Описания боев, которые вела 192 танковая бригада в районе хутора Ленной 12-го и в ночь на 13-е февраля, носят достаточно противоречивый характер.
Как отмечалось в предыдущих публикациях, некоторые документальные источники той поры даже сообщают о том, что бригада и поддерживаемые ею стрелковые полки вели в те дни бои за деревню Алисовка, а не за хутор Ленной. По другим данным деревня Алисовка находилась в те дни уже в тылу наступающих стрелковых частей. Всё это может свидетельствовать, в том числе о том, что такая "потеря концентрации" в фиксации событий, их итогов и последствий штабными офицерами бригадного и даже фронтового уровней явилась следствием некой "штабной усталости", появившейся в ходе продолжающегося наступления советских войск на Харьков.
Начало истории про Степку и его боевых товарищей, воевавших в 192-м мото-стрелково-пулеметном батальоне, который входил в состав 192-й танковой бригады, можно прочитать здесь, а её продолжение здесь и здесь, а также в предыдущей публикации.
Перепалка танкистов с дедом (а уже все члены экипажа, кроме механика-водителя обступили его), перекрывшем дорогу танку продолжалась ещё несколько минут. Затем подъехали техническая и санитаргая летучки и тоже остановились позади танка. Ещё через несколько минут подкатила "эмка", которая смогла практически по обочине объехать образовавшийся затор и остановиться в дясятке метров уже за спиной деда. Из "эмки" вышел майор и направился к месту возникновения проблемы. Навстречу ему побежал командир танкового экипажа.
К Степке и Ивану подошла Варенька и, не теряя времени даром, стала задавать им вопросы про личную гигиену и санитарию, на некоторые из которых молодые бойцы отвечая, краснели. На их встречный вопрос военфельдшеру про майора, Варенька, которая почти всё про всех в бригаде знала, ответила:
- Это замполит вашего комбата.
Между тем, "разбор полетов" уже между майором и командиром танкового экипажа вокруг деда продолжался ещё несколько минут. До Степки долетали только отдельные слова. В это время Варенька рассказывала очередные новости про лейтенанта Иванова, которые она почерпнула из его последнего письма. Дед даже замахнулся своей клюкой на танкиста, но потом разговор приобрел видимо более конструктивный характер. Вскоре решение было принято майором и одобрено дедом. К "его халупе" направлялась полуторка с военфельдшером (Варенька сама вызвалась отправиться в эту экспедицию) и двумя сопровождающими (Степкой и Иваном).
Дорога была освобождена и "пробка" на ней быстро "рассосалась". Деда посадили в кабину грузовика показывать дорогу, а старшим этой команды майор назначил молодого замполитрука, являвшегося по своей основной должности каким-то "помощником по комсомолу". У замполитрука был новенький ППШ, и, как оказалось, тот тоже ехал до этого с майором в "эмке". Варенька быстро опросила деда про симптомы, которыми страдала больная, чтобы пополнить необходимыми лекарствами свой знаменитый медицинский саквояж, ранее принадлежавший венгру-подполковнику. Дед отвечал обстоятельно:
- Кашляет она, ночью вся горит, потом потеет... Травки уже не лечат. Это она видать надорвалась, когда давеча гансы выгнали всех на мороз снег таскать.
Степка попытался выяснить, зачем надо было таскать снег, но все вокруг уже торопились, шофер полуторки стал расспрашивать деда про дорогу, замполитрука - далеко ли от "его халупы" отошли немцы. Выяснилось, что по дороге есть одно "топко место", но там дед "слеги смострячил третьего дня".
Собрались, сели, поехали. Шофер у полуторки был опытный. Действительно, всего лишь в одном месте пришлось троим мужчинам вылезать из кузова и толкать забуксовавшую полуторку. Вареньке замполитрука не разрешил участвовать в этом мероприятии и при этом всю дорогу, на Степкин взгляд, пытался к ней "приставать".
В целом, можно сказать, что доехали до места без проишествий. Хитрый дед, правда, не предупредил заранее, что от того места, куда могла в принципе доехать любая машина и даже танк, до его "халупы" оказалось еще полста метров нужно было идти пешком по довольно глубокому снегу и "в горку". Дед и здесь, чуть заметно припадая на левую ногу и опираясь на свою клюку, шел впереди и показывал дорогу.
