Чему же учит Андрей Ким? Знаменитый режиссёр дал интервью полевским журналистам о катастрофе кино и принципах КИМоматогра
Полевской – похоже, единственный муниципалитет региона, который отмечает День российского кино. И ведь всегда есть повод! В прошлые годы зрителю показывали фильмы собственного производства «Первый город на Чусовой», «Продать её к чёрту» (режиссёр Александр Федосов), а также классику отечественного кинематографа – фильм-юбиляр «Каменный цветок» и другие сказки Александра Птушко. В этот раз – большая премьера. Полевской первым встретил новый фантастический фильм для детей уральского режиссёра Андрея Кима «Вечность, вечность и дальше…».
Обкатывать на полевском зрителе свои новинки стало у Андрея Георгиевича традицией – три года назад он привозил премьеру кинокартины «Ящерка вернётся». Всегда подчёркивает, что надеется не на благосклонный приём, а на откровенный разговор со зрителем на понятном нам, уральцам, языке. Предлагаем вашему вниманию фрагменты интервью.
Александр Федосов (на фото справа): – Андрей Георгиевич, на протяжении многих лет Вы, наверное, единственный, кто делает детское кино, чья фамилия на слуху. От картины к картине, от успеха к успеху. Детское кино в России ещё было, когда Вы начали им заниматься?
Андрей Ким: – Давно уже ничего системного не было. Как рухнул Советский Союз и последним вышло на экраны что-то вроде «Гостьи из будущего», государству стало не до детского кинематографа. Все предыдущие 30 лет не до этого. А ведь мы живём в понимании, что кино должно спонсироваться государством. Детское-то должно! В анимации ещё наблюдается движение за счёт роста технологий. Талант есть? Сиди дома и рисуй. А кино – затратное удовольствие.
Александр Федосов: – Я бы сказал, что речь сейчас не только о финансах. Утрачены компетенции, ведь снимать кино для взрослых и для детей – это не одно и то же.
Андрей Ким: – Откровенно скажу, в детском кино произошла полная катастрофа. Мы его потеряли за долгое время молчания. И в первую очередь потеряли связь с маленьким зрителем. Советские фильмы – эталон вкуса и мастерства для нас – ребёнок уже не может смотреть, ему скучно. Там слишком медленно всё шевелится, всё не ярко, не каждые пять минут бьют по башке – зачем тогда смотреть?! Ну и на каком языке с этим поколением теперь общаться? Я не хочу брюзжать и говорить, что раньше всё было лучше, качественнее и даже вода была мокрее. Меня заботит именно утерянный контакт поколений. Это катастрофа, ведь мы вырастили неуправляемое будущее. Понимаете, они-то в этом будущем будут жить и выживут, а мы будем с грустью наблюдать за результатом, которого не ожидали.
Ирина Владимирова: – Восприятие стало другим не только у детской аудитории. Когда военные действия изменили локацию в нашей жизни – перешли из игрового, виртуального мира в реальный, реакции и отношение общества не особо изменились. А ведь эта ситуация требует совсем другой эмоциональности, без улюлюканья, потирания рук, без азарта игрового. Но даже современные психологи настаивают на сокращении привычной впечатлительности, эмоциональности. Вы не хотите разговаривать со зрителям на таком языке?
Андрей Ким: – Безусловно, впечатлительность и комфорт находятся на противоположных чашах весов. Но кто сказал, что счастье в комфорте? Да, я учу своего зрителя другому. И это принципиальная позиция. Учу эмпатии, сочувствию, не брать, а делиться, не потреблять, а сопереживать. Это способ восстановить прерванную связь поколений и, кстати, умение смотреть кино. И думать. Я глубоко убеждён, что понятия добра и зла – не следствие культуры, они прошиты в человеке. Моя маленькая внучка жука раздавить не может. Никто её этому не учил. Так заложила природа. И надо этот момент поймать в человеке, поддержать его.
Ирина Владимирова: – А дети-артисты ищут точки взаимопонимания со старшими мастерами, стремятся быть понятыми? Может, вмешиваются в процесс съёмок, пытаясь осовременить материал, добавить действие, ввести в текст какие-то модные слова?
Андрей Ким: – Конечно. Я прислушиваюсь всегда, но раз двадцать прошу точно перевести. Например, к слову «прикольно» лет десять привыкал. Когда поддерживаешь ребёнка, у него возникает ощущение сотрудничества, соучастия, энергия начинает бить ключом. Так и налаживается связь между людьми. Это мой хитрый режиссёрский приём. Всегда работает безотказно! Я получаю не задорного пионера, чётко марширующего по указке, а нормального пацана или девочку.
Александр Федосов: – Знаю, что Вы не работаете с готовым сценарием, Вы каждый раз его создаёте вместе с многолетним партнёром Максимом Ермаковым. До этого была бажовская сказовая история, осовремененная – фильм «Ящерка вернётся». Новая картина «Вечность, вечность и дальше…» на особицу. В ней очень любопытная философия о жизни, о будущем. Пришло ощущение того, что не снять сейчас его нельзя?
Андрей Ким: – Да, вполне своевременная история, как мне кажется. Этот фильм – антиутопия, моделирование будущего, которого бы нам не хотелось. Была идея рассказать о мире, об обществе, в котором нет модели будущего. Нет, там всё хорошо, уже сейчас хорошо. И хватит. Нет понимания, что дальше. Всё стабильно, комфортно. Остаётся лишь получать удовольствие. Но в этом мире без будущего есть дети, и они должны либо погибнуть, засохнуть, либо взорвать это общество.
Ирина Владимирова: – Проблема, которая понятна всем. Это не локальная тематика. Получилось, что в новой киноработе Вы ушли от местечковости, уральскости, которая была, например, в фильме «Ящерка вернётся». Целенаправленно? Понятие «провинциальное кино» обижает режиссёра?
Андрей Ким: – Как раз наоборот. Мы и есть провинциальное кино! В эпоху глобалистики важно именно оно, сделанное здесь, про нас, своими силами. Даже если это фантастический сюжет, он рассказан нашим, уральским языком. Ведь культура – это мышление, а мышление связано с языком. А это уже совсем не глобалистское понятие. И в манере твоего мышления, в способах существования отражена матрица детства. Она всегда местечкова, провинциальна. Мы встречаемся и разговариваем с вами на одном языке, потому что мы жители этой родины с названием Урал. И спасение нашей культуры – именно через наш маленький этнос. Вот, например, Бажова можно любить или не любить, но ни один уралец не пройдёт мимо его сказов в детстве. Уж «Серебряное копытце» точно все знают. Значит, это точка сборки нас как этноса, как народа.
Александр Федосов: – Жаль, что для большинства уральцев «Серебряным копытцем» и заканчивается знакомство с Павлом Бажовым. Второй встречи, как правило, не происходит. Глобализация побеждает. Вы сейчас работаете над новым фильмом о трагическом и поворотном 1937 годе в биографии Бажова. Глубокое и серьёзное исследование. Надеюсь, фильм станет открытием для зрителя, это будет новый взгляд на личность и творчество Бажова. С нетерпением ждём премьеры.
Ирина Владимирова