О любом фильме можно вести сразу три дискуссии на разных уровнях: на базовом, смысловом и мета-уровне. Базовый уровень — это логика сценария, насколько одно не противоречит другому, отсутсвие сюжетных дыр. Если фильм сломан на самом базовом уровне, то разбор ни одного его уровня уже не спасёт положение. Смысловой уровень — это подтексты, идеи, темы, и то, что профессиональные критики любят выносить на первый план, потому что, когда речь идёт отличном толковании материала, то ты не можешь быть не прав. Мета-уровень: это дискуссия вокруг фильма. То есть, то, что с ним в реальной жизни происходит: кто его снял, зачем, на чьи деньги. Что интересно, говоря о фильме «Девять», второй и третьи уровни в нем сливаются практически в один, в то время, как первый просто существует.
«Девять» — мультфильм режиссёра Шейна Экера, вышедший 9 сентября 2009 года, основанный на короткометражке того же режиссёра, но вышедшей четырьмя годами ранее. Нам рассказывают о мире, где жил некий учёный, решивший создать искусственный разум, обладающий душой, но до конца довести свои идеи он не смог из-за влияния канцлера страны. Ошибка привела к тотальному истреблению человечества машинами. Пытаясь спасти хоть что-то, учёный прибегает к устройству, способному переселять души, и передаёт частички своих воспоминаний девяти куклам. Фильм начинается со смерти ученого и пробуждения последней куклы — Девятой.
Пренебрегать результатом работы сотни аниматоров, которые пытались выжать максимально достойную картинку из откровенно скудного бюджета в 30.000.000 $ будет жестоко. Просто так сложилось, что конкретно этот аспект фильма наименее интересно и важен для его понимания. В 2009 году трёхмерная анимация уже была не слишком молода, хотя все ещё появлялись на рынке новые студии: Pixar и DreamWorks за свои миллионы вполне успешно показывали им, что заработать авторитет будет крайне тяжело, но все ещё можно было на одном только стиле и без денег что-то создать. Focus Pictures своеобразная студия, о которой мало кто знает, потому что эта студия, по сути, является лишь подразделением Universal Pictures, и специализируется на прокате независимого кино. «Девять» был их вторым анимационным проектом после «Коралины». Гораздо больший интерес вызывают уже продюсеры: Тим Бёртон и Тимур Бекмамбетов.
С самого начала было понятно, что проект будет ориентированием взрослую или не детскую аудиторию, соответственно, о каких-то конкурентоспособных бюджетах речи и не шло. Если мы принимаем во внимание правило большого пальца, согласно которому общий бюджет со всей периферией, с маркетингом, с налогами равен двойному от того, который был заявлен, то получается, что при тридцати миллионах бюджета, умноженных на два, то есть, шестидесяти и сорока восьми миллионов сборах, фильм не вышел даже в ноль.
Девять очень мелкомасштабная история, что противоречит постапокалиптическому сеттингу, где люди вымерли в следствии создания бездушной машины, и истребившей всех. «Девять» посвящён переходной стадии мира, соотвественно, картинка состоит из серо-коричневых тонов. Цвета есть, но они сильно приглушённые, и с минимальными контрастами, что характерно для множества проектов Тима Бертона. Недосказанность могут быть очень сильными инструментами. Западная киношкола к ним прибегает чаще всего, в отличие от азиатской, которая любит разбирать любое действие, которое персонажи совершают на экране. Но у русской киношколы всегда был особенный путь в кино — мы стоим где-то посередине. У нас любят метафоры, любят из-за толковать по-разному, но если ты растолкуешь их не так, как сказал учитель, то будешь не прав в итоге. С другой стороны, у нас любят внутренние диалоги, ремарки и любые приёмы, которые могут растолковать суть героя.
У фильма «Девять» есть две версии сценария: оригинальная на английском языке и адаптированная на русском. Чтобы понять, что сюжет пытается сказать не нужно идти далеко.
Фильм сам прямым текстом говорит о чем он: что такое душа, зачем она нужна, и почему без души нет жизни? Если зайти в интернет и написать в поиске название фильма, то выпадет куча статей с поиском скрытого смысла «Девять». Едва ли можно говорить о чем-то подобном, когда все происходящее на экране бросает тебе именно этот, якобы, скрытый смысл в лицо. Но что еще более иронично: сюжет идеи собственную ключевую мысль поддерживает не очень хорошо: машина не может быть совершенной и превзойти человека, потому что у неё нет души. Но что такое душа? По версии «Девять», душа — это нечто осязаемого, так как в сеттинге фильма есть устройство, способное перемещать душу в объект. Душу можно контролировать в какой-то степени. Если ее переместить в куклу, то кукла начнёт мыслить и говорить, то есть, душа стоит выше ограничений тела, но, если ее переместить в машину, то ничего хорошего не получится. Машина может хранить души, но не перенимать из качества. Почему? Что ее отличает от кукол? Фильм рассчитывает, что вы сами дадите определение души, но в то же время даёт какие-то зацепки, которые эти толкования ограничивает, склоняя зрителя к тому, что душа — это нечто материальное; что-то, что можно контролировать с помощью устройства, и это намекает на некоторое превосходство машины над человеком, так как, если машина может контролировать душу, а человек не может, тогда машина сильнее, чем человек.