"Халупа" оказалась вполне добротной деревенской избой даже с наличниками на окнах, на которых были вырезаны узоры. Комната освещалась только лампадой, висевшей перед иконой в "красном углу". Внутри было довольно холодно, кто-то зашевелился на печи, укрытый тулупом с головой и, прокашлявшись, спросил:
- Старый, это ты чо ли?..
Ответ и интонация деда удивили четверых молодых людей, вошедших с ним в горницу (водителя оставили с машиной):
- Я это, лебедушка моя!.. Дохтура привел.
Фраза эта была произнесена дедом столь проникновенным и ласковым тоном, что никто из её услышавших, не смог уловить в ней ни тени иронии.
Варенька попросила побольше света и тепла. Дед бросился разводить огонь в печи и разжигать керосиновую лампу. Степка всё сильнее чувствовал какое-то беспокойство и попросил разрешения у замполитрука "осмотреться снаружи". Через несколько минут они уже с Иваном и дедом вышли во двор. Тут уже Степка учинил "резиденту" небольшой допрос. Выяснилось, что когда дед уходил в экспедицию по поиску "дохтура", на хуторе были "гансы тама" и "тама" (дед клюкой указал направления) на противоположной окраине хутора, "отсюдова шагов триста". Они занимались оборудованием пулемётных точек. Иван попытался встрять с вопросом "чьих триста шагов", но был остановлен Степкиным "подожди".
Далее Степка задал вопрос, который его почему-то больше всего волновал. Из ответов деда выяснилось, что жителей "гансы согнали на таскание снега", из которого они потом строили какие-то оборонительные сооружения, обливали их водой и снова сверху насыпали и утрамбовали снег. "Там-то видать старуха моя и застудилась, когда ведро с водой на неё сверху-то долбанулось". Повздыхав, дед далее в своем рассказе употребил слово "капонир", на что Иван недоумённо вскинул брови и недоверчиво хмыкнул, за что и был строго отчитан:
- Я-то, молодчик, с самого начала первой германьской и до шестнадцатого года в окопах пожил, два креста и медаль выслужил, а вот ты пока только одну медаль, как я погляжу, носишь. Так что помолчи поудова. А что есть капонир мне доподлинно известно. Хошь, могу прямо сейчас его размеры для трехдюйовки сказать? Длина саженей...
Степка миролюбиво прервал разволновавшегося деда:
- Дедушка, не время сейчас... Можешь показать нам, где этот "капонир" есть, чтобы мы в темноте не плутали?
Скрытный дед ответил вопросом на вопрос:
- А тебе какой показать, левый или правый?
Степка уточнил:
- Так их там два? Или больше?
- Два... Большие такие, даже с крышами из досок и замаскированы дюже хорошо, слева и справа от высотки, что на том краю хуторка нашего притулилась. Если так пойдёте, то как раз в высотку и упрётесь. А я к старухе своей уж вернусь, не обессудьте...
Степка зашел с дедом в избу и вкратце сообщил замполитрука полученные сведения про капониры. В конце доклада Степка как бы спросил про "дальнюю разведку" и, получив в ответ одобрительный кивок от старшего по званию, приступил к выполнению "полученного" задания.
Небольшую высотку сразу за хутором они с Иваном даже в темноте отыскали довольно быстро под аккомпанимент далекой и разной по интенсивности артиллерийской и пулеметной стрельбы. До этого им на пути действительно встретилась оставленная противником пулемётная точка. Левый капонир был пуст и вокруг него было тихо. А в правом капонире и вокруг него происходила очень активная "возьня". Во-первых недалеко от него рядом со стеной большого сарая стоял полугусеничный транспортер. Во-вторых в капонире было установлена какая-то большая пушка. В-третьих от тягача к капониру немца носили ящики со снарядами. В-четвертых впереди кпонира глазастый Иван разглядел пулемётную точку, которая, к сожалению, была не пустая.
Совещание Степки и Ивана, на которое был вынесен вопрос "что делать", было прервано на этапе прений громким выстрелом из пушки. Стало видно, что хитрые немцы придумали ещё амбразуру капонира открывать только на момент выстрела, а потом закрывать её с помощью какого-то механизма белым холстом. Так что с фронта этот капонир действительно было очень трудно обнаружить.
