– Люди разучились рисовать, – Никита сидел рядом с Дашей, которая распаковывала какую-то репродукцию. – Лучшие художники были в эпоху Возрождения, а потом стали рисовать все хуже и хуже. Двадцатый век вообще фиг знает что.
Даша отвлеклась от своей картины и внимательно посмотрела на Никиту. Тот вечно считал себя умным и пытался эту мысль донести самыми назойливыми способами. Даша все гадала, почему она с ним до сих пор еще гуляет.
– Значит, говоришь, сейчас не осталось сильных художников? – переспросила она. – Хотя бы в последней половине прошлого века?
Никита кивнул. Он снова завел пластинку о том, что художники, которые не могут нарисовать дерево, без того, чтобы не расплескать его по разным уголкам холста, никуда не годятся. Да тот же самый Пикассо… ну что он нарисовал такого? А эти абстракционизмы и прочие ерундизмы? Никита так и и назвал - ерундизмы.
– Пойду сделаю чай, – Даша всегда так говорила, когда разговор заходил в тупик, и она не хотела развивать тему до ссоры. Только благодаря этой привычке, она еще не разругалась с Никитой в пух и прах.
Даша ушла, а Никите стало скучно. Он решил вытащить картину, вернее ее репродукцию, и встряхнул. Какой-то там Роберт Гонсалвес, и картина… картина … Никита застыл, вытаращившись на картину. Казалось бы, ничего необычного – пустая комната, в ней много окон, на окнах занавески, которые колышет ветер. Но чем дальше блуждал его взгляд по картине, тем отчетливее он видел танцующие фигуры. Занавески каким-то непостижимым образом перетекали в танцующих людей. Как так вообще бывает?
Никита положил картину на стол, чуть не промахнувшись. Он все еще был под впечатлением, и теперь с подозрением разглядывал занавески на окнах его собственной комнаты.
Как назло, обычные белые занавески. Выбирала их Даша, а Никите все равно – висят и висят, еды не просят.
За окном гулял ветер и шевелил занавески. Никита с еще большим подозрением смотрел на них, ему все казалось, что сейчас эти белые тряпки разом перетекут в человеческие фигуры. Как в картине.
А нет, не совсем. В картине первые занавески были обычными, а чем дальше, тем больше похожи на людей. Здесь их не так много.
И вообще, о чем он думает?!
Никита заставлял себя думать о занавесках, как о занавесках, и не думать о картине. Эта картина вытворяла с его разумом что-то невообразимое. Никита бы проще принял ее, если бы она была совершенно фантастическая. А не настолько обычная, что не понимаешь, с какой половины на нее смотреть, чтобы не ломался мозг.
Вернулась Даша. Она поставила чай и села рядом.
– О, ты распаковал картину, – удивилась она. – И как тебе?
– Мощно, – неохотно признал Никита, – Беру свои слова назад.
Даша промолчала, не став развивать тему. Она не хотела рассказывать Никите, что есть еще немало интересных художников. К тому же вид у Никиты был какой-то потерянный и пришибленный даже.
Поэтому она решила поговорить об их планах на будущее. Это казалось довольно безопасной темой, и Никита с радостью отвлекся от жутковатой картины.
#рассказы #странные истории #картина