Привыкать (на мой взгляд) - значит бессознательно перестать сопротивляться...
Адаптироваться (на мой взгляд) - значит совершенно осознанно выстраивать свою жизнь в предлагаемых условиях...
Адаптироваться не значит подчиниться или принять (хотя это проще)...
Адаптироваться - это сказать: "Окей... Значит вот так? Ну что ж..."
Большинство вдов именно адаптируется к своему горю...
И я не исключение...
Я учусь быть без мужа...
Получается неважнецки, но тем не менее я же ещё не шагнула из окна?
А это значит всё-таки получается...
Без него...
Спать без него... Две подушки, большая двуспальная кровать и я одна...
Приходит моя Трёша и храпит всю ночь рядом... - АДАПТАЦИЯ
Есть без него...
Завтрак скомканный...
Обедо-ужин тоже так себе...
АДАПТАЦИЯ...
Привычного вечернего чаепития вовсе нет...
Помню в первом месяце очень стало плохо - закружилась голова... Легла, а потолок вращается...
Раньше бы муж умыл холодной водой, помахал надо мной подушкой... А теперь ничего...
Лежишь и слёзы тихо катятся...
Сейчас у меня бутылочка с водой в холодильнике, конфеты/орешки по квартире лежат, я постоянно себя контролирую и при первых признаках сразу ложусь на диван уже с водой, полотенцем и шоколадом...
АДАПТАЦИЯ...
И так во всём: запасной рулон туалетной бумаги рядом с унитазом, запасное мыло, полотенца - всё там, где это может понадобиться...
Забитая морозилка - вдруг не захочу никуда выходить - разморозила и приготовила...
И заставляю, заставляю себя быть, существовать, есть, пить, гулять...
Адаптируюсь к предлагаемым условиям...
Но вот если тело ещё как-то справляется, то с душой всё очень и очень плохо...
Вдовство - не насморк, пройти не может...
Я, кстати, совершенно не боюсь и не стесняюсь этого термина... Не избегаю его...
Да, я - вдова и я пытаюсь адаптироваться к этому чужому и непонятному миру...
Миру - Без Него...
Идеально описала всё это Аня Старобинец:
"Когда меня спрашивают друзья и родственники (а спрашивают в последнее время нередко), «оправилась ли я», «наладилась ли уже жизнь» или я «по-прежнему в печали», я каждый раз сначала не понимаю, о чем вообще речь. Как можно оправиться от того, что Саши нет, ведь это окончательная ситуация? Куда может деться печаль, если она вызвана тем, что я его никогда не увижу? Как может «наладиться» жизнь без Саши, если для меня жизнь – это и есть жизнь с Сашей? Я не злюсь и не обижаюсь, обычно спрашивающие хотят как лучше, обычно они просто не понимают, как все это выглядит изнутри, они не были на моем месте.
Но и с теми, кто был на моем месте, я не вполне согласна. Вот эта расхожая фраза – «Боль никогда не проходит и не уменьшается, ты просто учишься жить с ней» - она о чем? Конечно, боль уменьшается. С душевной болью той интенсивности, какая была у меня, например, в первый месяц после Сашиной смерти, вообще не живут. Я думаю, она сравнима с физической болью терминального пациента (я знаю, о чем говорю). Терпеть ее невозможно. «Учиться» с ней чему-либо невозможно. Ты от нее либо умираешь, либо сходишь с ума, либо все же находишь какую-то анестезию (таблетки, друзья, алкоголь, собачки, дети, кому что ближе).
На самом деле, происходит не обучение, а мутация. Под качественно новую, враждебную, неродную среду, в которой ты, казалось бы, выжить не можешь. Один мой друг, по перовому образованию филолог, а по второму медик, ответил мне когда-то на фразу «Я не могу без него жить» вот что: «Ты сможешь. Не потому, что ты какая-то сильная. А потому, что жизнь – очень сильный адаптоген». Вот это, пожалуй, самая честная формулировка. В каком-то смысле она переводится как банальное «Человек ко всему привыкает», но она гораздо точнее. «Адаптация — совокупность физиологических процессов, обусловливающих уравновешивание организма с факторами среды».
Потому что на самом деле это выглядит так. Тебя выбросило из воды. Ты лежишь, извиваясь, на суше, конвульсивно двигая жабрами, ты не можешь дышать, плыть и видеть в этой среде. Мир без Саши – это совсем другой мир. Без воды, без кислорода, без красоты, без коралловых рифов, без легкости в каждом движении. Это мир чужой, ядовитый. Тебе здесь не место. Ты лежишь и ждешь, когда уже это закончится. Ты прекрасно знаешь, что долго ты не протянешь, просто в силу физических, объективных причин. С тобой рядом – друзья, которые без всякого напряжения дышут. Они время от времени поливают тебя водичкой. Обещают, что тебе станет легче, - но ты знаешь, что нет. Твои жабры все реже вздрагивают. Это конец.
И тогда ты начинаешь дышать какими-то маленькими, неполноценными легкими. Это больно и неприятно, этот воздух едкий и неродной, но ты как бы живешь. Ты оказываешься амфибией с резервной системой дыхания, зрения и так далее. Ты опять извиваешься – но теперь при этом ползешь. Ты старательно лупаешь своими океанскими зенками – и ты снова видишь. Ты видишь безводную, пыльную, серую, чужую планету. Вот на ней ты теперь будешь жить. Вот по ней будешь ползать. Твои жабры засохнут. Твоя блестящая чешуя сползет с тебя струпьями, и под ней будет тонкая, неполноценная кожа.
Никогда ты не увидишь своих коралловых рифов. Никогда не полетишь через воду. Не вернешься домой. Но ты можешь ползать, развивая все бОльшую скорость. И ты можешь все лучше дышать неполноценными легкими. И – технически - ты можешь смеяться, издавать эти звуки. И писать сценарий. И постить фотки. Ходить в кино. Обнимать детей. И тогда тебя спрашивают: «Ну что, ты оправилась? Твоя жизнь наладилась?».
Чудаки. Вы просто не плавали в океане."