… И если танкистов и остальных пациентов доставляли в госпиталь только в сопровождении медицинских работников своей части; то непонятный мотострелок прибыл в сопровождении двух офицеров Особого отдела: особиста мотострелкового полка и особиста медицинской воинской части.
(часть 1 - https://zen.yandex.ru/media/camrad/osobennyi-soldat-62c1c896e6ae4676f9264582)
Личное дело пациента Патрикеева под грифом «секретно» хранилось у самого начальника госпиталя. Шлейф таинственности и секретности так и витал над головой странного рядового пехоты. А после того, как фельдшер-земляк поделился с танкистами подробностями случая с переодеванием в больничный халат рыжего новичка, старослужащие отделения посовещались и насторожились…
Да и между пациентами всего отделения зрело недовольство установленной диктатурой танкистов. Ладно бы ночные построения и вождения, молодые солдаты и не такое видели в своих частях.
Старшина отделения Коля постоянно зажимал табачное довольствие раза в два. Пациентам доставались только «Гуцульские» (Смерть в горах) и «Донские» (Смерть в степи), да и то пачки были обычно сырыми. Своим сослуживцам и фельдшеру старшина всегда оставлял «Охотничьи» или «Северные», вроде того же класса и той же фабрики, но всё же табак был намного качественней.
Сигареты входили в довольствие каждого солдата ГСВГ. Некурящим было положено 750гр. сахара-рафинад в месяц. Некурящие своей доли положенного сахара видели очень редко. Многие ранее некурящие втягивались в это не совсем здоровое дело именно в армии, даже в медицинских частях.
В магазинах и чайных, на территории частей и гарнизонов, и в госпитале тоже, можно было купить практически любые ходовые советские сигареты и папиросы, которые часто продавали поштучно. Цена была в среднем от полутора марок за пачку.
В общем и целом, в глубине лёгкого психиатрического отделения армейского госпиталя Тойпиц стихийно возник и потихоньку зрел табачно-сахарный бунт. Для активных действий не хватало только лидера.
Как там, у классика (Владимира Высоцкого): «Настоящих буйных мало, вот и нету вожаков…»
Появление нового пациента не на шутку взволновало «молодых» и «духов» отделения лёгкой психиатрии. Сопровождение двух особистов и конфликт с медбратьями подняли рейтинг новичка на высоту старослужащих, которые уже достали не только всё отделение, но и старшую медицинскую сестру по имени Оксана.
Старшая медсестра отделения оказалась очень эффектной блондинкой, высокой, со стройной фигурой, с красивыми утончёнными чертами лица и с огромными синими глазами, которые смотрели на всех, моргая длинными густыми ресницами. Как с обложки французского журнала...
Многие в отделении, и пациенты, и медперсонал, пытались ей понравиться и познакомиться с ней поближе, но напрасно. Она не оставляла никому ни единого шанса, была со всеми в меру строга и сурова. Красивая девушка тактично и умело отрезала любой намёк на флирт.
Кузьма по своей натуре и так был влюбчивым молодым человеком, а тут, как истинный ценитель женской красоты, просто влюбился в Оксану с первого взгляда. Как впрочем, и во всех медсёстёр отделения. Но, всё же в старшую медсестру больше остальных...
Девушка чувствовала страсть солдата, не стала его разочаровывать и к ревности всего отделения, особенно старослужащих пациентов, с благодарностью приняла от Кузьмы листок с рисунком самолёта ТУ-154.
Старшая медсестра профессионально заметила изменения в характере и внешнем виде гвардии рядового Патрикеева и выделила для себя его выздоровление из числа остальных, обычно неряшливых пациентов своего отделения.
И однажды после очередной жалобы молодых солдат на нехватку табачного довольствия сама назначила Кузьму новым старшиной отделения взамен танкиста Коли. В отделении возник серьёзный конфликт интересов…
Танкисты решили посоветоваться со своим приятелем фельдшером Русланом. Медбрат-земляк, уже имея печальный опыт соприкосновения с уголовным кодексом, принял благоразумное решение остаться в стороне от этих разборок с непонятным пехотинцем и посоветовал старослужащим оставить рядового в покое и спокойно дослуживать в госпитале.
Деды Советской Армии не вняли жизненному опыту земляка и принялись разрабатывать план мести.
Первым делом решили вбить клин между мотострелком и старшей медсестрой. Ревность затмила глаза танкистам...
Каждому солдату ГСВГ были положены восемнадцать пачек сигарет в месяц, выдавались два раза по девять пачек...
Ещё бойцам срочной службы были положены два коробка спичек в месяц, которые были в постоянном дефиците и выдавались через раз, а то и через два. После того, как Кузьма в первый раз своего старшинства раздал положенные по довольствию сигареты и спички, все благодарные пациенты отделения собрались в курилке.