Допустим, что душа осязаемая. Можно ли ее разделить? Из чего она состоит? Девять кукол в «Девять» являются либо олицетворением черт ученого, либо его воспоминаний — зависит от перевода, в котором смотреть. Но и там, и там — он отдаёт им частички самого себя. Как положительные, так и отрицательные. Если учёный это делает, чтобы сохранить жизнь и передать ее новым людям, зачем даровать куклам отрицательные качества? То, что погубила предыдущих людей?
Что если душа является комбинацией характеристик человека и его воспоминаний? Что если куклы — это отражение того, как учёный видел мир через призму качеств? Семья ученого показана с исключительно положительной точки зрения, коллеги как обычные люди, а враги как трагические герои. В «Девять» есть герой Первый. Его можно описать разными словами, но первое, приходящее в голову — arrogance. У этого слова нет одного точного перевода, однако «высокомерный и ставящий себя выше других необоснованно» больше всего подходит. Это мотив о непоколебимой, почти фанатичной, веры, что твой взгляд на ситуацию является единственно правильным, даже если в нем нет смысла и доказательства явно не в твою пользу. Первый провозгласил себя лидером, хотя фактически никакой властью не обладает. Ее подобие держится на страхе расправы руками Восьмого, но даже под ним остальные куклы сбегают. Первый своеобразный пастух без стада, но он верит, что у него есть стадо и боится посмотреть в глаза правде, как и боится знаний, которые другим открывают глаза на эту правду. Первый совмещает высокомерие со страхом, а Восьмой слабоумие с грубой силой, и оба получают успокоение в конце, когда попытались искупить вину. Что если учёный дал им жизнь именно с целью искуплениях? Что если учёный решает воплотить свои отрицательные качества после смерти, чтобы этим показать — плохого в себе не нужно бояться, это нужно принимать и бороться с этим. Может быть понимание и прошение тоже части души, которым можно научиться только самому? Возможно именно взросление и делает каждую душу уникальной. Но все эти «что если» и «может быть» имею право существовать, если вы смотрели оригинальную версию на английском языке.
Глуховский, написавший «Метро 2033», занимался переводом и адаптацией «Девять». «Под нарисованные картины нужно было написать новую историю. Главные различия между русской, православной культурой и англо-саксонской — это понимание души» — говорит Глуховский. Переведённая история от оригинальной ничем особым не отличается. Некоторые реплики были либо переписаны, либо добавлены туда, где текста изначально не было, чтобы направить трактовку повествования по очень конкретному пути.
Вместо передачи куклам своих собственных качеств, учёный передаёт им воспоминания о своих друзьях и врагах. Об этом прямо говорит закадровый голос в сцене монолога ученого в самом начале мультфильма. В оригинале же никакого закадрового голоса не было. Сохранение душ кукол в оригинале не было просьбой ученого; он просил уничтожить машину. Вообще, большая часть изменения делается закадровым голосом, когда на экране нет ключевой фигуры в кадре. Куклы в видении Глуховского не смесь воспоминаний ученого, а олицетворения конкретных людей из его жизни. По сути, Бекмамбетов нанял Глуховского, чтобы тот написал сценарий, состоящий из своеобразного режиссерского комментария, только вшитого в повествование.
Решительно против таких перемен выступать ошибочно. Речь идёт о трактовке. Такой же, какую может выдвинуть любой человек и подтверждать фактами. Проблема в другом. В том, с какой уверенностью Глуховский подходит к тому, что эти перемены были нужны для «Девять», объясняя это тем, что так будет лучше понятно русскому зрителю. Но что такое тогда русский зритель? Далеко не каждый человек в России верующий и проводить такие границы между двумя взглядами на одно понятие оскорбительно в некоторой степени, ведь разве хоть кто-то может говорить, что русскому зрителю понравится, а что нет? И это приводит нас к одному — остаётся думать, кто более высокомерен: мы, Глуховский или же все-таки Первый?
Екатерина Лангемец