Глава 36
– Я не готов обсуждать эту тему по телефону, – уже раздраженно проговорил Рома. В самом деле – он сейчас у ресепшн и намеревается войти в лифт, чтобы спуститься на производство, и тут снова Вика с разговорами, которые так хочется отложить, а то и отменить…
Новость, что она беременна и собирается рожать, Клочкова обрушила на него позавчера. С той минуты он никак не мог прийти в себя и осознать произошедшее. По-отдельности залёт, Клочкову и чьё-то будущее материнство он бы ещё переварил. Например, мамашей стала бы девица Жданова, а Рома – всего лишь друг молодого отца. Или Клочкова, залетев, пошла бы на аборт, или (в страшном, но не крайне страшном варианте) ему, наконец, удалось бы добиться строптивой Юлианы, она забеременела и решила рожать… Все эти варианты переварить как-то было можно. Но жизнь не мелочилась, подсунув ему самый гадкий... Сон, аппетит, жажду приключений – всё отрубило какой-то невидимой кнопкой, и единственное, на что Рома теперь был способен – это кое-как работать: мелькать в офисе и имитировать деятельность... Так сильно он не был взволнован ещё ни разу. Ведь все его девицы в случае прокола поступили бы единственно разумным, на его взгляд, способом – понеслись бы на аборт. И тут – на тебе, Вика, уверенно заявившая, что родит его маленькую копию, желает он этого или нет, и добавившая, что ей уже нужна его помощь – средства на витамины и правильное питание. Это как раз было наименьшей проблемой – он бы сейчас отдал любые деньги, чтобы Вика отвязалась, уйдя правильно питаться куда подальше и так бы оттуда и не вернувшись… Но интуиция подсказывала, что откупом он не отделается…
– А и не надо по телефону, – угрожающе произнесла Клочкова.
Двери лифта разъехались, и потенциальная мать совсем ему не нужного спиногрыза явилась перед ним во всей своей красе – боевая раскраска, обтягивающая грудь прозрачная кофточка и впивающиеся в талию джинсы. Идеальная женщина – решила удавить ребёнка заранее…
– И долго ты собирался от меня бегать? – Вика уперла руки в бока и, совершенно не обращая внимания на Машу Тропинкину, от удивления забывшую про кроссворд в газете, заявила: – Меня, между прочим, тошнит так, что я есть не могу! Я, между прочим, страдаю, а ты…
Вика уже вопила на него, как совершенно неприлично вопить в офисе. Тропинкина поднялась за своей стойкой и вмешалась:
– Дамочка, зачем так орать? Меня вот тоже тошнит, и я страдаю, однако скандалов в приличной компании не закатываю.
Рома трудно сглотнул, чувствуя, как слюна проваливается в желудок, а сам желудок уходит куда-то вниз, где ему анатомически быть никак не положено. Автоматически вытащил из кармана несколько крупных купюр и сунул в руку Вике.
– Я беременна, – прошипела та Тропинкиной, не забыв при этом ухватить деньги.
– Эка невидаль!
Рванув к своему кабинету, Рома уже был уверен – Машу тошнит не просто так, и слова про невидаль – намёк. Ему. Иначе зачем она всё это выложила?!
– С тобой всё в порядке? – встретил его Андрей фразой, которую задавал теперь по нескольку раз на день. Но, ещё не решившись признаться новому другу в жутком проколе, Рома врал – всё нормально, просто он не высыпается и потому такой нервный и рассеянный. Теперь же врать, пожалуй, больше не имело смысла.
– Нас нет, – сказал Рома Шуре, запирая дверь в кабинет. – Андрей, случилась катастрофа. Кажется, я стану отцом. Двоим детям.
– Сразу двоим? – недоверчиво переспросил Жданов.
И Рома с ещё большим ужасом понял – дело, наверное, в презервативах. Ему попалась некачественная упаковка. Возможно, первый он взял как раз перед контактом с Машей, а, может быть, последний – когда спал с Викой. Но их там было много!
– Спокойно, – Андрей, выслушав сбивчивую Ромину речь о коробке и браке, встал с кресла и принялся ходить по кабинету. – Отцом двадцать с лишним раз ты всё равно не станешь. Нужно рассуждать логически. Ты ведь использовал не по одному презервативу с одной и той же женщиной. А дважды она не забеременеет. То есть думать надо не о числе изделий, а о количестве девушек.