Курящие разом затянулись, некурящие просто стояли за компанию, благо осенний день выдался тёплым и солнечным.
Старослужащие танкисты по заранее подготовленному сценарию начали между собой громко обсуждать свои ночные посиделки с медсёстрами и особенно – якобы со старшей медсестрой Оксаной. Представители бронетанковых войск так увлеклись своими любовными фантазиями, что не заметили, как всё больше и больше багровеет лицо старшины отделения, гвардии рядового Патрикеева.
Откуда этим танкистам было знать, что однажды однополчане Кузьмы, тоже дедушки Советской Армии, как-то раз уже пытались подшутить над романтическими чувствами молодого солдата. Тот печальный случай закончился двумя разбитыми в щепки армейскими табуретами.
В этот раз Патя просто подошёл к вожаку старослужащих и с наводящим вопросом: «Коля, ты дурак?» опустил кулак на голову танкиста. Удар получился как молотом по наковальне.
Сослуживцы Николая успели подхватить обмякшее тело оглушенного бойца и потащили его к беседке в глубине парка госпиталя. Как назло, за всей этой сценой наблюдал из окна своего кабинета дежурный доктор, который и сообщил об этом ЧП начальнику отделения, майору Корнееву.
Хотя рядовой Патрикеев успел показать себя с наилучшей стороны за время своего пребывания в госпитале, драки в психиатрическом отделении всегда пресекались со всей строгостью. Как не пытались выяснить военные доктора отделения причину столь неожиданного и агрессивного проступка Кузьмы, так и не смогли докопаться до истинной сути произошедшего.
Солдат был наказ тремя нарядами вне очереди, и начал стойко переносить тяготы и лишения воинской службы.
Бывший разведчик (а мы все знаем, что бывших разведчиков не бывает в принципе) Патя молчал как партизан. Молодой человек из своего жизненного и армейского опыта хорошо понимал, что здесь замешана женщина, и он будет последнее ЧМО, если расскажет офицерам отделения о своих истинных чувствах к Оксане.
Старшая медсестра сама провела личное дознание и вытянула из пациентов все нюансы конфликта старшины отделения со старослужащими. Затем в своё дежурство поздно вечером вызвала тройку танкистов к себе в кабинет, где солдаты впервые увидели свою медсестру в неподдельном гневе и услышали о себе много нового на исконно русском языке.
Мат молодой женщины разносился по всему отделению, и практически все пациенты, со всеми своими отклонениями, именно в этот вечер глубоко осознали одну простую, но очень важную истину – что никогда, даже в мыслях, не надо флиртовать со старшей медсестрой по имени Оксана.
Могучий русский язык дойдёт до любой головы…
Армейский госпиталь Тойпиц представлял собой несколько красивых зданий с элементами готики и с привлекательными сказочными башенками. В центре госпиталя красовалась самая высокая башня.
Пациент госпиталя Патрикеев уже знал, что подвалы всех отделений и административных зданий госпиталя всегда закрыты на замок. А в его родном отделении, в подвале под лестницей находился железный люк, который запирался на огромный засов.
Рядовой слышал рассказы от фельдшеров и медсестёр о том, что все здания госпиталя соединены подземными ходами между собой и через которые можно было выйти далеко в город, за несколько километров.
Кузьма стоял в наряде дневальным около тумбочки с телефоном у окна и любовался архитектурой зданий госпиталя, когда к нему с улыбкой подошла старшая медсестра отделения:
– Что, Кузьма, домики наши нравятся?
Дневальный только печально кивнул головой. Какой бы не был солдат по своему развитию, но он уже понимал, что вся эта красота закончится, когда его комиссуют и отправят в Союз. Оксана, да и другие медсёстры отделения прониклись к Кузьме уважением, угощали сладким, иногда делали поблажки и освобождали его от тихого часа или отбоя.
Робость молодого человека прошла, он подружился с Оксаной, но уже чувствовал себя с ней как брат со старшей сестрой. Кузьма был единственным поздним сыном в семье, вырос с тремя старшими сёстрами и сейчас с медицинским персоналом отделения вёл себя довольно уверенно.
Оксана подошла к окну:
– Кузьма, а ты знаешь, что наш госпиталь во время войны входил в ставку самого Гитлера? И сейчас под нашими ногами большая сеть подземных ходов и помещений?
Рядовому Патрикееву наскучило стоять дневальным, и он с удовольствием начал слушать рассказ об истории этого госпиталя ГСВГ, которую старшая медсестра сама услышала от знакомых офицеров комендатуры.
Например, как произошло ЧП в каком-то году. Караул подняли в ружьё, так как в этих потайных ходах и комнатах не с того и не с сего вдруг загорелся свет сразу в разных зданиях и на чердаке. Туда тоже из подвала можно было только попасть по тайной лестнице, как и на вышку, которая примыкала к зданию отделения.
