Сказывают: «даже у кошки есть свой праздник». И это лучше всех знают на японском острове Кюсю, в провинции Хиго [ныне префектура Кумамото]. Есть там огненная гора Асо, у нее много вершин, а одна из них зовется Кошачьей горой [Нэкодакэ].
И не просто так гора получила свое название. Случайные путники, оказавшиеся там в канун праздника Сэцубун [день смены сезонов, обычно имеется в виду начало весны, выпадающее на начало февраля], часто слышали мяуканье, а некоторые видели огоньки процессии. Это кошки со всей округи собираются отпраздновать у Хозяйки Кошачьей горы.
А самую удивительную историю рассказал нам старик в городе Кумамото. Были мы там по делам и остановились в одном заведении. Там старик этот предложил нам скрасить застолье интересной беседой. Ну лишний рот за столом — не большие издержки, зато не скучно. Да и дед показался потешным: с редкими волосенками на макушке, хитрым взглядом и единственным зубом во рту.
Начал старик с прибауток: «Был я когда-то молод и красив, а теперь вот только красив!» — и продолжил свою историю:
«Оказался я как-то под Кошачьей горой. А время было уже позднее, не поспеть до темна к ближайшему жилью. Придется на ночлег в лесу устраиваться.
Вдруг слышу, где-то вдалеке по склону голоса вроде как звучат. Пошел я на звук и вышел к высоким воротам. А за ними дом. Да не дом, целые палаты, в такой-то глуши!
Без страха вошел я и кликнул хозяев. Вышла женщина. И как вышла! Грациозно и плавно, словно вода течет. Я, прямо, залюбовался, но вовремя опомнился:
— Я путник, сбившийся с дороги. На дворе темно, я страшно устал. Прошу позволить мне переночевать у вас!
— Добро пожаловать, путник! Для вас есть свободная комната.
Голос ее был негромкий, но вкрадчивый. Провела она меня в покои и оставила одного.
А надо сказать, вышел я в дорогу еще утром и весь день ничего не ел. Осмелился я еще раз побеспокоить хозяйку и попросить еды.
— Не извольте беспокоиться, ужин скоро будет. Не хотите ли сперва принять ванну? Горячая вода готова, а служанка сделает все, как надо.
Вошла еще одна женщина в пестром халате. По возрасту, скорее, пожилая. Но поклонилась так, что спина словно колесом изогнулась.
Взглянула она на меня и уловил я в ее глазах какой-то страх. Оглянулась она по сторонам и зашептала мне на ухо:
— Ты меня, конечно, не помнишь, только я тебя узнала. Нельзя тебе здесь оставаться, беги из этого дома как можно быстрее! Некогда рассказывать, просто доверься мне!
— Ты меня с кем-то перепутала, да и что плохого может случиться в доме у такой замечательной хозяйки? Хорошо, я послушаю тебя, но сперва вымоюсь и поужинаю.
— Вот этого-то и нельзя. Хорошо, слушай. На самом деле я пестрая кошка, которая жила у твоих соседей лет пять назад и часто ходила через твой двор. Ты всегда был ласков со мной: и погладишь, и за ушком почешешь, и угостишь чем-нибудь вкусненьким со стола. Я помню твою доброту и желаю тебе добра. Этот дом — резиденция Кошачьей Хозяйки и людям вход в него закрыт. Если ты здесь поешь или искупаешься, обрастешь кошачьей шерстью и превратишься в кота!
В это время из соседних комнат раздался шум. Видно, оборотни-кошки никак не смогли дождаться, когда гость мыться придет и отправились посмотреть, что случилось.
Не на шутку перепугался я и в чем был, выскочил из дома. А за мной погнались кто с чем в руках. Впереди девушки бежали с ковшами воды. Добежал я до обрыва и, не глядя, сиганул вниз. Пытались меня водой из ковшей окатить, да почти все мимо попало.
Повезло мне, в кусты приземлился. Исцарапался весь, да жив остался. Всю ночь, почитай, бежал, не останавливался. К рассвету в деревне очутился, только там и смог в себя прийти».
Послушали мы дедовы байки, посмеялись. А старик обиделся: «Вот и вы мне не верите, так смотрите!» — повернул он голову боком, ухо отогнул, а у него за ухом шерсть мягкая и густая, белая с рыжими подпалинами. «Сюда вода попала, которой меня оборотни окатить хотели. И еще два таких же клочка кошачьей шерсти у меня на бедре растут!»
Поцокали мы языками и выпили еще за чудесное спасение. А старик и говорит: «Жену свою я пережил, детей мы так и не родили. Жизнь прошла впустую. Я вот все чаще думаю: я не лучше ли мне было тогда остаться у Хозяйки Кошачьей горы» — и залился пьяными стариковскими слезами.