Часть 4
Начало здесь
Ждать пришлось долго. Высокую фигуру Влада Дарья увидела, когда уже почти стемнело. Он шел быстрым шагом и был сосредоточен на своих мыслях, поэтому даже не обратил внимания на девушку, сидящую на скамейке. Дарье пришлось встать, чтобы привлечь к себе его внимание.
— Влад! — позвала она.
— Даша? — удивился он. — Ты что здесь делаешь?
— Тебя жду.
— Зачем?
— Хотела с тобой поговорить.
— О чём нам с тобой разговаривать? По-моему, мы всё уже прояснили.
— Ты ошибаешься. Когда ты ушёл и забрал Джину, ты обещал отдать мне деньги за щенков. А теперь передумал...
— А ты серьёзно думаешь, что имеешь моральное право на эти деньги? — прищурился Влад. — После всего того, что ты сделала с Джиной и щенками? Если бы я их не забрал, они бы у тебя не выжили. Моя мать выходила их, выкормила, а ты ждёшь от меня денег?
— Ты же знаешь, я не виновата. Это всё стечение обстоятельств.
— Отнести щенков на чердак, это, по-твоему, стечение обстоятельств? — нахмурился он. — Совсем ты без мозгов и без сердца. Нам говорить не о чём, никаких денег я тебе не дам. Убирайся отсюда, и чтобы я тебя здесь больше никогда не видел.
Не дожидаясь слёзных историй, приготовленных для него Дарьей, Влад решительно направился к калитке.
«Ах, ты сволочь!» — негодовала Дарья.
Её распирало от обиды и злости. Ведь она-то рассчитывала, что где-то в глубине души у Влада ещё остались к ней чувства, на которых она и планировала сыграть. Но теперь ей стало абсолютно ясно, что он остыл к ней окончательно и рассчитывать на его сочувствие не приходится.
«Наверное, он уже нашёл себе какую-нибудь девку, — глотая злые слёзы, думала Дарья. — и месяца не прошло».
К сожалениям о потерянных деньгах за щенков добавилось уязвлённое женское самолюбие, перемешанное со жгучей ревностью.
«Ну, погоди, я тебе этого не прощу», — закуривая сигарету, подумала она.
Сухая трава, на которую была брошена непотушенный окурок, задымилась сразу же. Не прошло и минуты, как маленький огненный язычок заплясал, с каждой секундой разрастаясь всё больше. Дарья автоматически затоптала рождающееся пламя. Глядя на чёрную, опалённую огнём траву, она злорадно улыбнулась. Встав на скамейку, осторожно заглянула во двор матери Влада. Недалеко от забора располагался старый деревянный сарай, рядом небольшая копны высушенного сена, а чуть дальше и небольшой деревянный дом.
«То, что надо, — подумала она, скрываясь за забором, — осталось дождаться ночи».
Быстрым шагом она пошла прочь, намериваясь вернуться глубоко за полночь.
***
Почувствовав на своей шее жёсткую хватку материнских зубов, Акело проснулся. Задняя стена сарая, в котором они спали, полыхала жарким огнём. Жадные языки пламени бесновались, неистово захватывая сантиметр за сантиметром всё больше территории.
Мать, спасая своего щенка, вытащила его за шкирку из полыхающего сарая и отнесла на пару метров. Бросила на землю, кинулась за следующим. Вот уже и сестра, не успевшая толком проснуться, копошится рядом. Джина снова скрылась в огне, туда, где оставался ещё один щенок.
Жар был нестерпимым, и двое маленьких щенков, захваченные первобытным ужасом, бросились врассыпную. Девочка забилась под крыльцо дома, а Акело юркнул в щель под забором и, не чуя под собой ног, кинулся, не разбирая дороги, наутёк.
Только Джина успела выскочить из горящего факелом сарая, как он затрещал, по-старчески ухнул и обрушился. Из дома выскочил Влад, за ним взлохмаченная со сна Ольга Дмитриевна.
— Господи! — испуганно вскрикнула она.
Огненные капли от рухнувшего сарая веером разлетелись во все стороны. Там, где они падали, тут же загорались маленькие огневища, мгновенно расползаясь по сухой траве и подбираясь к дому. Подбежав к куче песка, Влад начал им закидывать захватчиков, пытаясь остановить наступление на дом. Со всех сторон на помощь уже бежали соседи, кто с ведрами, кто с лопатами. Через десять минут подъехала сверкающая огнями пожарная машина. Это решило всё. Пожар был потушен, дом спасён.
— Боже мой, боже мой! — стенала Ольга Дмитриевна, оглядывая почерневшие останки старого сарая.
— Радуйся мать, что дом спасли, — утешал её Влад, поглаживая прижавшуюся к нему Джину. — А где щенки?
Услышав из-под крыльца жалобное поскуливание, он достал оттуда испуганную, дрожащую девочку.
— Тихо, Мыша, тихо! Всё хорошо. Мыша цела, Клёпа тоже, а где Акело?
Голубоглазого щенка нигде не было.
— Неужели сгорел?
Но сколько Влад не ходил по пепелищу, сколько не искал, ничего похожего на останки щенка не нашёл.
— Может, сбежал с перепугу? — предположила его мать.
— Может, — согласился Влад, — утром его поищу. Далеко убежать он не мог.
Далеко Акело и не убежал. Преодолев в панике около пятисот метров, он оглянулся. Пламя зловеще полыхало вдалеке, он был в безопасности. Акело застыл на дороге в растерянности, не зная, куда идти. Пробегавший мимо мужчина с двумя грохочущими пустыми вёдрами, разрешил его сомнения, заставив искать убежище. Нырнув в густую траву, щенок вдруг почувствовал, как почва уходит из-под его лап и скатился в канаву.
Заросшая сорняком канава была достаточно глубокой и длинной. Она оказалась отличным убежищем. Забившись под лопух, Акело слышал, как сверху, крича, бежали люди, затем визжа сиренами, мимо пронеслась огромная пожарная машина. Суматоха и шум были ужасны, и Акело оставалось только радоваться тому, что здесь, в канаве, он в безопасности. Когда всё стихло, щенок ещё долго не решался покинуть укромное место и, в конце концов, заснул.
Солнечные лучи, заглянувшие под лист лопуха, коснулись его сомкнутых век. Открыв глаза, он сначала не сразу понял, где находится. Всё здесь ему было незнакомо, а потому страшно. Ему нужно было срочно вернуться домой, туда, где мать, сёстры, та добрая женщина, а главное, Влад — его хозяин, царь и бог, ведь он сам его выбрал.
Выбравшись из под лопуха, щенок посмотрел налево, затем направо, не понимая, куда же ему нужно идти. И с той стороны и с этой канава была абсолютно одинаковой — сухая, в трещинах почва и не убиваемые, мощные сорняки. Немного поколебавшись, Акело выбрал правую сторону и бодро потрусил «домой».
Продолжение следует
Начало истории здесь:
Читаем на площадке Boosty продолжение трилогии "Ведьмин пёс":
Я это ты
Эмоции захлёстывали её, но ни одна веточка на ближайших деревьях даже не дрогнула. А ведь раньше подобный накал ярости и негодования вызывал ураган, смерч, бурю. Неужели она потеряла свою магию? Но как это возможно?
