Ещё со школьной скамьи, я очень любил предмет Историю. Мне легко удавалось запоминать даты военных событий. Крупные сражения рисовались в моем мозгу и оживали также четко и красочно как в реальности. Предмет Истории вела моя родная тетя. Она очень была преданна своему делу. Особенно сильно любила историю России, и в частности Кубани. Как жаль, что её нет уже в живых.
Много появляется пробелов касаемо истории Краснодарского края. Приходится много перелопачивать архивных, исторических и библиотечных источников. Моя тяга к истории, переросла в любимое занятие - занятие генеалогией. В частности, очень интересно направление военная генеалогия.
В своем канале на дзен, я буду рассказывать о своем крае, о быте казаков, их нравах и городе Екатеринодаре.
Удивительным образом недалеко от дома открылась муниципальная библиотека. Мой сын также как я обожает читать книги. Сегодня он предложил мне зайти в библиотеку чтобы выбрать себе книги. Поход был удачным. Я нашёл книгу о своем городе. Называется "Екатеринодар-Краснодар".
Мало кто догадывается, что жизнь наша покажется длиннее, срок как бы повернется за край нашего рождения, если мы глубоко узнаем и почувствуем историю прошедших поколений.
В 1795 году улицы не имели названий, казаки жили по-деревенски, и все знали, как пройти к хате какого-нибудь Перекотия, вставали под пение птиц, письма друг другу писали такие ласковые, словно полагали никогда уже не увидеться. Никто не страдал оттого, что не поехал после урожая.
Жили-были казаки, укреплялись в труде, славе и благородстве, перероднились широко. Грустно сознавать, что в городе утрачены после революции фамилии славных и известных когда-то обитателей, исчезли семейные казачьи роды. Между тем Ф.Я Бурсак, Я.Г, Кухаренко, П.Д. Бабыч, граф Ф.Н. Сумароков-Эльстон, историк П.П. Короленко, К.Т. Живило, В.В, Канатов, Батыр-Бек Шарданов, М.М. Лихацкий, В.С. Вареник, М.Д. сквориков, А.Н. Еамянский, Мерцелов и Усань и др. были уверены, что потомство их задержится на Кубани. история дотла сожгла местный синодик.
Забыты и родословные приметы самого Екатеринодара.
Пшеничные зерна развеяны по ветру! Завалены местные братские колодцы. Обокрали мы свою связь с поколениями. В разговорах наших нет отзвука преданий. В древнем Карасунском куте нет на печатях наших паспортов старых названий улиц: Бурсаковской, Штабной, Графской...
Историю запоминают и записывают люди, скорбно тоскующие по утрате сущих дней, и передают свои свитки в будущее себе подобным. Большинство живет без скорби об общих числах, но , перескочив свой полдень, проводив в небытие свою молодость, а следом и кровных старцев, вдруг начинаете оглядываться назад и там в тумане лет видит и ценит всё: свою колыбель, и разговоры бабушек, и место, где сложилась судьба. На эту проникновенность и рассчитана Летопись. Вековая давность, какое-нибудь незнакомое имя, какие-нибудь гулянья в саду Бурсаков пробудят невероятные сны и сожаления обо всём и о себе самом.
Жаль что за мед институтом мы никогда не увилим 85 дубов, окружавших двор атамана Захария Чепиги. Знаки Черкесского кута под станицей Елизаветинской пропали. И никто нынче не скажет: "с третьей улдицы, идущей с площади, прозванной Головатого".
Одним из первых читаю я Летопись. Вот кончается благополучный XIX век, семнадцать лет отпущено стоять царской России. Встревожится Екатеринодар, громом прокатится над ним другое время. Дальше следить за событиями будет тяжелее. Общество расколется и до конца века завернется в красное знамя и в саван. Страницы советских лет самые противоречивые для сознания. Но всё равно: над всеми горькими чувствами, над биографиями отцов и дедов (счастливых и неприкаянных) воспарит несгибаемая ЖИЗНЬ, она не замирала ни на минуту и не была напрасной.
Слава о южном казачьем городе, теплом и тихом, далеко разлетелась ещё в 50-е годы. Хоть и с тяжким вздохом порой, но он принимал в свои пенаты всех россиян. У многих из нас под запах сирени и цветущей акации прокружилась здесь, прозвенела дорогая молодость. И под мелодии своих песен росло послевоенное племя. Тогда ещё была местная неповторимая особенность у этого города, и коренных екатеринодарцев было больше. Тогда приветственно кивали друг другу жители , знакомые лишь по прогулкам в саду и воскресным гуляниям по улице Красной. Ветераны войны ещё ходили без палочек, а во дворах жили истинные аборигены, помнившие гостей из Петербурга и Москвы. И царей Александра III и Николая II, и Шаляпина, Вертинского. Приезд А. Вертинского в 1956 году стал праздником для вымирающей староватой интеллигенции и как бы последним прощанием с эпохой, которую проклинала идеология. Много листков будет сорвано с настенных календарей, уйдут навсегда люди, помнившие все дома и магазинчики в столице Кубани, и народятся наследники, ничего о времени дедов не ведающие. "Слава героям, слава Кубани!"
Но сам старый город ещё молчит. Он ждёт, когда вспомнят его коренные черты и станут благородными потомками. Мгновение такое настало: поклонимся Екатеринодару.
Поклонимся, статистикам, скромным газетчикам прошлого, архивариусам, делопроизводителям, записным историкам и краеведам, писавшие всякие листочки, и нынешним старателям родной старины - ученым, архивным работникам, соткавшим после семидесятилетнего официального криводушия откровенную, простую и пока ещё не полную летопись Екатеринодара.