Ivan Serov·2 июл в 21:36
Обсуждая с мамой современную моду( она фэшн продюсер со стажем 20 лет), невольно прихожу в уже стомиллиардный раз не просто к мысли о несостоятельности идеи «возвышенного творца», но к осознанию полнейшей интеллектуальной импотенции людей, озвучивающих подобную шизу, и верящих, что Творческая мысль есть сферический конь в вакууме, существующий имманентно и в самом себе.
Идея о том, что на художественную деятельность способны априори лишь «достойные»- чистой воды идеализм, свойственный веку 16-му, когда Микеланджело травили и изживали со свету за то, что он, гад такой, посмел подписать свои скульптуры, хотя церковью посутлировалась идея, что замысел произведения в голову художнику посылает сам Господь, а художник в этом уравнении лишь инструмент Божьего замысла. Что ж, видимо, и на небесах есть копирасты.
Во все времена, с того самого момента, как люди стали делиться на классы, неизбежно возникала группа людей, аккумулирующая у себя чрезмерные ресурсы. Так было, так есть и так будет всегда, покуда существует классовость. То есть то самое деление людей по отношению к средствам производства. Формы могут меняться, но суть остаётся прежней. Будь то вождь в первобытном племени, который забирает себе лучшие куски мяса с охоты и лучших женщин, или же предприниматели-спекулянты из книг Тэффи, продающие мешок зерна по 3 рубля за 70.
И во все времена представители правящий верхушки были заинтересованы в поддержании своего статуса через продукты культуры. Ещё норвежские конунги платили за написание баллад о себе, а вся культура возрождения зиждется на заказных портретах для европейский купцов и дворян. С развитием ремёсел и товарно-денежных отношений возникает феномен престижного потребления, то есть обмена денег на товары, имеющих малый практический потенциал, но за счёт трудоёмкости изготовления весьма дорогих в цене. Золотые стулья и платья с половину китайской стены были призваны подчеркнуть разницу в положении в обществе - напомнить рабам, что они рабы, а господам убедить себя в том, что они господа.
Недаром Стендаль назвал свой роман «Красное и чёрное» по цвету одежды тогдашних бедняков и господ. Как говорится, «по одёжке встречают».
Но господа тоже люди и они тоже воспринимают мир через призму себя и своего в нём места. Гегель называл это субъективным духом.
Желание выделиться, присущее всем людям, никуда не делось, и потому возник запрос на уникальные предметы престижного потребления, которых не будет ни у кого, кроме заказчика, и в особенности предметов гардероба и ювелирки, потому что их демонстрировать проще всего.
То есть изначально мода - порождение экономического неравенства, призванное подчеркнуть разницу положений, и ориентированное на крайне узкую аудиторию, а также очень зависимое материально.
Никаким демократизмом там и не пахнет- большинству людей на те ценники, что тогда, что сейчас, заработать просто нереально.
Что характерно, без притока свежей крови (всё-таки прослойка потребителей, а следовательно и производителей, крайне мала) мода начала стагнировать. Чрезмерность, пошлая роскошь, гедонизм - вот симптомы гниения позднефеодальной моды. Уже под конец феодализма началось гиперпотребление. Богатые феодалы надевали дорогие одежды, которые неудобно носить, и которые делались несколько месяцев, всего на один приём, после чего отправляли кормить моль, а графини, фрейлины и прочие благородные дамы вплетали себе в волосы модели кораблей.
Чем ближе гибель империи, тем безумнее её законы, а чем ближе гибель культуры, тем больше она начинает механически копировать саму себя, скатываясь в самоповторы, превращаясь в выжимку эссенции.
Это всё равно что вместо вина пить чистый уксус.
Как говорил один умный немец: «Прогресс поработил человека, он же его и освободит».
Из-за неразвитости технологий в условиях ограниченности ресурсов, в первую очередь людских, возникло жёсткое разделение труда и социальная иерархия.
Жёсткое деление обязанностей позволяло хозяевам средств производства на протяжении веков аккумулировать в своих руках прибавочную стоимость. Происходило это в основном на территории современной Европы, где плодородные почвы и тёплый климат почти круглый год, что в условиях аграрной экономики давало возможность чаще собирать урожай, следовательно чаще его продавать, следовательно чаще и больше извлекать прибавочную стоимость.
