Я долго не решалась выложить этот рассказ. Слишком много в нем фактов, не рожденных мрачной фантазией. Сюжет основан на реальных событиях, почти у всех героев есть "живые" прототипы...
Это довольно жестко. Но это про то, что живет рядом с нами, прямо сейчас. Не любите про проблемы — лучше не читайте. Я пойму.
Начало здесь.
***
Полученная после больницы справка с индивидуальными рекомендациями грела Пашкину душу. Отмена любых экзаменов и контрольных, сокращенная неделя с дополнительным выходным в четверг, сокращенный день (не больше четырех уроков). Это означало, что теперь он будет законно уходить из школы раньше Стаи.
Но учебный год, внезапно, закончился еще раньше. Мать, занесшую справку в школу по пути, неожиданно чуть ли не расцеловали, напоили кофе (что?!) и горячо заверили, что здоровье ребенка для педагогов важнее всего. Поэтому: «Не беспокойтесь, Мариночка Викторовна, пусть Пашенька выздоравливает. Что тут уже осталось того учебного года, выставим итоговые оценки по текущим, увидимся в новом учебном году».
Свобода!
Надо было сходить в музыкалку и вернуть телефон. Пашка вздохнул. На новый надо искать подработку.
ЕвгеНик, все таки, классный мужик! Сказал, что телефон ему, в обозримом будущем, не нужен, и Пашка может оставить его себе, пока не купит новый, с конкурсной премии, в которой он лично уверен на двести процентов. Жизнь налаживалась, определенно налаживалась. Насвистывая тихонько мелодию незаконченной пьесы, парнишка шел через скверик, наслаждаясь воздухом свободы. Солнце ласково грело макушку, отчаянно-весело горланили воробьи, бабульки на лавочке живо обсуждали какие-то свои бабулечьи дела.
— Да, Матвевна! Третье утро вижу. Приезжают часа в полпятого-пять, каждый день. Во дворе четвертого и шестого домов поймали Шарика, который там уже полгода обретался. Такой славный песик был, полдвора его кормили. Зинаида даже с давлением слегла.
— Так теперь нам своих нельзя одних гулять выпускать!
— Да, мелких, говорят, не отлавливают. И в ошейниках, вроде, не трогают. А вот больших бродячих — всех подряд.
— Совсем озверели. Чем собачки-то помешали? Они получше некоторых людей будут.
Пашка застыл на месте. Пёс из подвала! Неужели его тоже поймали? Вот бы его забрать домой. Их Рэй умер почти год назад, и семья, наверное, не отказалась бы. Пёс уже на улице натерпелся — запер же его какой-то урод в подвале, на верную смерть.
***
Четвертый час он прочесывал улицы с поводком и ошейником в руках. И спрашивать-то людей неловко, подробно описать собаку он бы все равно не смог. Оставалось только пройти еще раз по самым вероятным местам, где пёс мог увернуться от «собачников» — гаражи и пустырь, обрывающийся оврагом. Передернулся, вспомнив свой последний визит на пустырь. Вечером встретить там Стаю шансы сильно увеличивались. Потоптался на месте, вздохнул. Надо идти, ведь, даже если пёс еще не отловлен, завтра может быть уже поздно.
— Эй! Привет, бродяга!
Пёс выпрыгнул откуда-то из под обрывистого склона оврага, оглянулся по сторонам, подошел и приветственно боднул косматой головой колено. Пашка быстро нацепил на шею собаки ошейник, ободрал сухие прошлогодние репьи, жадно вцепившиеся в собачью шкуру, скормил стащенный из дома куриный фарш. Брать на поводок сразу не стал: вдруг пёс не захочет с ним идти. Удерёт с поводком — рискует зацепиться им где-то и попасть в неприятности. А ошейник может ему помочь не угодить в отлов. Это была, конечно, память о домашнем любимце и отце, ведь именно он покупал ошейник для Рэя, по своему вкусу, на заказ… Но жизнь, даже собачья, дороже.
Не пошел с ним домой Бродяга… Проводил до двора и снова исчез.
Дома мама сочувственно потрепала по голове Пашку, понуро сидящего на обувной полке.
— Не нашел или не пошел?
— Не пошел…
— Не переживай. Возможно, ему просто нужно время, чтобы снова поверить людям. Давай купим сухой корм, чтобы у тебя всегда был с собой.
Ни через день, ни через неделю Бродяга не нашелся. Ежедневные скитания по дворам и расспросы не помогали.
