оглавление канала
В отличие от Светки, я предпочитала сначала все выяснить, а уж потом пугаться, или не пугаться, в зависимости от обстоятельств. Поэтому, я не задумываясь, вытащила бумажку из щели, и развернула ее. На ней крупным уверенным почерком, размашисто было написано: «Меняем дневник на дружка. Марта знает, куда его надо принести. Никуда ходить и звонить не советую.» И все. Ни подписи, ни даты, ни времени. Вроде бы, совсем простые слова навевали такой холодный ужас, что я зябко передернула плечами. Все правильно. Тигры не гавкают. Они просто откусывают жертвам головы, безо всякого предупреждения. Я, не стесняясь присутствия Светки, громко выругалась нехорошими словами, которые даже и знать-то не положено приличным девушкам вроде меня. Чем напугала Светку до невозможности. Дрожащим голосом, почти шепотом, она спросила:
- Марточка, что там?
Я молча подала ей листок.
Светка, как во сне, протянула руку и взяла листок. Смотрела она, почему-то не в него, а на меня. И в глазах ее плескался страх. Потом, она медленно перевела взгляд на бумагу, несколько секунд пялилась в написанные строки, а затем, жалобно проговорила:
- Марточка, что это? Я не могу понять, что тут написано?
Картина была тягостной, но на жалость у меня сейчас не было времени. Так начнешь Светку жалеть, потом постепенно перейдешь на себя, а там и до слез рукой подать. А уж если мы со Светкой в голос зарыдаем, то это надолго выбьет нас из колеи. Только, нельзя мне сейчас этого, не могу я позволить быть слабой, когда другу опасность грозит. А что опасность не шуточная, я поняла сразу. Поэтому, посуровев лицом, я обратилась к Светке:
- Так, слушай меня внимательно. Иди сейчас домой, запри дверь. И никому не открывай, даже если кто-нибудь придет и будет тебе говорить, что от меня пришел, или там от Пашки. Сиди тихо, как мышь под веником! Ты все поняла?!
Светка испугалась еще больше и затрясла головой.
- Марточка, я ничего не поняла… Ты можешь мне толком объяснить? – В ее глазах блеснули слезы.
Вот, только этого мне сейчас и не хватало. Я разжала ее кулачок, в котором она цепкой хваткой, будто в ней заключалась ее жизнь, держала свою бесформенную сумку, больше похожую на авоську, взялась за ремешок и стала сосредоточенно искать в ее кошелке ключи от квартиры. Найдя их, открыла дверь, и почти впихнула Светку внутрь квартиры. Нарушая все правила, не разуваясь, я направилась в кухню, волоча за собой Пашкину подругу, словно телка на веревке. В кухне налила стакан воды и сунула его в руки, все еще застывшей истуканом, девушке.
- Пей…! – Довольно сурово проговорила я.
Светка начала пить воду большими глотками, чакая зубами о край стакана, и поглядывая на меня поверх стеклянного края перепуганными глазами. Дождавшись, когда она выпьет всю воду, я чуть не силой усадила ее на табуретку, и заговорила почти ласковым голосом.
- Светик, послушай меня внимательно, и постарайся понять. Сейчас я уйду, а ты закроешь за мною дверь, прицепишь цепочку, и никому дверь не будешь открывать. Только мне или Пашке. Ты поняла меня?
Я говорила медленно, чуть ли не по слогам, стараясь, чтобы до нее дошли мои слова. Светка, соглашаясь, кивала головой, но тут же задала мне вопрос:
- А зачем?
Я чуть не плюнула с досады. Вот же, блин, гадство какое! Мне надо Пашку бежать вытаскивать, а тут возись с бабскими истериками, и отвечай на дурацкие вопросы. Я ласковость в голосе поубавила, поняв, что она не дает нужного эффекта, и слегка повысила голос:
- Не зачем!! А потому что, так надо для твоей безопасности, дурында! Ты поняла меня?!
Светка посмотрела на меня, словно напуганный зайчонок из-под куста, и проблеяла:
- А как же Пашка, Марточка? Может в милицию лучше?
Я чуть не завыла от досады.
- Кому лучше, Свет?!!! Подумай сама, что ты в милиции скажешь, что друг твой с лекции не вернулся? Так скажут, загулял парнишка, имеет право. Записку эту дурацкую покажешь? Так тебя дня три будут расспрашивать, что это за дневник такой, и ты замучаешься им объяснять. А когда объяснишь, они не увидят в дневнике ничего «такого», а в оконцовке, спросят, а кем вы, собственно, приходитесь Павлу Сергеичу, что так печетесь о его благе? И ты можешь им долго объяснять, что у вас любовь, что вы друг без друга жить не можете. Вот, там народ-то повеселится! И я уже не говорю о том, что если те, кто Пашку забрал, узнают об этом, то мы даже косточек его не отыщем! Так что слушай меня, и делай, что велю! Я сейчас поеду за дневником, отвезу им его, пусть подавятся, и вернусь обратно с Пашкой. Ты хорошо меня поняла?
Светка смотрела на меня во все глаза, пока я говорила, а потом, вдруг выдала:
- Ну, а вот это уж хренушки! Как хочешь, а я с тобой поеду!
Я с удивлением уставилась на Пашкину подругу. Истерики, как небывало, взгляд осмысленный, брови нахмурены, губы сурово сжаты. Судя по всему, первый шок у нее прошел. Ну, это другой разговор. Я не стала тратить время на то, чтобы отговаривать ее, понимая, что это бесполезно. Поэтому, молча кивнула, развернулась, и зашагала из кухни на выход.
Выйдя из дома, мы понеслись рысью в сторону Флориной квартиры. На ходу я лихорадочно пыталась сообразить, чтобы такое этакое придумать, чтобы эти упыри и дневник не получили, и Пашку освободили. Ничего толкового на ум не приходило. Но, я твердо знала одно. Мне плевать на все мировые тайны, если речь идет о моем друге. И уж если придется выбирать между каким-то там дневником и Пашкой, то мой выбор был совершенно очевиден. Только, проблема была в том, что я не верила, будто они, получив дневник, выпустят нас живыми. Уж слишком я много всего знаю о них.