Избыток прибавочной стоимости можно было пустить на совершенствование технологий, дабы ещё лучше извлекать прибавочную стоимость, а уже новые технологии приводили к ослаблению позиций старого правящего класса. Такая вот диалектика.
Чтобы легче и быстрее молоть зерно можно построить, например, водяную или ветряную мельницу, но её проектирование и строительство требует специально обученых кадров.
Поэтому правящий класс инвестировал в учебные учреждения, которые потом стали престижными европейскими институтами, вроде Стэнфорда, ведь затраты на их обучение должны окупиться многократно.
Подготовленные и обученные этими институтами мастера, учёные мужи, имели средства и возможности знакомиться с иной культурой, в том числе и элленийской, а также копировавшей их Римской культурой.
Эти самые римская и эллинистическая культуры возникли в условиях тёплого средиземноморского климата, где людям не было нужды в большом количестве одежды, что в совокупности с необходимостью тяжелого физического труда, развивающего тело, и постоянными войнами, укрепившими культ воина в обществе, неизбежно породили определённую традицию изображения красивого обнаженного тела, и сформировало стандарты красоты, которые до сих пор остаются наиболее эстетичными и актуальными, за счёт сочетания красоты и здоровья.
Напитавшиеся античной культуры учёные мужи неизбежно начинали её воспроизводить, что как раз совпало с кризисом феодализма, вызванного тем, что изобретения всё тех же учёных мужей упростили в разы аграрный сектор, что сделало старые механизмы угнетения и присвоения малоэффективными.
Вместе с кризисом феодализма пришёл и кризис сопутствующей ему культуры, в основном христианской.
Место устаревших христианских персонажей, закутанных в аналог паранджи, ибо христианство во многом построено на отрицании телесного и сексуального символизма, пришли античные Геркулес и Венера, которые не стеснялись демонстрировать обнаженные тела и воспевать красоту мускулиности мужчин и сексуальности женщин.
Вслед за новыми символами пришёл новый тренд - теперь в искусстве тело можно показывать и даже им хвастаться. Мода, как часть культурной надстройки, неизбежно среагировала. Ушла мода на жир, лишний вес стал считаться чем то зазорным и даже комичным (именно в Ренессанс в литературу пришёл типаж смешного толстяка), хотя ещё десяток лет назад лишний вес был символом статуса в обществе, ведь в развитом феодализме наиболее ликвидном товаром являются продукты сельского хозяйства (читай «еда»), ведь именно на сельхозе построенно феодальное общество и феодальная экономика. При том, что основным способом производства остаётся тяжёлый ручной труд, толстым в таком обществе себе может позволить лишь человек, которому не нужно самому работать на полях, ведь он покупает чужой труд, и имеет достаточно средств чтобы скупить ещё и те же продукты сельхоз труда, то есть богатый феодал-землевладелец.
Также появляются предметы гардероба, призванные подчеркнуть красоту тела: корсеты для дам, чтобы выделить узкую талию, и чулки, демонстрирующие сильные и накаченные ноги у мужчин.
Однако мода по-прежнему явление сугубо элитарное, и останется таковой до крушения феодализма.
Созданные учёными мужами мельницы и прочие сложные машины пошатнули устои феодальной экономики.
На мельнице нужно меньше работников, труд автоматизирован, насколько это тогда было возможно, что уменьшает время, необходимое на выполнение того же объёма работы, что и раньше, а значит у работников уменьшается время работы при улучшении благосостояния, ведь мельница производит больше муки, чем любой крестьянин, мелящий её вручную, следовательно хозяин мельницы и его работники живут лучше среднего сельчанина.
В то же время мелкие ремесленники, которые и раньше жили несколько лучше других, объединяются между собой, дабы не конкурировать за сегменты рынка, а также лучше справляться с большими заказами.
Условный один кузнец вряд ли в одиночку в короткие сроки сможет выковать условные 20 мечей, и сделать это качественно, а вот уже 5 кузнецов, работающих по общему плану и делящие между собой труд, вполне. Так и появлялись первые мануфактуры, хозяева которых по факту и управляли экономикой.
