Исторические хроники мирового ядерного противостояния. В кратком и ужасающе точном изложении Игоря Мальцева и Сергея Цветаева. Мы расскажем историю возникновения и развития ядерного оружия во время Второй Мировой войны.
Послушать полный выпуск подкаста:
- Buzzsprout — https://www.buzzsprout.com/2067813
- CastBox — https://castbox.fm/channel/id5180648
Цепная реакция истории
К 1938 году в Германии всё было совсем "хорошо" — Гитлер, за первые шесть лет "тысячелетнего рейха", вычистил всякое инакомыслие, заместив его нескончаемыми речами и бесконечными цитатами из "Майн кампф".
Досталось и науке — к 1938 году из Германии выгнали практически всех физиков еврейского происхождения и последнюю – женщину-ученого – Лизу Мейтнер, её чудом увезли в Швейцарию.
А 17 декабря этого же года, благополучно уцелевшие, "чистокровные" немецкие физики Отто Ган и Фриц Штрассман приоткрыли потайную дверцу в области ада, проведя решающий опыт в череде долгих изысканий и впервые в мире осуществив искусственное расщепление ядра атома урана.
Когда Отто Ган понял, что при расщеплении ядра урана может высвобождаться дикое количество энергии, он молниеносно написал развёрнутую статью в журнал Naturwissenschaft и уже 10 февраля известил учёный мир о цепной реакции, которая может привести к моментальному высвобождению энергии. Потому что быстрый процесс высвобождения энергии это и есть взрыв.
Важно:
На Рождество 1938 года, Отто Фриш (австрийский, а значит и германский, физик-ядерщик еврейского происхождения, благополучно бежавший в конце 1939 в Англию) посетил в Швеции свою тётю Лизу Мейтнер, которая как раз получила сведения о результатах опытов Отто Гана и Фрица Штрассмана.
В январе 1939 года Фришу и Мейтнер удалось верно объяснить эти опыты с помощью представления о делении ядер урана при бомбардировке нейтронами и впервые рассчитать энергетический выход реакции деления. Вернувшись в Копенгаген, Фриш экспериментально проверил это предположение при помощи камеры Вильсона и, таким образом, доказал существование крупных осколков деления урановых ядер.
Два смертельно опасных пути
Развитие ядерной науки обещавшей "большой взрыв" стремительно пошло по двум направлениям. Первый – условно мирный. В апреле 1939 года физик Вильгельм Ханле прочитал лекцию на коллоквиуме о мирном использовании деления ядер в "урановой машине", т.е. ядерном реакторе. Его коллега Георг Йоос прослушал эту лекцию и вместе с Ханле доложил о технических, а также военных возможностях деления ядер в Рейхсминистерство образования 22 апреля 1939. Министерство отреагировало быстро, и уже 29 апреля этого года в Рейхсминистерстве образования в Берлине была созвана конференция экспертов под руководством Абрахама Эсау, тогдашнего президента Физико-технического Рейхсанштальта. Кроме Ханле и Йооса, участниками конференции были физики Вальтер Боте, Роберт Дёпель, Ганс Гейгер, Вольфганг Гентнер и Герхард Хоффман. Ханн отсутствовал на этой встрече, ему даже сделали замечание за заочную публикацию своего решающего открытия.
На этой конференции собравшиеся физики приняли следующие решения: производство ядерного реактора (называемого "урановой горелкой"), обеспечение всех поставок урана в Германию, и объединение ведущих немецких физиков-ядерщиков в исследовательскую группу.
Формально эта группа называлась "Arbeitsgemeinschaft für Kernphysik" (Рабочая группа по ядерной физике), неформально она была известна как первый "Uranverein" (Урановое Общество). Исследования должны были проводиться в основном в Физико-техническом Рейхсанштальте в Берлине и в Геттингенском университете.
А вот второе направление исследований надолго закрыло все разговоры о «мирном немецком атоме»...
«Внезапная" сверхсекретность
Германия захватывала мир, устанавливая повсюду "новый порядок" — рассиживаться сложа руки было некогда. И потому, в это же самое время, Верховное командование армии готовило свой исследовательский проект. Гамбургский химик-физик Пауль Хартек и его помощник Вильгельм Грот 24 апреля 1939 года написали в министерство рейхсвера, что последние достижения в области ядерной физики позволяют создать совершенно замечательную взрывчатку, которая во много раз превзойдет действие обычных взрывчатых веществ. Это письмо в конечном итоге попало к Курту Дибнеру, армейскому эксперту по взрывчатым веществам и ядерной физике. Он немедленно запросил у армии средства на создание экспериментальной лаборатории в Куммерсдорфе, к югу от Берлина. Затем Дибнер был назначен руководителем недавно созданного отдела ядерных исследований в Управлении армейского вооружения. В то же время армейское командование приказало Физико-техническому Рейхсанштальту немедленно прекратить эксперименты по исследованию урана, дабы он, Рейхсанштальт, не погряз в болоте гуманистических идей — отныне все заявления и материалы об урановых реакторах и урановом оружии считались секретными и служили "Великой Германии".
А "милашка" Гейзенберг здесь при чём?
