Ты была еще совсем маленькая, поэтому не помнишь...
В этой части леса было беспросветно и сыро. Мы безнадежно заблудились; уже не было слышно кукушку, не махала хвостом лиса; растительность величественно бушевала, стирая тропинки и обманывая компас.
Мы с тобой брели по мхам, отмахивались от стай огромных бабочек.
Там мы и встретили эту Тварь. Она казалась меньше, чем говорили; она была тиха и беззлобна. Добыча или жертва? Трофей или друг? Я сжимала копье, но не могла прицелиться.
И запах цветов дурманил, и грибы разбрасывали споры, а мы с тобой стояли и смотрели, как Тварь открывает глаза и улыбается. И у меня тогда не поднялась рука, и Тварь побрела на свет, чтобы нас из чащи вывести.
Деревенский староста тогда велел не ходить в лес, слишком много охотников не вернулись. А потом мы приехали сюда. Здесь троллейбусы и высотки, и деревья, конечно, поменьше, а цветы и вовсе умещаются в руке. Но знаешь, когда солнце скрывается за горизонтом и выходит первая звезда, я иногда смотрю в окно; и мне кажется, что в тени соседнего дома, там, где самый густой плющ, открываются бездонные глаза и помахивает легкий пушистый хвост.