Тупо кивнув, Рома почувствовал, что часть груза с его души сняли, но тут же был раздавлен оставшейся частью. Да какая к черту разница. Даже если повезло и все остальные девушки были, как говорит сейчас Палыч, в безопасной фазе цикла, двух беременностей от него одного ему хватит выше крыши. А Тропинкина-то, вот ведьма, и молчала, наверняка собираясь пропустить срок аборта, а потом вцепиться Роме в горло. Мечтает затащить его в загс, а там повесить на его шею и своё предыдущее чадо.
В приёмной, где сидела Шурочка, раздался какой-то шум, и Рома был готов абсолютно по-детски забиться в угол за стеллажами.
– Расслабься, Шура никого не пустит. Хотя прятаться тут восемнадцать лет с месяцами тебе точно не удастся.
– Почему восемнадцать? – не понял Рома.
– Алименты, – пожал плечами Андрей. – А ты как хотел?
Хотел Рома только одного – вернуться на несколько недель назад и не покупать эту упаковку презервативов. Или не связываться ни с Машей, ни с Викой.
– Не пойму, что им, бабам, надо. Одной сказал – не хочу я размножаться, мне рано, я не готов. Так нет – собирается рожать. Вторая молчит, тайно строит планы. Вот как это понимать? Как быть в чём-то уверенным?
– Насчёт Маши проще, – Жданов подошёл к двери и прислушался – отбила ли Шурочка чью-то атаку, – секретари в «Зималетто» всё подряд обсуждают, никакие тайны в них не держатся. Дадим задание разведчику и будем ждать. А вот с Викой…
Поняв, что в разведчики Андрей хочет взять Шуру, Рома было возмутился, но друг снова попросил его обратиться к логике. Если уж ему предстоит стать папашей Машиного отпрыска, мимо секретарей офиса эта информация не пройдёт.
– Какая разница, когда ты спалишься – сегодня или завтра? Перед обедом надо проинструктировать Кривенцову.
– Ну да, – подумав, согласился Рома, – мне нечего терять, всё уже потеряно.
Жданов снова уселся в кресло и уставился в компьютер, а Рома поймал себя на мысли, что испытывает по отношению к нему нечто доселе неизведанное – зависть. Был у Ромы один небольшой недостаток – он абсолютно не мог существовать без человека, которому можно было бы выложить всё подряд, – лучшего друга, без которого многие как-то обходятся, а вот Рома – не мог. Друг у него раньше был, ещё со школы, но вот незадача – пару лет назад уехал и сразу не куда-нибудь недалеко, а прямо в Австралию. На расстоянии обсуждать всё, как раньше, не удалось, и общение постепенно затихло. Остался Рома один: приятели, коллеги и девицы – это было не то, что так иногда нужно. И тут явился неожиданно найденный наследник Павла, и Рома как-то сразу подумал – Павел с отцом дружили, могут дружить и они. И ни разу пока не пожалел, что авансом произвёл Андрея в друзья, толком его даже не зная. Они были не очень похожи – разное детство, разное образование и характеры, но в Андрее было то, что нужно Роме – он был не настолько болтлив, чтобы они перебивали друг друга и не настолько молчалив, чтобы возникла иллюзия болтовни с самим собой. Правда, увеселительные походы по девушкам Андрей быстро прекратил, да ещё и втрескался в собственную помощницу, но Рома объяснил это учёбой Жданова в театральном. Там этих девиц – ещё похлеще, чем моделей в «Зималетто». На любой вкус и цвет. Наверное, с Андреем произошло то, что называется глупым словом «нагулялся». Ужасно рано, но что поделаешь. Андрей нравился Роме и чувством юмора, и тем, что мог поддержать почти любую тему, а как он смешно рассказывал о своих увольнениях из контор, где его старались поставить в узкие рамки и не обеспечивали простор для творчества… Конечно, ему крупно повезло с «Зималетто» и с тем, что Воропаев-старший не прикладывает все усилия, чтобы выкинуть Андрея на улицу, а наоборот, относится к нему с пониманием, словно о таком повороте судьбы и мечтал и не продавать фирму собирался, а развивать изо всех сил… Были и моменты, когда Рома и Андрей абсолютно не понимали друг друга. Но вот чтобы завидовать Жданову… Это было новым. И зависть была какая-то странная, кривая. Не тому, что его Катенька не залетела и не бегает за ним по офису, а... Сформулировать это было трудно. Просто казалось, что Андрей в его ситуации вёл бы себя иначе. Не прятался бы за стеллажи и не переставал есть и спать… Справился бы. Не выглядел трусом. И, наверное, в душе сейчас над Ромой смеётся.
