Как ни менял Луноликов свое окружение, как ни чистил чиновничий ареал, а некоторые из бывших от прежнего мэра фаворитов, таки сумели выстоять или, если точнее, усидеть в своих креслах.
Это была особая чиновничья порода – «непотопляемые». Такие способны оставаться в обойме при любой власти. И если на планете произойдет непоправимое, они и тогда окажутся приближенными к власти, выживут, как тараканы. Вот и в свите Велимира были такие экземпляры. Один из них – Эдик Стоцкий, или Эдичка Шаловливые Ручонки.
В отличие от большинства других депутатов, начало карьеры Эдички неизвестно даже его друзьям и коллегам по депутатскому корпусу. По Абсурдинску ходили смутные слухи, что в один прекрасный день заурядный инженер Стоцкий зашел в легендарный ресторан и… Через какое-то время превратился в ресторанного завсегдатая и народного избранника. Депутат Эдичка имел матерых покровителей, интересы которых лоббировал, и это позволило ему пережить не только скандалы, но и переворот, устроенный Луноликовым и его друзьями.
Прозвище Шаловливые Ручонки он приобрел от женского пола из-за пристрастия к прекрасному. Секретарши, журналистки и прочая женская часть околодепутатского окружения давно шептались, что лучше, мол, Стоцкому на глаза в мини-юбке или другой одежде с намеком на откровенность не попадаться. Уж лучше сразу в парандже.
При виде женских прелестей Эдичка терял контроль над верхними конечностями, за что и получил кличку. Эдичка даже бывал бит не единожды за свою дурную привычку – и в ресторане, и в абсурдинской думе, и даже просто за углом – все без толку. Руки его жили отдельной жизнью.
Собственно, с этого и началась Эдичкина слава. Сначала одна жертва объявила о притязаниях народного избранника на ее женскую честь, а потом другие дамы поддержали ее, подтвердив, пагубную депутатскую привычку. И стал Эдичка известен всему Абсурдинску не славными делами, а лишь благодаря непослушным ручонкам.
Как ни старался Стоцкий сформировать себе имидж серьезного и грозного политика, руки каждый раз портили всю музыку. Они оказались опасным конкурентом своему хозяину.
Однако и Эдичка дождался своего «звездного часа», а вернее, додумался, до него. Однажды на депутатском заседании Эдичка толкнул пламенную речь о патриотизме, скрепах и исторических корнях. Слушатели как всегда дремали, но основную мысль ухватили. Эдичка критиковал звание «мэр»: что за мэр такой, дескать, слово иностранное, русскому уху непривычное и даже обидное. Некоторые несознательные граждане, мол, переименовали в «мерина», обижая тем самым САМОГО Луноликова.
Велимир в таких случаях действительно обижался и плакался самым близким друзьям:
- Придумали же… Ну, какой же я мерин, а?! Ведь еще – ого-го! Любая женщина подтвердит…
И особо приближенные сочувственно кивали, поскольку знали о слабостях Луноликова. В этом он от Эдички недалеко ушел, только руки мог контролировать.
В итоге в Абсурдинске поднялся шум, начали предлагать разные альтернативы. Каждый старался подобрать громкое и звучное название, которое понравилось бы Луноликову. Сам Велимир затаился и ждал, не подберут ли что-нибудь этакое, впечатляющее, чтоб дух захватывало. Поэтому его реакции во время шумихи так никто и не увидел. Зато сам Луноликов взял для себя на заметку, что «мэрское» название со временем действительно лучше поменять на что-нибудь благозвучное. Опять же, народ такими обсуждениями можно отвлечь, ежели потребуется.
Теперь у Велимира появилось хобби: оставаясь наедине с собой, он придумывал себе новые звания.
