Власти Российской Федерации используют термин «Специальная военная операция» и запрещают использования слова «Война» в отношении действий на Украине.
Обратимся к Википедии.
Война́ — конфликт между политическими образованиями (государствами), происходящий на почве различных претензий, в форме вооружённого противоборства, военных (боевых) действий между их вооружёнными силами. Как правило, война является средством навязывания противнику своей воли. Один субъект политики пытается силой изменить поведение другого, заставить его отказаться от своей свободы, идеологии, от прав на собственность, отдать ресурсы: территорию, акваторию и другое.
Предельно ясное и понятное определение, которое вполне подходит для описания текущего положения дел.
Однако в Российской Федерации за развязывание и подстрекательство к войне предусмотрена вполне конкретная уголовная ответственность. Если вы вдруг говорите или пишите, что на Украине идет война, вы невольно, сами того не осознавая, потенциально обвиняете господина Путина, Шойгу, Лаврова, Соловьева, Симоньян, Скабееву, Захарову и многих, многих других в совершении преступления. Аккуратнее: не война, а "специальная военная операция".
Во всех Российских СМИ и официальных органах власти слово «война» под запретом. Как говорит Лавров, «Мы на Украину не нападали».
Никакая война не ведется, идет миролюбивая специальная военная операция, изначальными целями которой были демилитаризация и денацификация. После того как концентрация сил НАТО вокруг России выросла в 10 раз, на Украину хлынули потоки оружия со всего мира, а количество "националистов", ненавидящих русских, увеличилось в сотни раз, цели трансформировались в освобождение Донбасса.
При этом можно говорить "воюют", так как глагола типа спецоперируют пока не придумали.
В идеологическом плане, такое положение, когда вещи нельзя называть своими именами, конечно же, играет против Российской Федерации, ибо электорату можно запудрить мозги только до поры до времени.
Еще более абсурдным выглядит преследование за лозунг "Нет войне!". Официально же никакой войны нет, как тогда можно преследовать за призыв прекратить то, чего нет?