Попытались выключить свет. Не получилось, провода терялись где-то в бесконечных ходах подземелья, куда можно было попасть, спустившись в подвал. А там ходов море… Попасть можно было опять только через подвал подземелья, а помещения находились на втором и третьем этажах.
Из здания не попадёшь и не догадаешься, что рядом находится потайная комната. Вокруг дверей нет, разве что окно на улицу, вход только с подземелья по крутой лестнице.
Старшая медсестра показала дневальному пару комнат из окна мансарды. Рассказывали, что подземные ходы выходили за территорию леса, к реке и в другие районы города, и даже возможно, в другой ближайший город.
Что полностью все ходы даже не обследовали из-за сложности и опасности, так как после бомбёжек многие проходы завалило, только где-то остались узкие проёмы, по которым можно было передвигаться только ползком. Комендатура в целях безопасности некоторые коридоры и проходы закрыла решётками, где-то даже замуровали.
А подвалы всех отделений и зданий приказали закрыть на замок, чтоб наши солдаты в самоволку не бегали. Ну и от диверсий западных немцев тоже опасались. Оксана рассказывала убедительно, а у впечатлительного и расчётливого Кузьмы именно в этот момент созрел план мести старослужащим-танкистам…
Мы все помним, что гвардии рядовой Патрикеев мотострелкового полка ГСВГ в некоторых житейских вопросах был как ребёнок, а в некоторых делах – хитрован ещё тот.
Патя по-простому, по-деревенски решил сдать танкистов-старослужащих Особому отделу госпиталя. Кузьма ещё с детства знал, что закладывать своих – это не по-октябрятски и не по-пионерски. И совсем, не по-пацански…
Но, после того как старослужащие перешли красную линию и стали прилюдно насмехаться над старшей медсестрой, мотострелок логично перевёл танкистов в стан своих личных врагов. А тут уже было не до деревенских понятий.
В армии – всё как в армии! На войне – как на войне!
И хотя Оксана сама быстро и беспощадно разобралась с наглецами отделения, Кузьма уже не раз слышал от пациентов об истинном здоровье танкистов, тем более они сами постоянно хвастались своим знакомством с фельдшером Русланом и его консультациями.
Молодой солдат принял волевое решение наказать негодяев и навсегда избавить своё отделение от этих старослужащих-симулянтов. Ещё по прибытии в госпиталь, особист мотострелкового полка представил гвардии рядового Патрикеева особисту медицинской части, который уже слышал историю о проникновении в американское посольство в Восточном Берлине и с интересом познакомился с легендарным разведчиком.
Новый особист-майор предложил Пате по всем вопросам обращаться к нему напрямую, и если солдат не желает встречаться с ним прилюдно, то можно оставить записочку в специальном почтовом ящике у двери солдатского магазина.
И если разведчик Патрикеев проник однажды к американцам в Восточном Берлине без особого плана, надеясь на авось и удачу; то сейчас хитрован Патя решил тщательно подготовиться к проведению секретной операции, которую сам обозначил кодовым словом: «Бункер Гитлера».
Во-первых, Кузьма в свой ночной наряд дневальным отделения тщательно изучил засов от металлического люка в стене подвала здания и понял, что он легко взломает хлипкий замок засова. Дело только оставалось за инструментом в виде фомки.
Во-вторых, на полученные деньги от художественных работ пехотинец купил себе длинный немецкий фонарь на пять батареек. И, в-третьих, на продовольственном складе старшина отделения лёгкой психиатрии приобрёл у предприимчивых кладовщиков-армян две банки тушёнки по три марки за штуку.
Ради общего дела пришлось опять идти на финансовые затраты...
В следующее ночное дежурство Кузьма аккуратно взломал висячий замок арматуриной, капнул на дужку замка клеем «Рапид» и вернул обратно. Первая часть подготовки к сверхсекретной операции «Бункер Гитлера» была завершена...
(продолжение - https://zen.yandex.ru/media/camrad/osobennyi-soldat-chast-5-62cbe908314a0b3c3eb3e19b)
P.S. Теперь по поводу моих книг… Я пока успел выпустить в электронном виде пять книг про прапорщика Кантемирова: "Кто сильней - боксёр или самбист" и три книги про лейтенанта милиции: "Жизнь за жильё".
Все книжки продаются на платформе "Цифровая витрина" - первые пять по 99 руб, остальные три - по 149р (они гораздо больше по объему): https://www.cibum.ru/book/my
Предлагаю желающим купить всё разом (8 штук) за 600 руб… Деньжищща скинете мне на карту, а я отправлю в двух письмах все книги. Слово прапорщика ГСВГ! (а это – кремень!)
Как вам такое предложение? Пишите, товарищи, мне на tagitus@yandex.ru