Глава 39
Катя открыла почту на компьютере, уже просовывая голову в ворот свитера – пора было одеваться, Андрей вот-вот за ней заедет. Но и уйти, не проверив ящик, не получалось – ну и что с того, что сейчас вечер пятницы, какие-нибудь важные вопросы по работе могут прислать и сейчас. С работы ничего не присылали, пришло только письмо от Миши. Мише она дала адрес не так давно, и ничего важного он туда не писал – так, пару раз передал привет с конкурса кулинаров, скинул свои фотки и поделился рецептами неожиданных соусов. Но всё равно Катя открыла письмо. Пусть и неважное, но лучше уж прочесть до отъезда. Открыла и, пробежав глазами первые фразы, забыла, что руки надо сунуть в рукава, а не торчать как дурында перед компом со свитером на шее. Миша писал, что подобное сказать в глаза ей не решается, да и она не даёт ему возможности для серьёзного разговора – вечно занята, всё время торопится куда-то. Он долго думал и понял, что письмо – лучший способ. Мише скоро тридцать лет… Тут Катя почему-то глупо улыбнулась – надо же, а он чуть старше, чем она считала. «И впервые в жизни я встретил женщину, с которой мог бы создать семью». Извинялся, что письмо не так романтично, как личное признание, тут же себя оправдывая – мол, зато так гораздо проще, особенно не очень решительным. Таким, как он. В общем, он любит её и зовёт замуж. Считает, что они станут отличной семьёй. И даже не торопит с ответом, понимая, что его письмо может явиться для Кати полной неожиданностью и ей надо будет поразмыслить.
– Поздравляю, Катька, – пробормотала Катя, попятившись от компа и опустившись на диван.
Свитер на шее мешал, но на то чтобы догадаться, наконец, надеть его как полагается, ушло не меньше минуты. Не может такого быть. Катенька, невзрачное малообщительное существо, девушка – бухгалтерская программа, тень, существующая между собственным диваном, институтом и офисом, вдруг стала невероятно популярна среди мужского населения Москвы. Второе признание в любви за такое небольшое время. Да ещё и предложение, серьёзней которого не придумаешь. Зажмурившись и снова открыв глаза, Катя обозвала себя дурой. Ещё не хватало начать щипаться, чтобы удостовериться – письмо ей не приснилось. Ну вот почему – как нечто хорошее, так сразу не верится и кажется, будто сошла с ума и всё выдумала? Не может быть, чтобы обычные девушки так реагировали на мужские признания. Почему бы ей просто не поверить – так бывает. Миша в неё влюбился и хочет жениться. И это нормально. И вовсе она не калькулятор, даже если думать, что Миша весь такой особенный и необычный, что на неё вдруг позарился, есть ещё Андрей. Вспомнив про Андрея, Катя подскочила с дивана и забегала по комнате – он вот-вот заедет, отпустил её из офиса пораньше, именно чтобы собралась, а она сидит и переживает – как в неё можно влюбиться да как её можно звать замуж. А надо ли об этом думать? Надо собирать вещи! Вот если бы Миша появился до Андрея… Как знать, пожалуй, она даже согласилась бы на такое предложение. Не ждала бы огромного чувства, а спокойно отправилась в загс со слегка симпатичным ей мужчиной, потому что видит в нём массу положительного, да и ждать ей особенно нечего, и от бабушки хотелось бы уехать. Но только не теперь! Пусть Андрей ни в какой загс её не звал, а лишь признался в любви, и с той минуты они практически не расставались. И настолько ли серьёзны его намерения – это неважно. Она приняла решение, когда после экзамена они с Андреем сидели в кафешке и он вдруг заявил, что отлично целуется. Это было неожиданно и звучало фантастически, и может, оттого, что всё было так нереально и эффект усиливался полумраком, она и не хлопнулась сразу в обморок и не удрала из кафе на улицу, а согласилась проверить – так ли он отлично целуется. Дальше оставалось только следовать логике – первый поцелуй в кафе? Бред. Ей хотелось бы почувствовать удовольствие, а не неловкость. У неё дома? Нет, дома ей будет мерещиться бдительное бабушкино око. И Катя ляпнула «поедем к тебе», тут же поняв, что бледнеет и, может, даже зеленеет от собственного заявления. И что Андрей сейчас о ней возомнит, и что теперь будет… Но было уже всё неважно. Андрей повёз её к себе, и времени в дороге хватило Кате на то, чтобы уговорить себя – всё идёт как надо. Она собирается уходить в монастырь? Ещё чего! Жаждет провести всю жизнь в одиночестве и состариться в компании пары-тройки кошек? Ни за что. Катя ещё не так давно завидовала дамочкам из женсовета, ведущим куда более полную жизнь, чем она сама. Хватит завидовать, пора что-то предпринимать. А когда Андрей, целуя её, спросил – неужели и сейчас производят те самые духи с запахом ландыша, которые ему так нравятся, она ответила – не знает, это бабушкин НЗ, сохранился в недрах шкафа в ожидании атомной войны. Раз уж