Природа оставила в коже разных народов разное количество пигмента, давая возможность людям не сгореть на ярком солнце, не обжечься зноем пустыни. Но тонкая оболочка тела, кожа, быстро превратилась в человеческой культуре в письмо, адресованное миру. "Кто я?" "К какому роду принадлежу?" Отвечая на эти вопросы, люди с древних времен учитывали цвет кожи.
Еще в Древней Греции женщины мечтали о коже цвета молока и слоновой кости. Чем жарче был климат, тем благородней казалась белая кожа, которой "не смеет коснуться ни один солнечный луч". Гречанки покрывали лица пастами из гипса и мела, а в Риме не только женщины, но и мужчины белились и румянились сверх всякой меры. От свинцовых белил трескалась кожа, чернели зубы, нарушался обмен веществ, но люди об этом не догадывались. Знатные венецианки покрывали ими не только лицо, но и все тело. Идеал красоты - густо набеленное лицо с чуть подрумяненными щеками. Мода на абсолютную белизну переживет года: много позже дамы при дворе Наполеона III будут желтить зубы, чтобы лучше подчеркнуть оттенок кожи - она по требованиям моды должна быть белее зубов.
Даже сильнейшее влияние романтиков на европейскую культуру не реабилитировало восточную смуглость. И хоть "страстная дикарка с золотистой кожей" всегда привлекала их внимание, гораздо больше образ "романтической" красавицы обязан другой стороне романтической философии - интересу ко всему ночному, болезненному, странному. Бесплотный призрак и яркий солнечный свет - есть ли более несовместимые вещи? Чтобы придать себе томный, изможденный вид, красавицы пьют уксус, едят лимоны и накладывают густые тени вокруг глаз.
В начале XX века идеалом остается "жемчужная бледность". Кожу отбеливали осветляющими кремами, а затем посыпали молотым перламутром, магнезией и тальком. (К счастью, в 1866 году ученый Генри Тетлоу предложил использовать в основе пудры не опасные свинец и мышьяк, а более безобидный оксид цинка, чем, конечно же, продлил не одну женскую жизнь.) Без длинных перчаток и кружевного зонтика, помогающего избежать неприличного "деревенского" загара, уважающей себя даме нельзя было выйти из дома.
Развитие общества предопределило появление новой женщины. Тяга к большей свободе и динамизму сделали популярными среди дам традиционно "мужские" спортивные забавы - теннис и велосипед. Стали допустимы общественные купания - хотя купальные костюмы больше напоминали современные платья. Поездки на курорты Довиля или Венеции стали обязательной частью отдыха не только высшей аристократии, но и просто состоятельных граждан.
Женщины осваивают еще один традиционно мужской вид деятельности - они начинают водить машину. Но #загар по-прежнему под запретом, лицо дамы на пляже или в авто скрыто тенью от широкополой шляпы. Только в конце двадцатых годов в продаже впервые появятся охристо-золотистые пудры, имитирующие загар.
Привычка ходить в коротких, сильно обнажавших фигуру платьях и увлечение спортом, которому немало способствовали Олимпийские игры в Париже, Антверпене и Амстердаме - сделали в то время загар чрезвычайно модным. На пляжах Лидо и Жуан-ле-Пэна щеголяли загаром стройные женщины с щедро подведенными глазами и ярко-красными губами. Бледность прошлых десяти лет сменилась бронзой. На новую моду быстро откликнулись косметические фирмы - в 1924 году Жан Пату создает первое масло для загара.
Медики тоже настойчиво пропагандировали солнечные ванны и морские процедуры. Такой образ жизни, по их мнению, предупреждал развитие рахита и туберкулеза. Однако чтобы пляжное времяпрепровождение считалось не только полезным, но и стильным, требовался иной авторитет. Им в избытке обладала Коко Шанель. С ее точки зрения, только бедняки, которые вынуждены день и ночь работать в закрытых помещениях, остаются бледными. Люди с деньгами и статусом ездят отдыхать на море и возвращаются загоревшими. Шанель сама не прятала от солнца лицо, и ее загар быстро нашел подражателей. Золотистая кожа стала знаком успеха и благополучия.