Мысль, внезапно пришедшая в голову поздно вечером, погнала Пашку к знакомой каморке. Вдруг Бродягу снова заперли в том подвале? Металлическая дверь была закрыта. Пашка наклонился к прохладному металлу и сначала похлопал по нему ладонью, потом постучал костяшками пальцев, посвистел и приложил ухо к двери. Может, подаст голос Бродяга…
Тишина… Металл уже согрелся под прижатым к нему ухом. И вдруг отчетливо, сухо щелкнул замок. Не веря еще, Пашка осторожно потянул на себя дверь. Сегодня лампочка раз мигнула и больше не подавала признаков жизни. Дверь в подвал в этот раз открылась с усилием, внутри тускло светилась-мерцала только одна лампа на небольшом отдалении от входа. На матрасе, неясно видном в скудном, неверном освещении, виднелась темная масса.
Мгновенно задрожавшими руками Пашка включил фонарик на телефоне. С облегчением выдохнул, поняв, что это не умерший от истощения Бродяга. Взгляд зацепился за яркое пятно. Светоотражающий значок. Точно такой значок был на рюкзаке Стаса. Пашка шевельнул носком кроссовки рюкзак, куча развалилась. Напульсник, бандана, рукав от ветровки, светлая толстовка в темных пятнах. Каждый предмет был знаком. У каждого предмета был хозяин. Человек из Стаи…
Это было жутко и невозможно. Неужели Бродяга мог натворить всё, о чем Пашка читал в интернете и видел по телевизору? Не верилось, что спокойный, приветливый пёс мог быть чудовищем, дела которого приписывали целой стае. Да и количество «скальпов» не соответствовало общедоступной информации.
Цок-цок…
Цок-цок-цок…
В слабое пятно света из темноты выступил Бродяга. Стоял неподвижно и смотрел Пашке в глаза. Как будто понимал, что человек сейчас имеет право ему не доверять. После долгой паузы медленно, неуверенно двинулся вперед, дошел до замершего парнишки. Не ткнулся, уже привычно, носом в колено или руку. Стоял. Смотрел. Снизу вверх, терпеливо и грустно.
— Бро, парень… Ведь это не ты? Это не можешь быть ты. — Присев, Пашка заглядывал в глаза кобеля, пытаясь увидеть там ответ. Лохматый беспризорник тяжело вздохнул, глубоко сунул морду под мышку человеку и замер.
Папка говорил, что это движение, в переводе с собачьего, означает высшую степень доверия к человеку. Пашка вздохнул, словно отвечая на почти горестный вздох Бродяги, потрепал пса по загривку, наткнулся рукой на ошейник. Возможно, все же, выручил собаку знак наличия хозяина. Машинально скользнул рукой вниз, к медальону-адреснику, на котором была выгравирована чужая кличка и хозяйский телефон, который не был зарегистрирован в сети последние 3 года. Медальона не было. Недоверчиво прокрутил ошейник на мохнатой шее — пусто. Если не считать завязанной на кольце для адресника замызганной полоски красной ткани... Что хотел этим сказать тот, кто снял медальон?
Пашка расстегнул ошейник, залез в потайной карманчик на внутренней стороне. Вынул и развернул крошечный, с автобусный билетик, обрывок бумаги, которого там точно быть не могло. Неровные крупные буквы, написанные простым карандашом:
« Маришка?»… и на обороте — «Или Пашка?»
…
На данный момент: это просто история с открытым финалом. Идея для продолжения, в самых общих чертах, у меня была. Но как-то сдулась я, когда под этим рассказом, озвученном на Ютубе, один слушатель назвал Стаю плагиатом Красного Сигнала Сергея Слюсаренко, одного из произведений, входящих в серию S.T.A.L.K.E.R.
Я ее честно нашла в озвучке, но полностью не осилила. Не смогла продраться через стилизацию под рассказ от лица ребенка. Не потому, что плохо, нет. Просто была расстроена обвинением и не до художественной ценности было, просто пыталась понять — насколько близко "попала" в книгу, которую раньше в глаза не видела.
Получилось так: дослушать или дочитать нужно обязательно, если совпаду с какими-то событиями — не отмоюсь же потом от подозрений и обвинений. Но читать через силу... Не слишком увлекательно.
А потом были новые истории и продолжение Стаи было отложено на самую дальнюю полку. Возможно, когда-нибудь дозрею. Но это не точно.)
