Королей в Польше избирали на сейме. В выборах, понятное дело, принимали участие не все, а лишь шляхта. При этом каждый шляхтич, даже если у него не хватало денег на недырявые штаны и настоящую саблю, считал себя равным королю, а избранного короля – лишь первым среди равных. Шляхтичи служили магнатам, а магнаты – той партии, от которой рассчитывали получить больше. Впрочем, продавшись один раз и получив с покупателя всё, что можно, они тут же перепродавались другой стороне (совсем, как и нынешние российские профессиональные политики). Я уже писал, что в 1697 году сейм избрал королем Августа II, ставшего союзником Петра I в Великой Северной войне. Вторгшись в Польшу, Карл XII начал гонять его словно зайца по всей стране, а в 1704 году продавил в сейме избрание королем Станислава Лещинского. После этого в стране стало совсем «весело».
Одни поляки остались верны Августу и воевали против шведов и Станислава, другие – поддержали нового короля и воевали против русских и Августа. Третьи перебегали от одного короля к другому, ориентируясь на того, кто поимел успех здесь и сейчас. Саксонская пехота, собственная армия Августа, воюя со шведами, грабила всех поляков подряд, невзирая на их политическую и военную ориентацию. Добавим сюда обычных разбойников, которые, пользуясь отсутствием твердой власти, и вовсе нападали на тех, кто подворачивался под руку. В этой части фильм «Слуга государев» показывает абсолютную правду. А кроме того, после ряда поражений, Август в 1706 году ещё и сам отрекся от престола в пользу Лещинского и прекратил со своей стороны военные действия против Карла. Союзников в войне против шведов у Петра не осталось, но среди поляков противников шведов и Лещинского от этого не убавилось. Те поляки, которые против них воевали, и не подумали последовать примеру своего короля. Это же поляки, чихать они хотели на своих королей.
Войдя в Польшу, Петр Iизбрал стратегию изматывания противника скифской войной. Русская армия стала сильнее, но и шведская армия не ослабела, она оставалась по-прежнему очень сильна и опасна. Не желая рисковать и, – по приказу Петра, – всячески избегая генерального сражения, наши стали отступать к юго-востоку Польши, уводя Карла всё дальше и дальше от кратчайшей дороги на Москву. Карл был, безусловно, очень храбрым человеком и неплохим, в тактическом плане, полководцем. И армия у него была сильнейшая. Но он был из того рода полководцев, которые из-за деревьев не видят леса и, выигрывая сражения, в конечном итоге проигрывают войну. К тому же он искренне считал себя величайшим военным гением и величайшим героем всех времен и народов – этаким Юлием Цезарем и Александром Македонским в одном флаконе. Он не хотел замечать, что русские отступают, но вовсе не бегут. Что наши постепенно обескровливают его армию арьергардными боям и несут при этом значительно меньшие потери. При этом русская армия отступала к заранее подготовленным базам снабжения и уничтожала при отступлении припасы, которыми смогли бы воспользоваться шведы. Наша армия получала пополнения из России, а шведы всё дальше и дальше отрывались от метрополии. В 1708 году из Прибалтики к Карлу на подмогу двинулся корпус генерала Левенгаупта с огромным обозом, где было всё необходимое. Но у деревни Лесной этот корпус встретила наша армия и в ходе двухдневного сражения разгромила, захватив обоз. Однако был у Карла XII и «запасной аэродром». В 1708 году на сторону Карла открыто перешел гетман украинского и запорожского казачества Мазепа.
Иван Степанович Мазепа; с 1687 года гетман Войска Запорожского Левобережной Украины, а с 1704 года, после объединения Левобережной и Правобережной Украины, гетман всей Украины. В 1700 году Мазепа стал вторым в российской истории кавалером ордена Андрея Первозванного; а королём Августом II был награждён и польским орденом Белого Орла. С 1 сентября 1707 года – князь Священной Римской империи. Длительное время пользовался полным доверием царя Петра, который никак не хотел верить доносам о замышляемой Мазепой измене.
