«Удар 500, я Трасса 21 прими мою картинку. Сова 9, Сова 9…»- в микрофоне зашипело, Связь прервалась . Голос был излишне взволнован и даже, как показалось Ивану, человек на обратной связи был прилично напуган.
На связь выходил артиллерийский корректировщик, от которого сейчас многое зависело в судьбе первой роты второго батальона. Мотострелковая рота получила задачу захватить перевал Зурия вблизи кищлака Зинья в горном массиве Пандшера , но похоже ее там душманы ждали. Командир роты напрямую вышел по радио на командира артиллерийского полка и настойчиво просил поддержки артиллерии. Просил –это не то слово. Он матерился и кричал, что особенно два ДШК не дают его бойцам даже поднять голову. Уже есть 300. Нужен огонь артиллерии…
Иван Викторов – командир артиллерийского полка, отлично представлял обстановку. Находясь с командиром 180 мотострелкового полка на одном наблюдательном пункте, он активно принимал участие в разыгравшейся горной баталии управляя огнем артиллерии своего полка, но корректировать лично огонь в интересах первой роты не мог – цели были в стороне, а гряда горного массива Катанаманда мешала наблюдению.
В горах Афгана особенно часто применялся метод децентрализации огня артиллерии и только в отдельные наиболее ответственные моменты боя переходили к централизации огнем, чтобы достичь огневого превосходства над противником в короткие сроки. Как правило, корректировщик уяснял цель, командир назначал огневое средство для поражения и как бы связывал их вместе. Дальше процесс шел по –накатанному: есть разведка и есть огневой исполнитель. Дальше все зависело от искусства корректировщика в умении в короткие сроки добиться поражения цели. И вот сейчас этот момент наступил. Выручить мог только корректировщик, назначенный в первую роту, а он молчал.
В Афгане подполковник Викторов воевал уже второй год. Тут уже давно было принято, что каждой роте в боевых условиях придается из артиллерийского полка офицер- артиллерист, который выполняет огневые задачи, вызывая огонь артиллерии и корректируя его по выявленным целям. В результате такого взаимодействия потери в бою были минимальными и поставленная задача пехоте, решалась в короткие сроки.
В 108 дивизии был принят свой «клер», т.е. условные обозначения должностных лиц и позывные. Так, все корректировщики имели позывной «Трасса», а двухзначная цифровая приставка обозначала номер батальона и номер роты где «работает» корректировщик. Так, позывной «Трасса 21» давал понятие - кто находится в эфире. Цифра 21 обозначала второй батальон первая рота. В термин «прими мою картинку» вкладывалось понятие - где находится абонент. Координаты нахождения , в интересах секретности, давали по кодированной карте с указанием точки, по так называемой, «улитке». «Сова 9»- давала четкое понятие, что артиллерист находится с командиром роты на местности, обозначенной в центре квадрата карты с названием Сова. Другие квадраты носили названия иных птиц или животных. Условная система была проста, но очень эффективна. Прослушивая эфир, противнику тяжело было расшифровать положение наших подразделений, и только захватив кодированную карту, можно было понять расположение «шурави», как душманы называли русских.
Командир полка настойчиво вызывал абонента: «Трасс 21 прием…»
Эфир тревожно молчал. Иван понимал, что тактическая задача, поставленная роте, находится под срывом. Это означало одно- не будут взят перевал, полк и дивизия дальше не пройдет.
И вдруг эфир ожил: « Удар 500, я Трасса 21. стреляет снайпер, сбил Куликовку1 .Кругом огонь……» Голос дрожал. Паника налицо. Похоже корректировщик был изрядно напуган. Иван ухватился за этот прорвавшийся голос , как за последний шанс.
«Трасса 21, что видишь перед собой? Я Удар 500. Прием»
«Я Трасса 21. Ничего не вижу только горы…»
Горы, пронеслось в голове командира. Почему то вспомнились строчки из песни Высоцкого «Ведь это наши горы. Они помогут нам…». Нет, эти горы были не наши и они явно не хотели нам помогать. Суровые и неприступные порой, с редкой растительностью- они были по своему красивы. С яркими переливами различных сочетаний оттенков горных пород: гранита, базальта, вкраплениями лазурита, авантюрина и серного калчедана, но все равно это были чужие горы. Каждый раз когда подразделения советских войск выходили в «рейдовые действия» (термин принятый в 40 армии) горы огрызались беспощадным огнем. Вот и теперь картина повторялась.
