Мои новенькие «Жигули» я осваивал с помощью моего многоопытного друга Коти. Он сидел за рулем и поучал меня
— Значит, тан,— скрипел Котя,— главная задача шофера-любителя — улаживать нонфликты с представителями Госавтоинспенции. Иначе твой талон предупреждений уже в ближайшие месяцы станет похожим на дуршлаг — стольно в нем будет отверстий...
Я внимательно слушал Котины наставления. Котя прибавил газу...
— Вот сейчас мы сделаем левый поворот, — сказал он,— но представим себе что, сделав это, мы не обратили внимания на знак, предписывающий на этом перекрестне поворачивать только направо.
Котя сделал левый поворот и продолжал развивать свою мысль:
— Итак, повернув налево там, где можно поворачивать тольно направо, мы немедленно услышали бы требовательный свисток инспектора, настойчиво приглашающий нас на переговоры. Что в этом случае ты должен делать?
Котя не успел ответить на свой вопрос: громкий милицейский свисток прервал его мысль.
— Котя,— сказал я,— по-моему, мы действительно повернули налево у знака, который показывает, что поворачивать можно тольно направо.
— Тем лучше,— сказал Котя,— тебе выпала редкая удача увидеть мою систему в действии.
Котя поставил машину у тротуара, и мы суетливо побежали на рандеву с представителем власти.
— Что же это вы? — укоризненно произнес симпатичный молодой инспектор. — Нехорошо!
— Да вот как-то там...— словоохотливо пояснил Котя и радостно улыбнулся.
— Знак видели?
— А нак же его не видеть? — еще шире расплылся в Улыбке Котя.— На то он и знак, чтобы его видеть... Грош мне цена, если бы я знака не видел...
Хорошо, хорошо! — прервал его инспектор.— Почему же нарушили?..
— Вот, вот,— обрадовался Котя, — вот мы и подошли к самому главному... Скажу прямо: я ждал этого вопроса. Он не мог у вас не возникнуть. Он, этот вопрос, уже давно назрел, и, чего скрывать, именно нам с вами предстоит его решить. Как говорится: или — или! Третьего не дано!.. Итак, вы спрашиваете...
— Я спрашиваю: почему вы сделали левый поворот там, где знак предписывает поворачивать тольно направо?
— Простите,— строго прервал его Котя,— простите, мо мне кажется, что вы упрощаете. Все далено не тан просто. Да, знак показывает, что поворачивать нужно только направо. Против этого спорить трудно. Но теперь разрешите вас спросить: откуда вы видели, что я повернул налево?
— Со своего поста, с середины перекрестка.
— Прекрасно. Пожалуйста, следите за моей мыслью. Это очень важно. Итак, вы стояли лицом ко мне. Куда же я повернул?
— Налево.
— Это в том случае, если вы поставите себя на мое место. Но тогда для меня будет слишком много чести. Нас тысячи, вас единицы. Нет, не вы, а мы, водители, должны ставить себя на ваше место — на место мужественных людей, днем и ночью охраняющих нашу безопасность. И я обязан, понимаете, обязан приподняться над узким кругом личных взглядов и посмотреть на все, что меня окружает, вашими глазами... И я посмотрел...— Котя говорил приподнято, вдохновенно, и глаза его блестели.— Я понял: то, что лично для меня, как индивидуума, означает «направо», для вас, стоящего на перекрестке ко мне лицом, означает прямо противоположное Мне было трудно, но я сумел себя преодолеть.
— Но знак не для меня, он для вас...— чуть-чуть растерялся инспектор.
— Правильно, — подхватил Котя и подмигнул мне,— он для нас, но я глубоко убежден, что мы должны смотреть на него вашими глазами — беспонойными глазами людей, стоящих на страже наших интересов.
— Разрешите ваши права! — тихим голосом попросил ошарашенный инспектор.
— Вот видите, вы говорите — права! — горько сказал Котя.— Права у нас есть. Широкие, необъятные права. Но мы должны помнить не только о своих правах, но и об обязанностях... А вот об этом мы порой забываем... Забываем, дорогой товарищ. И это стыдно. Вы видите, я заливаюсь краской стыда. Поэтому, будь я на вашем месте, я чаще напоминал бы нашему брату-водителю не о правах, а именно о наших обязанностях — обязанностях прогревать двигатель перед пусном и проходить технический осмотр. Но это не все. На нас лежит высокая обязанность своевременно включать указатели поворота, не обгонять, если не уверен, и соблюдать рядность движения. Вот когда мы всего этого достигнем, тогда каждый из нас сможет сназать: я сделал все, к чему обязывает меня высокое звание шофера-любителя. Спасибо за беседу, дорогой товарищ. Не нужно меня провожать... Мы поехали...
Котя сделал попытну развернуться налево кругом, но инспентор требовательно протянул руку.
— Все это было очень интересно, — улыбнулся он, — но права ваши вы мне все-таки предъявите...
У Коти вытянулось лицо, и он протянул инспентору серую книжицу. Его талон предупреждений был похож — нет, не на дуршлаг,— на терку для хрена, столько в нем было аккуратных кругленьких отверстий...
...На обратном пути за рулем сидел я. Котя понуро молчал.
— Да, — мрачно вздохнул он, — система моя дала трещину. Нужно искать новую. Вот если мне вернут мои права, сразу заимусь разработкой.
— А чего там разрабатывать? — сназал я.— Есть уже одна система, надежная, проверенная: если виноват, говори, что виноват. И все... Или еще один выход: не нарушать правил.
— А ты знаешь, здесь что-то есть, — оживился Котя. — Странно, что мне до сих пор это не приходило в голову!
Виталий Алёнин