Субботнее. Про жизнь, а не про политику. Отдыхайте. И душой тоже.
Жил на свете один классик.
От литературы.
Про него еще Сергей Довлатов, русский писатель из Америки, написал.
Гадости написал.
Но не это суть важно.
Раньше, если член, то тебя по регионам бы распределили, и дали поручение местную нетленку написать.
У некоторых, на базе местных реалий, получалось.
У нашего классика получилось хорошо.
На новом месте ко двору пришелся.
Дальше, больше.
Тиражи.
Слава.
Награды.
КПСС своих не бросал.
Одна квартира.
Другая.
Свой журнал на местном бюджете.
Литературный.
И черный список, кого печатать, кого нет, но это уже из разряда по собственной инициативе, и исходя из революционного самосознания.
Но время берет своё.
Уже нет Довлатова, а только имя его на табличке в городе Нью-Йорк осталось.
И у нашего классика точно будет скоро такая же табличка, но в русском городе миллионнике.
Месту, где пригодился.
Но это все мелочи.
Я про другое рассказываю.
Собрались издатели провести юбилей классика посмертно отметить.
Под это дело собрание сочинений выпустить красочное.
Дорогое.
Благо, он в список рекомендованных по литературе в школе входит в раздел местные писатели.
Но секретарь регионального союза оказался против.
Мол, он меня не любил, и я его тоже теперь не люблю.
Про музей имени классика даже не заикайтесь.
Родина ему две квартиры дала?
Вот там музей и устраивайте.
А мы тут, сирые, по коморкам и подвалам на окраинах ютимся.
Издатели к Губернатору.
Тот их к родственникам отослал.
Родственники говорят, чтобы 150 тысяч дали, за разрешение напечатать.
Те им, что мол, если срочно не напечатать миллионного тиража для школ и библиотек, то за 3-5 лет и вовсе все забудут и про классика, и про его шедевр, и про местные страсти дореволюционного периода в городе.
Но родственники оказались непреклонными.
Когда все в курсе скандала, то точно что-то случится.
И случилось.
Спасибо нашим бомжам, а вернее БИЧАМ.
По Сахалину помню, что бич, это бывший интеллигентный человек.
Встречал среди них и кандидатов, и даже одного доктора наук.
Так что, не простые они, наши бомжи, что по помойкам шарятся.
Начитанные.
И вот приходит к одному издателю знакомый, и говорит:
- Тебе архив классика нужен?
- Какой архив?
Чей архив? – издатель спрашивает.
- Классика нашего местного.
Бомжи принесли.
25 тысяч попросили.
Говорят, оно и больше стоит, но ты же не дашь?
У тебя же автомойка.
Бизнес.
Мы же понимаем.
- Больше точно не дам говорю.
Мне для этого 20 машин помыть надо.
А что там?
Оказалось, что пять огромных коробок с фото-негативами старого города, который классик всю жизнь собирал, и неразобранные рукописи.
Родственники на помойку выбросили, чтобы квартиру-кабинет не захламляли.
Принял издатель коробки в дар от владельца автомойки, попил чаю с плюшками и пряниками, и мне звонить.
Один вопрос, уровня Николая Чернышевского, и сродни вечно русскому – Что делать?
Я тоже пока не знаю.
Но вопрос у меня к судьбе человеческой.
Да человек.
Да, классик, хоть и местного посолу.
Но какая большая разница, когда классик до, и когда после.