он умудрился в неё влюбиться, ему можно знать всю правду. В то, что Андрей её и правда любит, она поверила сразу. Где-то между мыслью о полной жизни, которую пришла пора начать, и глупой радостью – ура, именно сегодня на ней тот самый единственный красивый комплект белья. Подпрыгнуло сердце, а мозг, надрессированный бабушкой везде искать подвох, дернулся было – не враньё ли это? Но… для вранья не было ни одной причины. Зачем Андрею врать? Чтобы она поехала к нему на ночь? Так он и не настаивал и вообще не имеет никаких трудностей с тем, чтобы привезти к себе любую девушку. Вот уж глупо было считать, что именно Катя чем-то отличается от других. Да и все последние дни… Когда Андрей каждое утро вёз её в больницу, помогал с контрольной, они уже как-то сближались, просто ей было некогда это осознать и в это поверить. Слово «люблю» просто завершило картинку. Воспоминания о верных признаках, что у них теперь полная взаимность, заняло Катю и спасло от того, чтобы испугаться в последний момент, передумать и сделать вид, что приехала просто попить кофе. Основания пугаться-то были. Если уж даже Маша Тропинкина, которой Катя по дурости доверилась, подняла её на смех, то что о таких, как она, думают мужчины? Девице почти двадцать два, а за плечами пара поцелуев. Перед глазами пронеслась картинка из того дня – Катя в дамском зале заседаний размазывает слёзы и жалуется Маше на младшего Воропаева, пытающегося прижать её где-нибудь в укромном углу и ведущего себя весьма двусмысленно. Маша махнула рукой – мол, ну и переспи ты с ним, пусть угомонится, жалко что ли. И Катя зарыдала – ещё не хватало сделать этого мерзавца своим первым мужчиной. Конечно, Маше такое говорить было никак нельзя. Продвинутой Тропинкиной это показалось поводом для укоров, насмешек и ненужных советов. А ещё Катя стала опасаться, что Машка растрезвонит эту личную информацию направо и налево. Возможно, так оно и было, сейчас Катя даже не исключала, что самому Александру Машка всё и сообщила…
Прислонив собранный пакет к стене, чтобы он не упал, Катя выключила компьютер и проверила, не оставила ли включенным ещё какой электроприбор, тут и раздался звонок телефона.
– Стою в пробке, – сказал Андрей, – немного постою и приеду. Надеюсь, за это время ты не испугаешься и не передумаешь?
– Не передумаю, – пообещала Катя.
Уезжать из дома в ночь перед днём рождения было опасно – бабушка усиленно намекала, что отмечать этот праздник они должны вместе, а в выходные в больнице всё равно нечего делать. Хорошо, что врач желание бабушки покинуть палату на выходные не одобрил, а Катя давно увезла ее уличную одежду домой. Представить бабушку удирающей из больницы в резиновых тапках и кофте Катя, конечно, не могла. Но, кроме того, решила – даже если её ночёвка вне дома вскроется, она будет отстаивать свои права. Ничего плохого она не делает. Всего лишь пытается устроить личную жизнь с любимым мужчиной. Вздохнув по поводу транспортных проблем – вот досада, они увидятся с Андреем позже на полчаса, а то и на час – Катя взобралась на подоконник. За окном лениво падал снег, как и в ту ночь, когда она осталась у Андрея. Когда он сказал, что будет всё по её желанию, а она дала понять – желает быть с ним. Всё оказалось куда проще, чем можно было предполагать, и вовсе не так страшно и неловко, как можно было вообразить. Если бы не явление Маргариты… Чего ожидать от первого секса, Катя теоретически знала и никаких особенных иллюзий не питала, но вот что делать, когда ты выходишь из душа после и видишь у порога маму партнёра… Даже сейчас Катя нервно хихикнула. Конечно, Маргарита тут же удалилась, а Андрей сказал – ничего необычного не произошло – просто она что-то позабыла в этой квартире, забрала и уехала. Но всё равно Кате казалось, что теперь-то его мама делает какие-то выводы и думает о Кате. Возможно даже, ничего хорошего в этих мыслях нет. Может, она считает, что Катя – одна из девиц, вешающихся на её сына, вряд ли Андрей успел поделиться с ней новостью, что они с Катей любят друг друга… Той ночью Катя проснулась от непривычного ощущения – она спит не одна. За окном вот так же, как и сейчас, падал снег. Отправляясь выпить воды, она думала – то ли всё происходит в реальности, то ли снится. И только стукнувшись коленкой о табурет, поняла – всё реальней не придумаешь…
На этот раз Катя пошла дальше – стукнулась лбом. Прямо в стекло, увидев, как машина Андрея въезжает в её двор. Только перешла к самым интимным воспоминаниям, и даже сейчас по телу стало разливаться тепло, как пора выходить. Подхватив пакет и сумку, Катя решительно заперла дверь квартиры и рванула вниз по лестнице навстречу Андрею. Уже этажом ниже подумала – вот ворона, надо было сначала напоить его чаем, а уж потом… Но Андрей обрадовался, что она уже готова.