Эту моду поддерживала и музыка - в первую очередь горячий "черный" джаз. Европейцы как могли пытались поспеть за Америкой. Играя #джаз, белые европейские музыканты гримировались под "черных". "Самые модные люди во Франции сегодня негры", - писал популярный парижский журнал Le Sourire. А потом появилась Жозефина Бейкер. Черная девочка из американского захолустья танцевала в ансамбле Chocolate Dandies в Гарлеме и на Бродвее, а потом приехала в Париж вместе с "Негритянским ревю". Она выходила на сцену в юбке из настоящих бананов - вот, собственно, и вся ее одежда. В Жозефине было то, что составляло суть двадцатых, - эротизм, непосредственность, страсть.
Идеал гаремной дивы уступил место новому кумиру. Весь мир обратился к Африке в поисках утраченных корней и новых открытий. И если в начале века увлечение африканским искусством было лишь уделом художников, то теперь под его обаяние попала широкая публика. Бейкер изменила представление о красоте. Черное стало прекрасным: "black is beautiful".
Крах на нью-йоркской бирже 1929 года положил начало Великой депрессии. За один день рассыпалось не одно крупное состояние. Во времена нестабильности люди обратились к тому, что давало им иллюзию спокойствия, - к проверенным ценностям. Тридцатые стали эпохой неоклассицизма. Кожа должна была быть нежной, почти прозрачной, и обладать благородной белизной. Однако другой модный образ десятилетия, напротив, приветствовал и поощрял загар. С приходом к власти в Европе тоталитарных режимов интерес к спорту перестал быть частным делом и попал в сферу влияния коммунистической и нацистской идеологии. Он стал одной из форм выражения патриотизма и верности режиму. В тоталитарных государствах сформировался культ здорового, физически развитого тела. Скульптурные формы, выгодно подчеркнутые бронзовым загаром, также стали определяющими для моды того времени. Спортивная, загорелая женщина могла показать свое натренированное тело на многочисленных пляжах. "Ищите солнце, и вы найдете женщину", - писали дамские журналы. Изобретение же новых тканей, благодаря которым купальный костюм стал облегающим, сделало #пляжный #отдых еще более модным.
Но реальность далека от сладкой жизни - нацистские войска шагают по Варшаве и Парижу. На войне мало кто задумывался о том, красив ли загар. Смуглая или белая кожа говорили не о следовании моде, а совсем о других вещах.
Так, лампы для искусственного загара использовали в госпиталях, поскольку считалось, что они заживляют раны.
На пороховых фабриках необходимы были не только противохимические костюмы, но и защитные кремы. Как ни парадоксально, война обратила внимание производителей косметики на тех, кого они долго игнорировали, - на мужчин. Знаменитого визажиста Макса Фактора, мирно работавшего в Голливуде, обязали разработать цветные камуфляжные #кремы, которые позволяли бы солдатам слиться с местностью в снегах, пустыне и джунглях. А чтобы скрыть рубцы, фронтовики прибегали, казалось бы, к чисто женским уловкам - тональным кремам. В 1945 году в США было более ста фирм, специализирующихся на производстве мужской косметики.
Женщины же нашли еще одно применение тональному крему. Когда из военной Европы полностью исчезли чулки, их стали рисовать прямо на ногах. На кожу наносился крем, поверх которого карандашом для глаз прочерчивались тонкие полосы, имитирующие стрелки на чулках. Популярный журнал Good Housekeeping давал советы, как правильно использовать подобные средства: "Прежде чем наносить оттеночный крем на ноги, натрите ладони мылом, чтобы они не окрасились. Прикасайтесь к коже легко, чтобы не оставлять разводов. Если вам надо одеваться, а крем еще не высох, заколите подол прищепками".