Дальше выбора особого уже не было. Пушка выстрелила второй раз и была единоглассно классифицирована, как зенитка большого калибра. Но стреляла сейчас эта зенитка сейчас явно не по самолётам. Судя по сектору обстрела, огонь она вера по отрезку шоссе, на котором вполне могли находиться танки их бригады. В ответ тоже прилетело. Метрах в ста впереди капонира разорвался фугасный снаряд. Расчёт пушки теперь в полном составе скрылся в капонире.
Роли между исполнителями предстоящей операции распределились практически сами собой. Степка с зажатой в руке гранатой пополз вперёд, а Иван стал его прикрывать, сконцентрировав своё внимание на пулемётном расчёте.
До капонира "на бросок гранаты" Степке оставалось проползти ещё метров пятьдесят, когда его заметили. Но заметили не пулемётчики, а один из водителей тягача. Он выскочил из кабины, стал кричать и выстрелил в Степку из карабина. К счастью, промахнулся. Иван быстро выстрелил в него в ответ, но тоже не попал. Хорошо, что стрелял он из самозарядки и второй выстрел свалил немца, который ещё только перезаряжал свой карабин.
После этого "шума" всполошились, засуетились и загалдели пулемётчики, разворачивая свой "косторез" в сторону Степки. До них от Степки было примерно такое же расстояние, как от него до капонира. Степка просто лежал и ждал, вжавшись в снег. Иван не подвёл. Двух пулемётчиков он "успокоил" тремя выстрелами, а пулемёт хоть и не успел открыть стрельбу, но очередь не "дошла" до того места, где залег Степка. Пока происходила эта перестрелка, пушка выстрелила два раза, в ответ прилетело тоже два снаряда, но разорвались они опять слишком далеко от капонира.
Теперь Степка вскочил и побежал. Укрываться вблизи капонира было особенно негде, поэтому план у Степки был простой. Все три гранаты ("лимонка" - последняя) полетели на "крышу" капонира. С "лимонкой" он конечно перестарался. Она перелетела и взорвалась у противоположной стены капонира. Из капонира выскочил немец, один из членов артиллерийского расчёта. Он тут же упал от выстрела Ивана.
С крышей вроде бы ничего на первый взгляд от трёх взрывов гранат не произошло, но по боковой стене капонира "пошла" трещина. Пушка больше не стреляла. Степка отбежал назад метров на тридцать. Три взрыва гранат всё-таки не остались не замеченными кем-то из танкистов на шоссе. Следующие два разрыва танковых снарядов случились позади капонира, но всего метрах в тридцати от него. Третий разрыв снаряда стал для капонира роковым. Его "крыша" с одной стороны провалилась внутрь сооружения.
Надо отдать должное тому, что артиллерийский расчёт противника, оставшись без своего основного оружия, не разбежался, а организованно и довольно профессионально вступил в бой с двумя бойцами, используя своё личное оружие. При этом у немецких артиллеристов оказались не только карабины и пистолеты, но и автомат. Степка в ответ стрелял как всегда часто, но не точно. В основном его выстрелы носили отвлекающий и нервирующий характер. Иван стрелял намного реже, но намного результативнее. С третьего выстрела ему удалось ранить немца с автоматом. Автомат упал в снег, а раненого другой немец поволок обратно в капонир. Ещё один близкий разрыв фугасного танкового снаряда вывел из строя другого немецкого артиллеристов. Но численный перевес всё равно пока роставался за противником.
Два раза Степке с Иваном под огнём пришлось менять позицию, пытаясь увеличить расстояние между собой и наступающим противником. Проще говоря, им приходилось отстреливаться и отступать к центру хутора. Тем временем тягач громко зафырчал и подъехал вплотную к полуразваленному капониру с тыла. Пять или шесть немцев продолжали "отжимать" Степку и Ивана в глубь хутора, а остальные скрылись опять в капонире. Через пару минут тягач потащил пушку на четырёх колесах из капонира и вскоре скрылся в темноте. Степка выпустил предпоследнюю свою обойму вслед тягачу, но никакого существенного вреда видимо своей стрельбой ему не причинил.