Похоже, человечество всё ещё не в должной мере восхищается Вернером Гейзенбергом, молодым и исключительно талантливым лауреатом Нобелевской премии за создание квантовой механики. Было время, что греха таить, его выживали из Германии, потому как науки которыми он занимался — включая и квантовую механику, а также "чёртову" теорию относительности, были официально признаны еврейскими и подлежали отмене в рамках первой волны cancel culture — вместе с учёными. Но "чистая кровь" решила дело и он остался в Германии возглавив Общество Кайзера Вильгельма — один из 22 институтов занимавшихся немецкой атомной бомбой.
Кстати, после войны Гейзенберг всеми силами станет обелять немецких физиков-ядерщиков создавая им образ агнцев божиих жизнь положивших на противостояние режиму.
Важно помнить, это было совсем не так. И никакого противостояния — не было. Судите сами:
В молодости Гейзенберг (родился он в 1901) успел в Первую Мировую послужить вестовым в войсках баварского правительства и даже состоял в молодёжном движении борьбы с существующими порядками, традициями и предрассудками. Тайные заседания проходили в атмосфере абсолютного накала страстей, вот прямая цитата самого Гейзенберга:
«Говорилось много речей, пафос которых показался бы нам сегодня чуждым. Что нам важнее, судьба нашего народа или всего человечества; обессмыслена ли поражением жертвенная смерть павших; вправе ли молодёжь сама строить свою жизнь в соответствии со своими собственными представлениями о ценностях, — обо всём этом говорили и спорили со страстью. Я слишком колебался по всем вопросам, чтобы принять участие в этих дебатах, но вслушивался в них снова и снова…»
Такой вот "голубь мира". Стоит проследить его траекторию полёта.
26 сентября 1939 года Гейзенберг принимает активнейшее участие в совещании Управления армейских вооружений Германии на котором рассматривается вопрос о способах создания ядерного оружия. Помимо Вернера Гейзенберга были приглашены — Пауль Хартек, Ханс Вильгельм Гейгер, Вальтер Боте, Курт Дибнер, а также Карл-Фридрих фон Вайцзеккер. По итогам совещания за отправную точку принимается постулат — Германия способна создать ядерное оружие в течение 9-12 месяцев! Даже теоретически, пусть и с увеличением срока в два раза, Германия к осени 1941 рассчитывала обладать атомной бомбой.
Способны ли мы сегодня в полной мере осознать весь ужас такого вероятностного хода истории? А ведь её творили живые люди и Гейзенберг — был одним из них и на самом острие атаки...
Урановый проект. Военный проект
Только посмотрите — с какой неслыханной поспешностью похоронена сама мысль о мирном атоме — руководство Третьего рейха в считанные дни принимает закон о запрете вывоза урана с территории Германии. У бельгийской фирмы Union Miniere в Бельгийском Конго срочно закупается максимально возможное количество урановой руды.
Все работы в этом направлении немедленно засекречиваются и получают название «Урановый проект» — (нем. Uranprojekt Kernwaffenprojekt). Над действующими лицами нависает тень гестапо и армейской разведки.
И уже в декабре 1939 года прекраснодушный Вернер Гейзенберг форсирует работы по конструированию ядерного реактора и приходит к следующему выводу: «В целом можно считать, что при смеси уран — тяжёлая вода в шаре радиусом около 60 см, окружённым водой (около 1000 кг тяжёлой воды и 1200 кг урана), начнется спонтанное выделение энергии».
Это уже ровно та масса, которую спокойно одолеет бомбардировщик, а значит — такие бомбы, теоретически, можно доставить к городам Советского Союза. И как вы понимаете — попытались бы доставить — и ни один мускул бы на лице не дрогнул. Ни один.
Так что, Рождество 1939 года многие из ядерных умов Германии, молча и немного застенчиво присягнувших Гитлеру, встречали в весьма приподнятом настроении. Им казалось, они даже были в этом уверены — наступал золотой век «Уранового проекта».
Институт под внешним управлением армии
Немецкая логика не допускала слезливых сантиментов — 5 января 1940 года был заключён договор между Управлением армейского вооружения и Обществом кайзера Вильгельма о передаче Физического института (это главный центр ядерных разработок Германии) в ведение армии. По существу это был договор между армией и наукой о разработке атомного оружия, подписанный 17 января 1940 генералом Беккером от имени армии.
Так появились и деньги, и целеполагание, а во главе Физического института встал талантливый сын кондитера (какая головокружительная карьера) Курт Дибнер. К слову, он ещё с 1934 года работал в исследовательском центре Управления вооружений сухопутных сил Третьего рейха, помимо физики в совершенстве владел техникой административной интриги и в гонке за руководство Физическим институтом опередил и Гейзенберга, и Вайцзеккера — "голуби мира" уступили ему дорогу.
В те дни, человечество, казалось, стояло на пороге неконтролируемого атомного ада и именно в этот момент, вероятно по воле высших сил, чаши весов качнулись явно пожелав создать перевес на стороне противников гитлеровской Германии.
Часть 2: Два пути и оба — в бездну
Понравилась статья и ждете продолжения? Не забудьте поставить лайк👍Подписывайтесь на канал A Clockwork Orange — Заводной Апельсин — у нас тут познавательно и интересно!
Наши подкасты:
- Buzzsprout — https://www.buzzsprout.com/2067813
- CastBox — https://castbox.fm/channel/id5180648