Феодалы-землевладельцы, которые ничего сами не делают, а лишь собирают самые сливки с произведённой продукции, всё так же не отказывая себе в расточительстве и роскоши, в подобной системе координат смотрятся, как пятая нога у собаки. А потому они обречены на вымирание, не в силах выдержать конкуренцию с передовым классом своего времени.
Начинается период буржуазных революций, приведший мир к экономической формации, при которой мы до сих пор живём, - капитализму.
При старой экономической формации основой экономики была земля, с которой можно было собирать сельхоз продукты и потом продавать. Развитие производственных отношений привело к развитию отношений товарно-денежных. Легче производить- легче и покупать. Появляется товарность всего и вся, следовательно деньги становятся новым краеугольным камнем экономики.
Проще говоря, если феодал передавал своим детям феод, то есть участок земли, на котором можно было выращивать сельхоз продукцию и кормить себя, то капиталист передаёт своим детям уже капитал - денежную массу, на которую можно купить себе свой собственный феод.
Капитализм заинтересован в сиюминутном извлечении прибыли, и чем больше, тем лучше.
А как проще всего извлекать прибыль? Правильно - снизить издержки. А какие гарантии, что при снижении издержек прибыль будет максимальной? Правильно - если охват рынка максимальный.
А как сделать охват максимальным? Правильно - сделать товар необходимым в хозяйстве.
Капитализм убил элитарность в моде. Нахрен дорогие платья, одна только ткань для которых делается несколько месяцев. Маржи с них не будет в таком же количестве. Да здравствует простая, дешёвая в изготовлении и сама по себе дешёвая одежда, а что самое важное, практичная одежда, которую будут носить все, ибо стоит недорого и в хозяйстве может помочь (такая привычная нам вещь, как карманы, на одежде появилась именно тогда). Даже если такая одежда будет стоить 2 копейки при стоимости производства в 1 копейку, мы продадим её в таком количестве, что преувеличим изначальный капитал в несколько раз. Что характерно для любой эпохи смены формаций, изначально социальные лифты, а значит и каналы связи с потребителем, значительно упрощаются, что в эпоху развития капитала привело к перевороту в мире моды. Мода становится минималистичной, отказываясь от изысков феодализма, и более практичной, а также накапливая новаторство из всех социальных страт. Например, главный предмет одежды любого РРРЕСПЕКТАБЕЛЬНОГО джентельмена, а именно смокинг, придумали не расправившие плечики атланты в высоких кабинетах, а обычные английские конюхи (читай «Пролетариат»), которым было неудобно ездить на лошади в длинных пиджаках. Однако со временем, когда окончательно утвердилась диктатура капитала и социальное расслоение начало расти, мода тоже стала преобразовываться. Вернулись дорогие ткани, элитное потребление, что подкреплялось ещё и простотой производства. Одно дело, когда челядь ходит в рубище, а атланты во фраках, теперь же все одеты в рубашки да пиджаки, а выделиться хочется.
Элитный рынок тоже рынок, а потому появляются предприятия, обслуживающие только сливки общества - этакие Гуччи и Армани эпохи, когда стимпанк можно было увидеть, просто выглянув в окно.
А что, модели одежды упростились, следовательно производить стало легче, дорогие материалы обеспечивают высокую себестоимость, а значит и высокую прибавочную стоимость, да и богачи-атланты готовы будут накинуть сверху пару-тройку нулей за возможность выделиться. Все при деле!
Только тут мода капиталистическая не просто наступила, а натурально сделала сальто, на те же самые грабли, на которых в своём время погорела, и которые убили моду феодальную - чрезмерная роскошь, при неоправданной цене и малой практичности.
Сумку-самолёт от Гуччи или куртка от Филипп Плейн, которая ничем не отличается от кожанки с ближайшего рынка, но из-за наклейки элитного брэнда стоит почти полляма, напомнить?
Как будто бы консервация классов приводит с консервации и культуры, что ведёт за собой вырождение без притока свежей крови…
По такой логике органичное развитие культуры возможно лишь в условиях размытия классовых барьеров и буста социальных лифтов, а гипотетическое отсутствие классов должно высвободить небывалый творческий потенциал всего человечества и толкнуть его культуру и цивилизацию к небывалому и безграничному развитию.
Вот уж воистину, учение Маркса всесильно, потому что оно верно!