«Трасса 21. У тебя компас с собой? Прием»
«Да. С собой. Прием»
Иван заметил, что корректировщик вставил в передаче слово «прием» -значит начал отходить от паники, отметил командир. Это хорошо.
Этого лейтенанта он сам принимал в полку. Его и еще двух офицеров с пересыльного пункта вблизи аэропорта в Кабуле привезли «на броне» прямо в расположение части. Артиллерийский полк находился рядом с аэропортом на окраине Кабула. Место называлось на «дари» Хайр-хана, что обозначало в переводе «гостеприимный дом», но с легкой руки однополчан это место прозвали по –московски: «Теплый Стан», так это название и прижилось.
Лейтенант был выпускник Коломенского артиллерийского училища, закончил его успешно, прошел месячную стажировку в Ашхабадском учебном центре перед отправкой в Афганистан. Когда Иван задал ему несколько вопросов по стрельбе и управлению огнем, отвечал уверенно и с пониманием специальности. Внешне производил впечатление физически подготовленного и подтянутого в строевом отношени офицера. Смущало одно, как его после училища сразу направили в Афган? Существовало правило в «необъявленную войну» выпускников училищ и офицеров на повышение в 40 армию не посылали. Здесь нужны были «обкатанные воины», имеющие опыт и знания по своей штатной специальности. Иван сам был откомандирован из Союза в 40 армию с должности командира учебного полка. При первой встречи помнится, Иван спросил лейтенанта об этом. Ответ был лаконичным – по личному рапорту. Однако командир представил себе - сколько же рапортов пришлось написать молодому офицеру, чтобы добиться желаемого. Это стремление молодого лейтенанта вызывало уважение. И вот первый бой. Если выразиться армейским языком «первое крещение». Эти мысли промелькнули у командира в сознании, как выстрел, а действительность требовала реальных действий.
«Трасса 21. Ложись головой на север. Наблюдай один «дымовой ».Прием» Команда в эфир поступила открытым текстом. Было не до шифрования. «Дымовой» - это означало одно: выстрел будет дымовым снарядом. Дымовые снаряды в горах обычно применялись для пристрелки. Во- первых, разрыв было видно, даже если снаряд уходил в ущелье. Во-вторых, баллистика дымового была очень близка с баллистикой осколочно-фугасного снаряда. А это значило, что поправки при переходе к основной стрельбе были минимальными.
«Трасса 21 готов? Наблюдай дымовой разрыв. Прием»
Затем короткая команда на огневую позицию и желанный выстрел.
В эфире тишина.
«Трасса 21. Разрыв засек? Я Удар 500. Прием» Через короткую паузу- «Я Трасса 21. Разрыв не видел. Прием»
Тут Иван не выдержал. Он понимал, что от артиллеристов ждут решения задачи. Идет бой. Нужен вход на перевал. Он невольно представил лицо комдива. Седой бобрик волос, сбежавшие ко лбу морщины и конечно глаза жестко требующие выполнение задачи любой ценой.
«Наблюдай второй разрыв «дымовым», паршивец. Высуни нос и глаза из укрытия, хватит прятаться. не найдешь разрыв пиз… тебе. Понял.Прием»
После выстрела ,эфир ожил. «Я.Трасса21. Разрыв вижу. Север 100, восток 60. прием». Это уже что-то, подумал Иван. Нет, в армии нужны порой крепкие слова. Значит, разрыв был перелетным на 100 метров и ушел вправо на 60. Наступил «момент истины». Надо было от децентрализации управления огнем переходить к централизованному управлению. Этого требовали обстоятельства боя. Нужно было выбить душманов с перевала, а главное подавить их огневые точки Тут главная роль отводилась «богу войны» остальное завершит «царица полей».
После команды «Стой. Я Удар 500.» все артиллерийские батареи и дивизионы, которые были в полку прекращали огонь и ждали очередной команды. Все понимали будет названа важная цель, по которой ведет огонь сам командир. Иван привлек к поражению целей на перевале самоходный артиллерийский дивизион в полном составе, т.е. восемнадцать орудий, назначив каждому орудию по три снаряда.
54 снаряда 152-мм калибра на веере сосредоточенном легли точно. «Мало вам, духи, не покажется …»- подумал Иван.
Спустя минут 30 командир первой роты доложил командиру 180 мотострелкового полка о выполненной тактической задачи –перевал был наш.
В конце дня Иван Викторов обычно подводил итоги боевой работы с артиллеристами. О панике молодого лейтенанта он промолчал. Педагогический такт командира пересилил человеческие эмоции. И последующие афганские будни показали , что командир оказался прав.