В 1708 году он перешёл на сторону шведского короля Карла XII. В России за измену присяге заочно был подвергнут гражданской казнис лишением титулови наград, полученных от царя. Русская православная церковьпредала Ивана Мазепу анафеме.
Надо отметить, что Мазепа принадлежал к тому типу украинских политических деятелей (Хмельницкий, Петлюра, Бандера и др.), которые в борьбе за «незалежность ридной неньки Украйны» готовы были лечь сами и подстелить Украину под кого угодно. Переписываясь со шведским королем, Мазепа пообещал тому отдать Украину под власть польского короля. Эти письма попали в руки Петра I, который методам пропаганды отводил важную роль при осуществлении своих замыслов. Петр приказал размножить перехваченные письма и распространять среди украинского населения в качестве прокламаций, компрометирующих гетмана-изменника. Большая часть украинского народа стала активно поддерживать русскую армию.
После поражения Карла XIIпод Полтавой Мазепа бежал в Османскую империюи умер в городе Бендеры. По преданию, он не просто умер, а был насмерть заеден вшами.
Итак, Мазепа изменил России и перешёл на сторону шведов. В Батурине, столице гетмана, у него были сосредоточены огромные запасы продовольствия, фуража, оружия, артиллерии и боеприпасов, и шведская армия направилась туда. Чтобы не дать шведам возможности воспользоваться этими запасами, в рейд на Батурин был отправлен кавалерийский корпус под командованием Меншикова. Опередив Карла, Александр Данилович взял штурмом город, перевешал в Батурине отказавшихся сдаться сторонников Мазепы, сжег там всё, что горело, и взорвал всё, что взрывалось. А артиллерию вороватый Алексашка из Батурина «украл». Знал Петр Алексеевич, кого в такой рейд посылать. Украинские казацкие полковники, перешедшие на сторону Карла XIIвместе с Мазепой, поняли, куда повернулся флюгер, и один за другим стали снова возвращаться к Петру.
Тогда Карл двинул свою армию в ту часть Украины, которая не была разорена войной, и в апреле 1709 года осадил Полтаву. Два месяца четырехтысячный гарнизон Полтавы под командованием полковника Ивана Келина с двумя тысячами казаков и двумя с половиной тысячами вооружившихся горожан держался против всей шведской армии во главе с её королем; они отбили 20 штурмов и, доедая последние крупицы сухарей, расстреливая последние заряды пороха, дождались-таки подхода главных сил русской армии. В ходе осады Карл потерял более шести тысяч человек и практически полностью израсходовал боеприпасы для своей артиллерии (последнее обстоятельство, возможно, и решило исход Полтавской битвы).
Военный совет Петра решил здесь, под Полтавой, дать шведской армии генеральное сражение. К его началу Карл XIIрасполагал примерно 37 тысячами солдат, – включая несколько тысяч казаков Мазепы, – при 41 артиллерийском орудии (но использовать из-за отсутствия зарядов смог только четыре пушки). В армии Петра насчитывалось более пятидесяти тысяч человек при 73 орудиях.
Петр, как всегда, многократно всё подстраховал, отведя большую часть своих войск в резерв и на запасные позиции. Этим резервным полкам был дан приказ: если передовые части дрогнут перед шведами и побегут, расстреливать бегущих. Застрелить и его, царя, как труса и дезертира, если побежит он.
7 августа 1689 года Петр ускакал из Преображенского в одном нижнем белье, не сумев совладать со своим страхом перед стрельцами Софьи, и он никогда не забывал об этом случае.
Накануне битвы для защиты главной русской позиции перед ней было возведено десять редутов; правда, их строительство закончено не было. Теперь шведам предстояло либо сначала взять редуты, теряя при этом людей и время, либо атаковать русские позиции, нарушив строй и подвергаясь фланговому огню защитников редутов. Два варианта, и оба – плохие.
Карл, как всегда, был уверен в успехе, надеясь на свой военный гений и непобедимость своей армии. Тем более, – совсем как и в 1700 году перед Нарвской битвой, – перед Полтавским сражением к шведам перебежал унтер-офицер Семеновского полка Немчин (фамилия или прозвище), который указал Карлу слабое место русской обороны – полк новобранцев, стоящий в передовой линии. Да и редуты были не достроены, что давало надежду взять их с ходу.