– Отлично доедем, – пообещал он, – в ту сторону пробок быть не должно.
В какую сторону – Катя понятия не имела. Андрей спросил, чего бы она хотела на день рождения, а она, замученная сессией – последний экзамен дался особенно нелегко, – сказала: желает спрятаться куда-нибудь ото всех и от всего, кроме Андрея, разумеется. И в среду услышала предложение уехать после рабочей недели из города. На все выходные. Выключить телефоны и никого не видеть и не слышать – только друг друга.
– Надо научить тебя водить машину, – заявил Андрей, и Катя посмотрела на него в недоумении – всё ли с ним в порядке?
– Сейчас?
– В темноте на зимней дороге? Нет, не будем так торопиться.
– У меня даже с велосипедом не особенно получалось, – предупредила Катя, порадовавшись отсрочке. Такую машину? Водить? Лучше уж обойтись без подобного стресса.
– Расскажи что-нибудь.
– О чём?
– О себе. Вот мы скоро выедем из города. Что-то ты должна об этом думать, может, вспоминать. Ты же ездила за город?
– Ну да, в санаторий да ещё в летний лагерь. Один раз дедушка меня оттуда украл.
– Это как?
– Он приехал с передачкой, а я стала жаловаться, как мне не нравится в отряде. Правда, там подобрались какие-то особенно агрессивные ребята. Тогда он забрал меня и повез с собой туда, куда сам собирался. На рыбалку. Они с дядей Володей ловили рыбу, пили водку, а я собирала ветки для костра. Было крайне весело, только спать в палатке немного прохладно. Оттуда мы поехали в посёлок к дяде Володе, – Катя засмеялась. – Дед, конечно, бабушку ни о чём не предупредил, и потом она жутко возмущалась. Украл, мол, ребёнка из лагеря, где он был под присмотром и правильно питался, и уволок в посёлок. Там за мной целую неделю никто не следил.
– И питалась ты немытыми яблоками.
– Да, они были ещё и недоспелые. А тебя возили на рыбалку?
– Да, один из маминых приятелей. Но я мало что помню, и, кажется, мне было жалко рыбок.
– Мне в детстве было жалко грибы.
– Грибы?
– Да, они мне казались слишком загадочными, чтобы их срезать и есть. И не растения, и не животные. Что-то третье, странное. Если бы дед не сказал, что они не растения, возможно, ничего и не было бы.
– Наверное, дед тебя очень любил. Ты о нём часто вспоминаешь.
– У меня был лучший дед, – призналась Катя и спохватилась – у Андрея ведь тоже наверняка есть дедушка, может, он считает лучшим его.
– А я своих и не знаю. Мама сбежала от родителей, едва закончив школу. Они живут в маленьком городке за тысячи километров отсюда. Но у меня были разные бабушки.
– Это как?
– Очень просто, стоило маме снять комнату у какой-нибудь старушки, та немедленно становилась мне как бабушка. Ну, знаешь, вязали носочки, пекли пирожки, из садика приводили, когда мама была на репетициях. Я дико удивился, что не понравился твоей. Обычные бабушки меня обожали.
– У обычных бабушек ты не норовил увести внучек, – объяснила Катя.
– Может, дело в этом, – согласился Андрей. – Их внуки были, как правило, далеко, и они играли мною, как внуком. Но это было весело. Веселее только, когда мужчины играли в пап. Оказывается, толпы дядек пытаются произвести на женщину впечатление, понравившись её ребёнку. Мне часто предлагали что-нибудь этакое – сплавиться на лодке по бурной речке, залезть на гору, поохотиться или пробраться на футбольный матч, когда туда уже вообще нет билетов. Сейчас я понимаю, что ни один обычный отец не выдержал бы такого ритма. Меня вечно развлекали, показывали класс и чему-то учили.
– Наверное, твоя мама выбирала таких мужчин. А если бы кому-то ты не нравился, то ничего бы и не было.
– Тоже верно.
Андрей рассказывал об одном из друзей мамы, как они с ним приделывали мотор на детский самокат, а Катя вдруг подумала – наверное, из самого Андрея выйдет замечательный отец. Ему есть чем заняться с ребёнком, и он не будет считать собственного отпрыска инопланетянином, к которому неизвестно с какой стороны подойти. Вот только… Его мама постоянно меняла мужчин, не станет ли он точно так же менять женщин? Сколько их было в его жизни до Кати? Так естественно, если и она – не последняя. Полюбил её, полюбит следующую. А что тогда будет делать она? Вот Миша сразу выразил намерения – создать семью. Чего же нужно от неё Андрею? Думает ли он о будущем вообще? Или ей и самой не стоит о нём думать, пусть всё идёт, как идёт?