Ссыпав мелочь в пакет, она попробовала подняться с холодного бордюра - боль острым ножом прострелила спину и привычно растеклась по пояснице. Не в силах разогнуться, она ухватилась за окружавшую газон низкую металлическую ограду. «Сейчас,…сейчас должно отпустить…»
Пробегавшие мимо мальчишки засмеялись весёлым, злым смехом – и ей показалось, что смеются они именно над ней. Какое-то время она постояла, держась за ограду, а потом решилась и заковыляла вдоль улицы, мимо витрин, мимо прохожих, недовольно кутавшихся в шарфы и воротники. Ветер сегодня был не настолько резким и даже немного пригревало солнце, временами проглядывавшее сквозь тяжёлые серые облака. Скоро наступит лето и ненадолго ослабит власть ледяных ветров… Сколько однообразных холодных дней… «Я устала. Я очень устала» - подумала она. Она не помнила ни своего возраста, ни имени – обитатели подвала называли её просто «старуха». Её волосы давно побелели, спина согнулась, а руки стали похожи на тёмные, корявые, голые ветки деревьев – и сейчас ей казалось, что такой она была всегда - «наверно, когда-то у меня было имя - но я давно забыла его».
По дороге она купила булочку и с жадностью съела её прямо на входе в магазин – потому, что там было тепло и не дул этот мучительный ветер. Возвращаться в подвал как всегда не было желания – но больше всё равно идти некуда, а она очень хотела спать.
«Жилище» встретило её запахом затхлости и устоявшегося перегара.
-О! Старуха приползла! – Озвучил её появление «главный», которого звали Митяй, - ну что – сколько насобирала? – Поднявшись с грязного затёртого матраса, он подошёл и требовательно протянул руку. Она отдала пакет с мелочью. – Ничего не потратила? – Грозно нахмурился Митяй. Она, как обычно, промолчала, глядя на него с непониманием.
- Смотри! – Тоже как обычно пригрозил он и усевшись на своё место, высыпал и начал пересчитывать мелочь, - не густо, но на пару пузырей и закусь хватит! Иди бабка, отдыхай, не маячь тут под ногами!
Она пробралась в свой угол и тихонько прикорнула на куче тряпья.
-Лизка, завтра проводи старуху на новое место, которое мы присмотрели! – Распорядился Митяй, обращаясь к одноглазой тётке с отёчным лицом. Ещё двое обитателей подвала были посланы за ранее упомянутыми пузырями и закуской.
На какое-то время она задремала – а потом проснулась от шума пьяных голосов.
- Гляньте – старуха наша очухалась! – Посмотрев в её сторону, сообщила одноглазая Лизка и положив на хлеб кусочек селёдки протянула ей. Она оживилась, неуверенно и неловко взяла угощение сухонькой рукой со скрюченными пальцами.
- Какого хрена, Лизка! – Недовольно скривился Митяй, - бабка не пьёт, так и нечего на неё закуску переводить!
- Пусть поест! Считай, что я ей свой кусок отдала! – Заступилась женщина, - а то и побираться не сможет!
-Ладно! – Махнул рукой Митяй, - твоя правда, загнётся ещё – придётся её из подвала куда-то вытаскивать.
На следующий день её отвели на новое, незнакомое место. День этот выдался лучше, чем вчера – ветра почти не было и солнышко пригревало сильнее. Отсидев до вечера, когда солнце начало клониться к закату, она собралась возвращаться в подвал – но поняла, что не помнит, куда идти. Она бродила по улицам, заглядывала в какие-то дворы – ничего знакомого. Заглянув в очередной двор, вдруг остановилась – она здесь была… Точно была! Она подошла к дому и села на лавочку, и долго смотрела на окна второго этажа.
Память, будто проснувшись от спячки, воспроизводила обрывочные картины прошлого:
«У неё была дочь… Желтовато-бледное, осунувшееся лицо с заострившимися чертами на больничной подушке – на голове косынка… Потому, что нет волос. Белая простыня, которой закрыли это лицо… Кресты, оградки, люди – много людей… Кажется, это случилось летом» - слеза тихонько скатилась из уголка глаза и продолжила свой путь по лабиринту морщин, - «а ещё - у неё был муж… Вася. Он тоже умер. Крупный такой, с седыми волосами и в костюме – таким его хоронили. Давно. Это было давно... И жили они здесь – в этом доме – там, на втором этаже!
Была ещё и внучка. Она уехала – далеко, в другую страну. Она вспомнила фотографию с пальмами и синим небом. Это было…целую вечность назад. Потом появились эти люди – вроде, какие-то соцработники. Они велели ей подписать разные бумаги и сказали, что отвезут в пансионат. А потом почему-то высадили на дороге и сказали идти прямо – но там ничего не было… Совсем ничего»
Она так и не вспомнила, как вернулась в город, где её подобрала одноглазая Лизка и отвела в подвал… Подвал! Ей нужно в подвал! Она огляделась вокруг, потом снова посмотрела на окна второго этажа – «Катя! Меня звали Катя!» - вдруг явственно вспомнила она. Солнце уже почти скрылось за горизонтом, осветив последними яркими лучами подъезд, скамейку и окна. Она пошарила в кармане потрёпанного пальто, вытащила карандаш и помятый листок бумаги, который неизвестно зачем долгое время носила с собой и нацарапала непослушной рукой записку…
Её обнаружил дворник. Старушка так и сидела на лавочке, будто устало опустив голову. На земле рядом с ней валялась выпавшая из застывших рук записка. Дворник поднял бумажку, на которой корявым старческим почерком было выведено: «меня звали Катя. Я здесь жила».