27 июня Карл двинул свою армию в наступление, направив главный удар на участок того новонабранного полка, о котором сообщил перебежчик. Король считал, что потери при прохождении редутов окупятся прорывом русской обороны в её самом слабом месте. И здесь его солдат ожидал первый сюрприз.
Редуты были расположены в форме буквы «Т» с вытянутой в сторону шведов длинной палочкой. Они и в самом деле не были достроены. Первые два. Их шведы взяли. Остальные редуты были вполне готовы, захватить их шведам так и не удалось, и к главной русской позиции они двигались под огнем защитников редутов. Но всё же шведы дошли и нанесли главный удар по полку новобранцев.
А этот полк оказался бесплатным сыром, который известно где встречается. Необстрелянных солдат ещё ночью скрытно отвели в тыл, а их место заняли испытанные ветераны Новгородского полка, поменявшиеся с новобранцами мундирами (тогда каждый полк имел форму своего цвета). И когда под сосредоточенным ударом шведов первая линия новгородцев стала всё же прогибаться, Петр сам повел в контратаку 2-ой батальон Новгородского полка. Теперь уже шведы сначала дрогнули и стали отступать, а затем побежали. Поддержать бегущих резервами Карл не смог, - Меншиков, возглавив кавалерийскую атаку, отрезал резервы от главных сил.
Своим солдатам храбрец Карл XII не отдавал приказа расстрелять его в случае бегства. И он сбежал прямиком в Турцию, бросив своих министров, генералов, офицеров, солдат, армейскую казну, пушки и знамена (а наши солдаты по приказу Петра ещё долго разыскивали шведского короля на поле битвы среди убитых и раненых).
После Полтавской битвы её непосредственный участник, поляк на русской службе Петр Болесте написал поэму. Я не берусь судить о её поэтических достоинствах, но сам ход сражения там изложен абсолютно точно и, среди других подробностей, сказано, что у Петра I в бою пулей была пробита шляпа, а под Меншиковым в тот день убило трех коней.
К этому осталось только добавить, что после битвы состоялся пир, на котором Петр приказал посадить побежденных шведов за одни столы с победителями. И первый тост он поднял не за себя, любимого, не за своих мудрых генералов, не за своих героических солдат и не за русскую победу, а за шведов, называя их своими учителями. А в Полтаве Петр Алексеевич, царь, здороваясь, снял шляпу перед Иваном Келиным, полковником. И присвоил ему чин генерала.
Война продолжилась. Но теперь, когда сухопутная шведская армия была разгромлена, её лучшие генералы попали в плен, а сам король отсиживался в Турецкой империи (где он оставался чуть ли не десять лет), военные действия перенеслись на территории, принадлежащие Швеции. По пути обратно от Полтавы к Балтийскому побережью русские полки, походя, разогнали польскую «армию» Станислава Лещинского, а сам Лещинский сбежал сначала в Пруссию, а затем, чтоб не рисковать напрасно, и во Францию. Одна за другой брались штурмом или сдавались после осады шведские крепости Рига, Ревель (Таллинн), Эльбинг, Выборг, Гельсингфорс (Хельсинки)… Финляндия в то время была шведской провинцией, и Петру она вовсе не была нужна. Но, инструктируя генерал-адмирала Апраксина, он говорил, что когда-нибудь Швеция всё равно признает себя побежденной, и тогда захваченная Финляндия понадобиться для мирных переговоров, чтобы её Стокгольму уступить обратно. Возвращать же Швеции Эстляндию и Лифляндию (или отдавать их своим союзникам, которые теперь объявились во множестве) Петр не собирался.
Война длилась до 1721 года, пока Швеция, уже потерявшая в битвах на суше свою «непобедимую» армию, после нескольких морских сражениях с нашим молодым Балтийским флотом не потеряла и господства на море, а по самой Швеции, близь Стокгольма, не прошлись ураганом русские десанты.