Чуть левее и сзади Ивана из-за угла дома вдруг выскочил замполитрука и с кромким криком "За родину, ура" открыл огонь длинными очередями "от бедра" из своего ППШ. Кого-то он из немецких артиллеристов он явно зацепил, но после второй очереди его автомат заглох. Замполитрука, не догадавшись залечь, стоя стал менять диск, тут же получил пулю и упал. Теперь чуть правее и сзади Степки раздался выстрел, не похожий на винтовочный. Затем ещё один такой же. Это в бой вступил дед. В руках у него теперь была не клюка, а двухстволка.
Степка выстрелил ещё один раз, теперь помня, что у него осталось в винтовке последних четыре патрона. Иван выстрелил тоже, "подловив на перебежке" ещё одного немцы. Громко стал стонать замполитрука. После этого Степке и Ивану стало не немецких артиллеристов, а тем - до Степки и Ивана. Каждая из сторон по какому-то молчаливому и общему согласию прекратила стрельбу и занялась своими ранеными и убитыми. Замполитрука Степка с Иваном притащили в избу деда через четверть часа. Варенька скомандовала "на стол его" и стала стягивать с него телогрейку. В избе было уже тепло, и пахло какими-то травами. "Старуха-лебёдушка" кашляла и вздыхала на печи. Её приветственные слова были всё те же:
- Старый, это ты чо ли?..
Ответ деда опять немного "резанул слух":
- Я это, лебедушка моя!.. Бойцов привел.
Степка отправил Ивана на улицу "в секрет", как выразился дед. Через примерно полчаса Иван зашёл в избу вместе с пехотным лейтенантом и двумя красноармейцем. Хутор заняла какая-то советская стрелковая часть. Степка с Иваном пошли посмотреть капонир, дед увязался с ними. Там остались только несколько ящиков со снарядами. Своих убитых немцы забрали с собой. На снегу теперь только в нескольких местах темнели пятна крови.
Рана у замполитрука оказалась в плечо навылет. Он уже не стонал, а перевязанный и бледный сидел на лавке, облокотившись спиной о стенку. Варенька диагностировала у больной воспаление лёгких. Степка с Иваном сначала уселись пить чай, а потом понесли на носилках "старуху-лебёдушку" к полуторке. Замполитрука шёл сзади сам, опираясь на руку Вареньки и больше с ней не заигрывал. Дед, "заперев избу на палку", опять возглавлял "колонну".
При расставании дед вручил (подарил?) "на память" Степке и Ивану по кресту, а замполитрука - медаль. Это были награды деда за Первую мировую войну. Кресты и медаль были без колодок и ленточек. Степка и Иван, не желая обижать старика, отнекивались не долго.
Тем более, что Иван, раглядев крест, в середине на лицевой стороне которого всадник протыкал копьём змея, а оборотной были две какие-то "переплетёные" и не понятные буквы, на поперечных лучах был выбит шестизначный номер и на нижнем луче цифра 4 и буквы "степ", ничего не нашел в этом кресте для себя предосудительного. Степке достался крест, на котором был пятизначный номер и на нижнем луче цифра 3.
А вот замполитрука поначалу наотрез отказался принимать медаль, на лицевой стороне которой был изображен лик "царя-кровопивца". Правда, на оборотной стороне медали сверху номера была надпись "за храбрость", что явно импонировало замполитрука. Дед обозвал замполитрука "прадурной" и попытался объяснить, за что он получил эту медаль. Выходило, что наградили деда ею за ранение в ногу. Дискуссию эту прекратил опять появившейся из темноты на своей "эмке" майор-замполит, сначала выслушавший рапорт своего подчиненного и быстро вникнувший в суть дискуссии с дедом. Похвалив всех участников "экспедиции", он шепнул замполитрука:
- Бери, она из серебра, потом в фонд обороны сдашь. И не переживай. За участие в уничтожении позиции противотанковой пушки и ранение в бою будет тебе "отвага"...
Фактографический материал, использованный в этой заметке, был взят из публикации Максима Бакунина "192-я танковая бригада. Боевой путь до июля 1943 г".
Вечная Слава и Память солдатам и командирам Красной и Советской армии, участникам Великой отечественной войны!
Берегите себя в это трудное время!
Подпишитесь на канал , тогда вы не пропустите ни одной публикации!
Пожалуйста, оставьте комментарии к этой и другим публикациям моего канала. По мотивам сделанных комментариев я готовлю несколько новых публикаций.