Но сознавать, что этот золотистый загар порожден лишь всеобщей нищетой, было невыносимо. И голос с патефонных пластинок, плывущий над руинами домов, воронками от бомб, свежими могилами и хлебными очередями, пел о далекой солнечной стране, смуглых красавицах и знойной страсти.
Латиноамериканская мода - в том числе и на легкую смуглость кожи - еще до войны пришла в голливудское кино, а потом проникла в Европу. Французские модельеры противопоставляли мексиканские черты в одежде баварским фольклорным мотивам, популярным в нацистской Германии.
Как и после Первой мировой, женщины хотели забыть о вынужденном аскетизме сороковых. Популярность завоевывает "нью-лук" Кристиана Диора - пышная юбка с расточительным по военным меркам расходом ткани, тонкая талия, нежные плечи. Мода откровенно женственная и откровенно непрактичная - без шляпы и перчаток вновь стало невозможно появиться в обществе.
Женским образом пятидесятых стала блондинка с нежной, как у ребенка, кожей. Мэрилин Монро, куколка-глупышка и соблазнительница одновременно, не щеголяла смуглостью и использовала только пудру розовых тонов, чтобы подчеркнуть свою невинность.
Но фарфоровая красота десятилетия уже дала трещину. Baby-boom - фантастический взлет рождаемости после Второй мировой войны, затронувший большинство развитых стран, - не заставил себя ждать. В середине шестидесятых годов треть населения Франции была младше двадцати лет, а половине американцев еще не исполнилось двадцати пяти. Молодость из "подготовительной ступени" к настоящей жизни стала самой жизнью, что и определило модные каноны десятилетия. Девочки шестидесятых годов не собирались тратить силы на то, чтобы добиться идеальной белизны своей кожи. Искусственная фарфоровая красота воплощала для "бэби-бумеров" образ жизни их матерей, соглашаться с которым они решительно не хотели. Теперь главное - не быть "белым". Надо превратиться в негров, кубинцев, китайцев, индейцев. Или хотя бы выражать солидарность с этими народами своей загорелой кожей.
Еще в бытность первых "бэби-бумеров" школьниками, в 1954 году, в США было принято постановление о совместном обучении черных и белых. Но расистские настроения в Америке были столь сильны, что реально это постановление стало действовать только в 1964 году.
Вторая половина десятилетия отмечена борьбой черных за свои права, в том числе в самых радикальных формах. И когда модельер Пако Рабанн впервые вывел на подиум чернокожую манекенщицу, модные журналы принялись бойкотировать его показы. Однако повернуть время вспять уже было нельзя. Представители других рас начали осознавать право на собственный тип красоты. Если раньше журнал для негритянского читателя Ebony постоянно давал советы, как чернокожей женщине выглядеть более "белой", рекламировал осветлители волос и отбеливатели кожи, то в 1966 году он впервые поместил на обложке черную женщину с непокорной копной волос и макияжем, который подчеркивал ее негритянскую красоту.
Вскоре чернокожая женщина - Наоми Симс - появилась и на обложке журнала Life. Мысль, что "черное - это прекрасно", второй раз в истории XX века завоевала себе право на жизнь.
В середине семидесятых годов падающий было интерес к черной коже был поддержан феноменальным успехом легендарной группы #Вопеу М. Они прогремели после выступления в немецком телешоу Musikladen в 1976. После этого каждую неделю продавалось сто тысяч экземпляров их первой пластинки Daddy Cool. Всего же 150 миллионов дисков с их песнями разошлось по всему миру.
И все #восьмидесятые, пока на дискотеках танцевали под композицию Вопеу М "Реки Вавилона", шоколадный загар не выходил из моды. Вскоре этника, казавшаяся еще недавно недопустимой экзотикой, становится источником коммерческой выгоды. Топ-модели, чьи гонорары выросли до фантастических размеров, представляли разные типы красоты. Среди них была и первая супермодель с черной кожей Наоми Кэмпбелл. Ее громкий успех свидетельствовал о размывании единого стереотипа.
