Каждый добрый человек льёт воду на мельницу зла. Звучит парадоксально, но это факт. В системе двойственности зло прописано навсегда, и чем сильнее добро, тем сильнее зло.
Добро тоже намертво впечатано в эту систему, и чем сильнее зло, тем сильнее добро, но суть одна: добро и зло навсегда вписаны в парадигму прямой зависимости друг от друга.
Поэтому между фразами «будь добрым, помогай добру, делай добро» и «будь злым, помогай злу, делай зло» — знак равенства. Никакой принципиальной разницы.
С малых лет в русских сказках меня озадачивал этот сюжет: змей Горыныч сидит на цепи в каком-нибудь подвале или пещере, его кормят, чтоб не умер, он отъедается, набирается сил, рвёт цепи, выходит на свободу и начинает, как и положено всякому гаду, гадить.
Недоумевал: а зачем было сажать его на цепь в подвал или пещеру и откармливать? Почему нельзя было его просто убить? Ведь ежу понятно, что если гада кормить, рано или поздно он вырвется на свободу и всё изгадит. Если не сможет вырваться сам, всегда найдутся сочувствующие, которые сочтут своим долгом помочь. Во всём этом будто есть какой-то флёр садомазохизма: садизма по отношению к гаду и мазохизма по отношению к себе.
До сих пор не нашёл ответа на этот вопрос. Может это такой изъян добра: хочется быть хорошеньким в своих и чужих глазах? Вот, мол, какой я милосердный: не убил, помиловал и даже кормлю, от семейного хлеба краюху отрываю... Может такое ложное милосердие — один из элементов топлива для вечного двигателя под названием «борьба добра и зла»?
Как бы то ни было, единственный способ выйти из круга взаимозависимости добра и зла — выйти из парадигмы двойственности. А что там, за пределами этого мира двойственности? Я так привык жить во вселенной двойственности, что мне кажется, будто за её пределами ничего нет. Добро и зло, война и мир, любовь и ненависть, дружба и вражда, свой и чужой, тепло и холод, свет и тьма, верх и низ, право и лево — где одно, там обязательно другое...
Всё это — внутри матрицы, внутри мира двойственности, внутри закона Кармы как высшей справедливости, внутри колеса Сансары, внутри зависимости от добра и зла. А за пределами всего этого — пустота, ледяной холод и кромешный мрак — так мне кажется, так я привык думать с детства.
Может всё так и есть, если верить ничем не обоснованной гипотезе современной науки, что у Вселенной и человека нет никакого Творца. Тогда за пределами Вселенной, человека и всего сущего — действительно пустота, холод и мрак. Но этой гипотезе, как и всей современной науке — какая-то пара-тройка веков.
А гипотезе о том, что у Вселенной и человека есть Творец, столько же веков, сколько Вселенной и человеку. По крайней мере все тысячелетия, которые способна охватить своими субъективными историческими теориями наука, пронизаны свидетельствами сотен святых людей и десятками священных писаний, которые на разных материках, в недрах никак не связанных между собой цивилизаций формулируют эту гипотезу как аксиому примерно одинаковыми словами: «У Вселенной и человека есть Творец».
Если верить этой многотысячелетней гипотезе, то за пределами мира двойственности не обязательно ждёт мрак, холод и пустота. Там может ждать и сам Творец со своим мягким светом, родительским теплом и беспричинной, бескорыстной любовью, которую не втиснуть в рамки понятий «добро» и «доброта», не вписать в парадигму двойственности.
Это высшая степень милосердия, которое нет нужды завоёвывать: оно беспричинно, безусловно и доступно каждому, кто устал от вечной борьбы добра и зла за справедливость и жаждет вернуться в Отчий дом милосердия.
На человеческом уровне эта любовь отчасти знакома каждому как любовь святых к людям. И это не имеет ничего общего с человеческой добротой.
Привык считать святого идеалом любви и доброты, пока он гладит меня по головке. Стоит ему взять трость и наотмашь огреть меня по хребту — он для меня уже образец мракобесия, тирании и авторитаризма. И меня не волнует, какую ядовитую гадину он убил своей тростью на моей спине.
Вечно забываю, что святой не обязан наглаживать меня по головке. У него перед Творцом другая обязанность — дать мне выбор: оставаться в этом мире зависимости от добра и зла, или пройти на выход. Речь не о суициде и не о транс-космических полётах — речь о пути ученика. Речь о том, чтобы найти и распознать живого святого, принять его как своего Учителя и идти за ним всю жизнь, каких бы лишений это ни стоило.
Возможно, живой святой — единственный выход из мира вечной зависимости от добра и зла в мир чистой любви Творца.
А пока остаюсь в этом мире, между добром и злом постараюсь выбирать добро, потому что это разумно и выгодно. Ведь те же русские сказки с малых лет объясняют, как работает эта дуальная система. Очень просто она работает: всегда побеждает добро. Поэтому тот, кто выбирает зло, добровольно становится в ряд поверженных.
Сколько бы гадов ни кормилось по подвалам, сколько бы цепей они ни порвали и сколько бы новых голов у них ни отросло — меч богатыря всегда отточен, сила руки неиссякаема, красавица ждёт дома, чтобы жить поживать и добра наживать, а мёд-пиво всегда под рукой, чтобы по усам течь, а в рот не попасть.
Эта статья в vk | Все статьи автора в vk | Группа в vk | Телеграм-канал