– Ну ты-то, конечно, женился бы, – буркнул Рома монитору своего компьютера. Однако Андрей понял, что речь не о мониторе.
– На Клочковой? Я похож на сумасшедшего?
– И что бы ты сделал?
– Понятия не имею, – признался Андрей. – Но наличие ребёнка точно не повод жениться на его матери. Особенно если ты её не любишь. Ничем хорошим это не кончится.
Ощутив некую поддержку – в этой комнате не сидят один положительный и один отрицательный персонаж, – Рома даже выдохнул. Жданов крутил в пальцах карандаш, что-то думал и потом сказал:
– Наверное, можно общаться только с ребёнком. Почему нет?
Общаться с кульком, из которого торчит соска и который каждые полчаса гадит в памперс? Или кульки делают это чаще? Представив это, Рома поморщился. Но тут же себя утешил – кулёк с соской нормальная мамаша такому, как он, и не доверит. А уже когда оттуда вылезет что-то способное стоять на двух ногах и пинать ими мячик, возможно, один выходной в неделю Рома с этим существом и переживёт. Справляются как-то другие отцы, и он… Перед глазами почти померкло. Он вспомнил – гадящих кульков будет два. Два выходных в неделю, и никакой личной свободы.
– Попей водички, – предложил Андрей. – А то у тебя вид, словно ты собираешься присоединиться к Катиной бабушке в кардиологии. Инфаркт, говорят, молодеет.
Сделав гигантское усилие, чтобы прогнать видение – два кулька, два клопа с мячиками, два противных подростка, две их мамашки, – Рома налил себе воды и принялся думать о том, что его не касается – о Жданове и Катиной бабушке. Оно безопасней.
– Как старушка?
– Нормально, разрушает Катин мозг и мешает ей готовиться к занятиям. – Подняв со стола какой-то бланк, Жданов улыбнулся торжественно: – Катя даже контрольной со мной поделилась. В обед прорешаю.
– Докатился, – хмыкнул Рома, – это она твоя помощница, а не ты её. Ничего не перепутал?
– А мне интересно. К тому же… Наши отношения офисной вертикалью власти не исчерпываются.
Ближе к обеду, оставив Рому переживать в кабинете, Андрей пошёл к Шурочке – давать задание для разведки. В Шурочку Рома верил. Точнее, в то, что она способна забить на женскую солидарность на благо своего начальства.
Жданов вернулся из приёмной с двумя чашками кофе и, вытащив из стола пакет, продемонстрировал Роме бутерброды с сыром.
– Как это нелепо – трескать бутерброды из пакета, – тяжко вздохнул Рома. Но, признаться честно, сейчас это было лучшим выходом – никуда не высовываться, ничего не заказывать и чтобы никто к ним не зашёл. – Где добыл?
– Катя дала, – отозвался Жданов, – я за ней заехал чуть позже, чем обычно, позавтракать не успели. Жуй, бедолага. Тебе ещё это… детей растить.
– Гад ты, – откусывая бутерброд, сказал Рома. Ну что ж, хлеб как хлеб, сыр как сыр, а поесть и правда надо.
До момента, пока Шурочка вернулась с обеда, прошла чертова уйма времени. Рома даже не подозревал, что их секретари так долго набивают желудки. Вернувшись, Шура торжественно заявила – Маша Тропинкина никакого прибавления в семействе не ждёт, с чего это Рома вообще взял – непонятно. Она сейчас в поиске надёжного мужа, а не в попытке увеличить семейство. А Клочкова покинула офис после сцены у ресепшн, и вот её женсовет активно обсуждал за обедом. Неужели та решила стать матерью? Подружка Киры? Так рано?
Потенциальные два кулька съежились и ужались до одного, мамаша которого рванула из офиса, наверняка чтобы потратить выданные Ромой деньги. Но потом она вернётся.
– Роман Дмитриевич, женщины коварны, – сообщила Шурочка, – особенно такие, как Вика. Мало ли что она говорит, надо всё проверять!
Определенно его интересы она поставила выше женской солидарности. Но подумал об этом Рома с тоской… Вряд ли что-то сейчас могло его полностью утешить.