Девяностые годы начались с моды на подростка-андрогина, утомленного танцами до утра, алкоголем и наркотиками. Этот образ, воплощенный Кейт Мосс, не предполагал здорового загара. Однако во второй половине десятилетия здоровый вид снова стал модным и престижным. И хотя тональные кремы усовершенствовались так сильно, что стали почти незаметны на коже, новый стиль поведения призывает не "казаться", а "быть".
Современная женщина по-прежнему обожает море и горные лыжи, экзотические путешествия и поездки на дачу, открытые авто и элегантные велосипеды. Золотой загар, как и раньше, пользуется успехом, свидетельствуя о "сладкой жизни". Однако теперь он должен быть очень легким и не превращаться в фетиш. Поскольку фетиш у современного человека один: это здоровье. А в последние десятилетия у врачей возникли серьезные сомнения в том, что "жариться" на пляже полезно. На солнце вырабатывается витамин Д, которого так не хватает городским жителям, кроме того, оно действует как мощный антидепрессант, но в то же время активное воздействие солнечных лучей на кожу может привести к возникновению раковых клеток. Поэтому загар нужно прежде всего сделать безопасным.
В "солнечных" линиях современные косметические фирмы достигли невероятной изощренности. Выпускаются кремы с органическими силиконовыми фильтрами, гели с экстрактами подсолнечника и люпина, предупреждающие, как утверждают производители, образование свободных радикалов. Спреи с вытяжками из ванили - "для зашиты клеток ДНК", и из гороха - для увлажнения и смягчения кожи. Все это не смывается морской водой, не меняет на солнце своих свойств, не вызывает аллергии, к тому же пахнет розой и абрикосом. Не говоря уже об огромном количестве средств для "автозагара", с помощью которых европейки могут не только регулировать оттенок своей кожи, но и менять его по несколько раз в месяц.
Однако и женщины с иным цветом кожи имеют немало возможностей добиться с помощью современной косметики нужного эффекта. Веками идеал европейской красоты оказывал влияние на другие народы. В Африке стремление походить на белых, являющееся наследием эпохи колониального владычества, порой напоминает манию. Существует, например, традиция в особо торжественных случаях красить кожу специальными красками. Иногда девушек, предназначенных в супруги богатому жениху, даже подвергают болезненной операции "отбеливания". Сначала кожу обжигают едкими веществами, а потом очищают от омертвевшего слоя и затем осветляют с помощью отбеливающих средств. В день свадьбы невеста должна иметь столь же светлую кожу, как европейки или хотя бы креолки.
Пока еще красота, статус и материальное благополучие ассоциируется у многих темнокожих с образом жизни белого человека. Наиболее яркий пример такого рода - метаморфоза, произошедшая с Майклом Джексоном. Когда Джексон начинал свою карьеру в семейной рок-группе Jackson 5, он был обычным негритянским ребенком.
На снимках начала семидесятых годов у Джексона-подростка - темная кожа и кучерявая африканская шевелюра.
История Майкла Джексона напоминает сказку о Русалочке. Та променяла рыбий хвост на ноги, но каждый шаг причинял ей страшную боль. Джексон сменил черную кожу на белую и боялся солнечного света.
Мрамор и бронза, фарфор и золото, белое и черное - волны весь век качали корабль европейской моды, пока в начале нового тысячелетия люди не пришли к новым ценностям. В мире высоких технологий и почти всесильной науки, где так легко имитировать и создавать иллюзии, важно сохранить то, что тебе уже дала природа. Свое лицо, свой оттенок волос, свой цвет кожи. Светлый или смуглый, он одинаково красив.
Благодарю за внимание! Подписывайтесь на канал, дабы не пропустить новых "заморочек"...))