Фантастический рассказ
Помню, что была поздняя осень; пора бы выпасть снегу. Но он запаздывал, вместо него Город окружили дожди. Лили и лили, со всех сторон подбираясь тучами, будто хотели утопить его за грехи...
Он появился в нашей конторе как-то нечаянно, словно из ниоткуда. В одно, как всегда не совсем радостное утро, босс зашёл к нам и толкнул речь: "Вот вам новый сотрудник, и чтобы больше не слышал про "мы не успеваем". Отыскав глазами меня, добавил: "Лаптев, покажешь, что к чему!"
Когда я видел шефа, на меня всегда накатывала тошнота, а может быть и тоска. Возможно, и то, и другое; кто кроме них самих может это сказать наверняка? Не знаю, как вы, но я уверен, что эти две сущности вылезли из одной и той же выгребной ямы.
Да! Так выходит, что самое распрекрасное и солнечное утро рабочего дня всегда было хуже самого гадкого вечера за окном, с дождем и грязью. Дело в том, что мы все чувствовали себя почему-то намного лучше ближе к ночи, когда можно было смыться домой. Город приучил нас любить темные сумерки, а не свет утра. Именно поэтому, мы - его солдаты и рабы предпочитали закаты - рассветам.
Как только начальник закрыл за собой дверь, мы все дружно изучающе посмотрели на новенького. Пять пар глаз, две женских и три мужских сканировали будущего коллегу. Кто он мне: соперник или приятель? Женат - не женат? Глуп или умён? Выпивает или трезвенник? И всё в том же духе. Человек ошибается, считая, что мысль идет одна за другой. Чаще всего, они наваливаются скопом. Просто у каждой из них своя извилина, и побеждает та, у которой самая короткая беговая дорожка.
"Здравствуйте, моё имя Антон, предпочитаю без отчества" - сказал он.
Мы все переглянулись: "ишь ты чего захотел!" С отчеством мы величали только шефа. Среди же нас - даже "баба ягодка опять" Клавдия Васильевна - звалась лишь Клавой.
Выглядел Антон обычно, среднего роста и телосложения, лицо как лицо. Правда, в отличие от нас "водолазочников", одет он был в приличный тёмно-синий костюм, белую рубашку. Галстук отсутствовал. И ещё он выглядел странно, неопределенного возраста. Ему можно было дать на вид от ещё 20 до уже 50...
Эх, знал бы я тогда, какие события грядут с его появлением, и как изменится моя жизнь! Да что говорить, не одна лишь моя, всех - в этом городе. И что бы изменилось, будь я в курсе? Ничего...
Антон засунул руку во внутренний карман пиджака, застёгнутого на одну верхнюю пуговицу, и что-то достал оттуда. Ловким движением содрал какую-то обертку, и в его левой руке веером развернулись пластинки жевательной резинки.
Он направился к нам, подходил к каждому столу и представлялся отдельно. Всем, в том числе и Клаве с Ингой он протягивал правую руку, и клал на стол пластинку жвачки с нарисованными на упаковке апельсинами.
"Антон!" - говорил он, и добавлял: "Угощайтесь".
Когда он подошёл ко мне, я конечно оторвал свои чресла от кресла, и как порядочный мужчина протянул навстречу руку. Лёгкое недоумение промелькнуло в голове у меня после рукопожатия. Ощущение, что поздоровался за руку с бесплотным духом. Именно так, хотя до этого, понятное дело, с призраками я контактов не имел.
Через секунду у меня обмякли ноги, и я плюхнулся обратно. Меня бросило в холодный пот. Взгляд мой упал на обертку жевательной резинки и сфокусировался на ней. Белая, с рисунком двух жёлтых апельсинов. Необычная, вроде бы где-то я видел ее раньше, но точно ни разу не покупал и не пробовал.
Антон продолжал стоять возле моего стола и выжидающе смотрел на меня. Ах, да, я же должен ввести его в курс дела, хотя бы дать для ознакомления папку с кучей абсолютно ненужных инструкций, методик и приказов. Не облегчающих, а усложняющих работу. Напечатанных на бумаге, с каракулями виз разного сорта руководителей, их замов, и замов - замов. Ненужных никому бумаженций с трудноперевариваемыми словами и терминами, но обладающих властью над живыми и мёртвыми. Эти бумаги с тяжёлыми и черными буквами на белом полотне являлись надсмотрщиками Города.
Разного рода начальники, выпускающие эти приказы и инструкции на волю правом своей подписи - тоже их слуги. Потому что без них они были никто. Лишь благодаря паутине из всех этих хитросплетенных воедино и сшитых в одной папке бумаг - они получали власть и право распоряжаться нашим временем. И эти же бумаги объявляли нам стоимость потраченных в нашей жизни - часов. Часов, складывающихся в года и десятилетия.
Эк меня занесло! Я очнулся, и оторвав взгляд от апельсинов, поднял глаза. Антон все также спокойно стоял, ждал, осматривая наше довольно просторное логово на шесть рабочих мест.
Когда он повернул голову в мою сторону, я наконец смог заглянуть в его глаза. Они были необычно ярко-оранжевого цвета, как разрезанный апельсин...
Продолжение следует...
