«Замечательный мужик
меня вывез в Геледжик».
Господин Шнуров.
К знакомству с Евгенией Валерьевной я относилась с настороженностью – мало ли какую суку бог пошлет мне за грехи в непосредственные руководители. Но то ли бог отнесся ко мне по-отечески, то ли занят был. Оказалась Евгения Валерьевна харизматичной блондинкой с чувством юмора, богатым жизненным опытом, длинными ногами и пышной грудью. Сошлись на русском роке, «Нашествии» и тонком чутье 2-х умных женщин, которые не видят друг в друге конкуренток.
Первое свидание положило начало дружеским отношениям, ибо после официальной презентации от партнеров в приличном городском ресторане под горячую руку попалась безобидная армянская свадьба в соседнем помещении, которая вынуждена была после нашего прихода петь и танцевать под русский рок. В процессе первого общения выяснилось, что некоторые собственники строительных компаний начинали с раздолбанных девяток и спортивных костюмов, а собственники рекламных агентств – с пересчета туалетной бумаги для сотрудников и развоза этих сотрудников на места встреч с клиентами. Времена тогда были мутные и 90-е.
Работали вместе споро и рьяно.
И вот внезапно выяснилось, что для расширения кругозора автора и поддержания настроения Евгении Валерьевны нам нужно срочно лететь в Барселону на 8 марта.
Документы, паспорта и билеты прошли незаметно, как и перелет до Мюнхена. А вот в курилке Мюнхена выяснилось, что из всех курильщиков только 2 немца в русских ушанках, которых черти занесли в Россию на работу, плохо понимают всех, собравшихся в курилке. Курили, создавая атмосферу кухни в старой пятиэтажке. Расходились по рейсам друзьями.
Барселона встречала, как добрая зажиточная тетка теплым морем, недорогим жильем, сотнями неродных племянников и ощущением другого мира. Совсем другого.
Ощущение от того, что ты валяешься на пляже в другой стране и никто в это время не предложит чурчхелу – непередаваемо.
До основных событий оставалось немного: я поцапалась с турком из прибрежного магазина, потому что принципиально было найти в его магазине штопор, а он не соглашался, что штопор у него есть в продаже. При этом мы оба не говорили ни на русском, ни на английском, а тем боже, на испанском). Штопор – нашелся.
Вечер обещал быть томным. Даровые пригласительные на Сограда де фамилия со скидками на шоу «Фламенко» в старом квартале сделали свое черное дело: все туристические раззявы прибыли вовремя. Испанская смешанная семья (я - портье, потом танцор, потом повар) слегка эйфорировала, потому как полный зал – это выручка). Меня изумили 2 вещи: когда резво танцуют практически на твоем столе, не задевая пол-литра сангрии в твоем бокале, и 38 турок-инженеров на экскурсии в этом же заведении.
И вот у двух из них - выбора не было. Они бессовестно были пойманы мной после шоу при переходе дороги на элементарную удочку – «беззащитность в чужом городе». Зеленые глаза+султанская внешность +наличие мозгов – сделали этот вечер и несколько последующих. Турки были нежны, щедры и ошарашены. Наш совместный уикенд был похож на побег из пионерского лагеря. Говорили - через гугл-переводчик (смеялись, если хоть кто-нибудь понимал, о чем речь, особенно, когда мы пользовались непереводимыми идиоматическими выражениями или поговорками), ели – разное, одевались - как бог на душу проложил. Были стихи на турецком и розы на русском, было невыносимо прекрасное ощущение свободы, когда ты честно рассказываешь, все о своей жизни, а тебя - слушают. Хоть и не понимают. Но это - как обычно.
Прощались – навсегда.
Каталонцы проиграли на своем поле. Уже тогда.
Разницу между открытой улыбкой и улыбкой для «бздыха» - чувствует любая взрослая женщина. Хотя это был не Сочи.
Р.S
Я не купила в старом квартале аутетничную каталонскую шаль, а хотела. Огненная шелковая, с кистями. Сухая и жесткая настоящая каталонка прикрикнула на меня, как свекровь. Я была в гостях, где меня не ждали.
Матери всегда берегут свой генофонд: от бесплатно оказывающих услуг посторонним теткам сыновей, улыбающихся просто так, до жесткого контроля мужей. Это - всегда. Это - везде. Будем считать, что это евгеника.
Р.S.S
После Барселоны я заграницей больше не была. Евгению Валерьевну люблю по силе и яркости, как салют, который был в моей жизни.