оглавление канала
Я даже не стала оглядываться. Ох, и влетит девчонке, если ее шеф (разумеется, я не врача имела в виду) узнает о моем «бесконтрольном» посещении Флоры. Почему-то это маленькое происшествие улучшило мне настроение.
День был чудесным, и я решила, что мне не грех будет и пешком пройтись. А то, скоро начнутся осенние штормы, которые здесь на Балтике, как я слышала, отличаются особой суровостью, и тогда на улице много не нагуляешься. Я шла по бульвару, рассматривая уже начавшую опадать листву под ногами, и предаваясь философским мыслям. Все началось несколько поэтически, со стихотворенья Федора Ивановича Тютчева. «О, буйные ветры!! Скорее, скорей! Скорей нас сорвите с докучных ветвей!...» Потом, я плавно перешла к быстротечности жизни, о чем мне, собственно, думать было вроде бы еще рановато. Затем, меня потянуло на размышления, а что мы, вообще, знаем об этом самом «рановато»? Вот иду я, иду, такая молодая, можно даже сказать, красивая. А тут, бац! И кирпич на голову, или еще какая напасть. И уже получается, что ничего и не «рановато».
- Эк, меня занесло…!
Похоже эту мысль я высказала вслух, потому что, пожилой дядечка, идущий мне на встречу, слегка от меня шарахнулся в сторону. Ну вот! Дожили! Сама с собой разговариваю, да еще и вслух. Люди уже сторонится начали. А, если так и дальше пойдет… Ох, грехи мои тяжкие! Чего-то меня не туда заносит. Нужно скорее заканчивать со всеми тайнами, и начинать жить спокойной размеренной жизнью, как все люди вокруг. Тут я решила сделать поправочку. Ну, пускай, не все, а большинство. И тут же, внутренний голос, который довольно долго молчал до этого, ехидненько так высказался. «Ага… Спокойно, а главное, размеренно. Сама-то веришь в подобное?» Ответить на это мне было нечего. И я загрустила. В конце концов, я окончательно потерялась в спорах с самой собой, и решила, по крайней мере, в ближайшем будущем, пока ситуация не разрешится, больше не философствовать.
Настроение было испорчено. И к дому я подошла с твердым намереньем, что-то в своей жизни поменять, или, хотя бы, просто помыть полы. Все лучше, чем саму себя загонять в депрессию. Но, намерениям моим было не суждено сбыться. На низком заборчике возле подъезда, где не так давно сидел друг мой Пашка, сидела Светка. Увидев меня, она кинулась со всех ног, чуть не влепившись в, рядом стоящее, дерево, споткнувшись о бордюр. Я весьма своевременно поспешила ей на встречу, и подставила свое плечо, чем удержала от травмы.
Вид у нее был перепуганный, что, безусловно меня насторожило до крайности.
- Ты чего здесь сидишь?
Светка, не отвечая на мой вопрос старалась, почему-то, заглянуть мне за спину. Я обернулась, чтобы посмотреть, что ее так привлекло позади меня. Ничего стоящего не увидела. Пустой двор в лучах заходящего солнца. На краю дороги сидел большой черный кот и умывался, хитро поглядывая по сторонам, будто хотел убедиться, что его, такого красивого, все видят. А больше ничего интересного я не обнаружила. Повернулась к Светке, собираясь задать ей повторно свой вопрос, но тут она, тоже не обнаружив за мной ничего выдающегося, выпалила:
- А Пашка не с тобой?
Я вытаращилась на нее, все еще не подозревая ничего страшного. Отвечать я сочла глупым. Ну, во-первых, то, что Пашка не здесь было очевидным, а во-вторых, все, что мне пришло в голову в этот момент, это то, что они поругались по неведомой мне причине, и Пашка из дома сбежал в неизвестном направлении. Я сурово глянула на Светку, и спросила:
- Свет, ты можешь внятно объяснить, что случилось? И почему Пашка должен быть со мной? Вы что, поругались?
Светка как-то поежилась, в глазах ее мелькнул испуг. Она отрицательно помотала головой, и жалобно проговорила:
- И ничего мы не поругались! С какого такого перепуга нам с ним ругаться, скажи на милость? Он с утра ушел на занятия. У вас же сегодня практика должна быть? – Я молча кивнула, не собираясь отрицать очевидные вещи. А Светка, вдруг как-то встрепенувшись, с надеждой посмотрела на меня. – Вы ведь были вместе на практике, да?
Я смущенно пожала плечами.
- Видишь ли, Светуль, я сегодня с утра себя не очень хорошо чувствовала, поэтому, на занятия не пошла, и, соответственно, Пашку не видела. Но, если вы не поругались, чего ты тогда так возбудилась? Может задержался где? Может с группой решили отметить первое практическое занятие, и в кафе куда пошли? Чего так волноваться то? Он уже, поди, дома сидит, и чай с молоком хлебает, теряясь в догадках, куда ты пропала.
После моей такой убедительной речи, Светка, вроде бы, стала успокаиваться. Взглянула с надеждой на меня, и жалобно спросила:
- Ты правда так думаешь?
Я уверенно кивнула головой, стараясь ей передать свой оптимизм. Только, проблема была в том, что этим самым оптимизмом у меня и не пахло. Я сама не верила ни одному слову, что сказала Светке. Липкая тревога уже вцепилась в меня своими пальцами, словно приклеивая меня к наползающему страху, как зазевавшуюся муху на клейкую ленту. Чтобы как-то скрыть свое состояние от Светки, я нарочито бодрым голосом предложила:
- Давай, поднимемся ко мне, чайку попьем, за жизнь поговорим. Глядишь, там и Пашка подтянется.
Светка нерешительно посмотрела на меня, а потом замотала отрицательно головой.
- Нет, Марточка… Я лучше домой, вдруг Пашечка уже вернулся, а я тут с тобой околачиваюсь. А он, поди там голодный сидит. – В ее голосе звучала неподдельная тревога по поводу «голодного Пашечки».
И она собралась рвануть обратно, переполненная беспокойством за любимого. Я колебалась всего мгновение. Светка уже сделала несколько шагов в направлении выхода со двора, когда я ее окликнула.
- Погоди… Я с тобой. – Я быстро ее догнала и пошла рядом. На ее немой вопрос, с радостной улыбкой ответила. – Чего мне одной дома вечер коротать. Вместе веселее, правда? – И подмигнула, стараясь придать своей речи беззаботный тон.
Светка нерешительно посмотрела на меня, будто не доверяя словам, которые я говорила, и кивнула головой в знак согласия. Чем ближе мы подходили к Светкиному дому, тем сильнее росла у нас тревога. Теперь я даже не пыталась скрыть волнения, все время ускоряя шаг. На этаж мы со Светкой влетели почти бегом. Перед своей дверью Светка вдруг встала, как вкопанная. Лицо у нее побледнело, глаза расширились от страха. Она стояла и с ужасом смотрела на клочок белой бумажки, который уголком торчал у нее из щели между дверью и косяком. Не шевелясь, побелевшими губами, она прошелестела:
- Марточка, ЧТО ЭТО?