Но несмотря на все ранее сказанные «фи» в адрес капиталистической надстройки и моды как её части, стоит признать, что капитализм, хоть он и исчерпал свой потенциал как общественная модель, на старте оказал моде неоценимую услугу. Он сделал её народной.
Экономика кап.стран держится на среднем классе, то есть прослойке людей, которых, с хходной стороны, можно запугивать перспективами нищеты и бедности, а с другой стороны, мотивировать возможностью разбогатеть, причём делается это через продукты культуры. Та самая культурная гегемония, о которой писал ещё Грамши.
Аналогов среднего класса до прихода буржуазного строя не было. Да, было промежуточное звено вроде сельских кузнецов, которые жили на порядок лучше остальных сельчан, но до уровня хотя бы купцов, ну, никак не дотягивали.
Тот самый средний класс в нынешнем его понимании сформировался именно в эпоху капитализма, когда производства, а значит и его продуктов стало больше, и само производство стало проще за счёт роста автоматизации.
На заводе производится на порядок больше продукции, чем может произвести хотя бы предвестник заводов - мануфактура, пусть и очень большая. Что уж говорить о частных мастерах.
Если раньше, чтобы раздобыть, ну, хотя бы ножницы, чтобы резать ткань, надо было ждать пока местный кузнец их скуёт, то теперь один завод может в день произвести хоть тысячу таких ножниц, а поскольку ножниц много, то и денег за их продажу получается больше.
Так же капитализму, хоть и нехотя, приходилось воспитывать своих главных убийц - грамотных рабочих. Ведь чтобы работать на сложном оборудовании, рабочий должен быть грамотен, а грамотный рабочий, особенно если попадёт под соответствующую агитацию, может осознать своё место в капиталистической системе и начать борьбу за улучшение своего в ней места, что продолжалось вплоть до середины XX века, когда рабочие с огромным трудом и жертвами отвоевали себе, к примеру, 8-часовой рабочий день и право на отпуск и пенсию, а также минимальную оплату труда.
Наличие лишних денег и времени привело к возможности творчески развиваться и искать способы самовыражения. В том числе и через одежду. А дешевизна и доступность средств для изготовления этой самой одежды, вкупе с тем, что общественный конфликт классов никуда не делся, и капиталисты всё также хотят заработать побольше за счёт низших классов, превратили моду в оружие политического высказывания.
И вот если раньше мода просто ползла медленно, но ровно, от эпохи к эпохи, то тут она понеслась как Усейн Болт под спидами.
За 50 лет мода поменялась так сильно, в ней появилось столько новых направлений и течений, сколько не появлялось за предыдущие лет 500. И всё благодаря привнесённому капитализмом широкому охвату.
Ведь 40 творцов не смогут сгенерировать столько же идей, сколько генерируют 4 миллиарда…
Сначала арт-деко, стильный, но минималистичый и практичный, достигает своего пика в 40-50х, на фоне послевоенной бедности и ностальгии по сытым 20-м.
Цензура 30х-40х, с её маразматичным кодексом Хейса, породила стерильную культуру, воспитавшую мягкотелую и инфантильную нацию, которая столкнулась в 60-х годах со всеми прелестями империалистических войн, что породило сначала слом общественного сознания, а потом и рефлексию творческой интеллигенции, вроде The Beatles, которые целенаправлено творили и одевались НЕ так как принято в капиталистическом обществе того времени, они же обронили семена того, что через 20 лет станет сексуальной революцией.
Затем эти самые, вроде как направленные против капитализма творческие направления, были прибраны к рукам… капиталистами.
Не, ну а что тут такого? Тех же The Beatles слушает много народу, они мировая знаменитость, на их промоуте и связанной с ними атрибутике можно заработать. Причём неплохо.
Вот, купи футболку с Битлами, покажи что ты против войны, а мы на деньги с купленной тобой футболки, разбомбим очередную банановую республику, после чего построим там наши заводы и заставим местное население за три копейки клепать новые футболки с Битлами. Пластмассовый мир победил, пост-модерн оказался сильней…
Потому и сдох рок 60х. Его убила коммерция, которая заставляла всех повторять за The Beatles и The Who. Да и вечно угашенные хиппари, в основном из творческих интеллигентов, всех задрали. Поэтому появился их полный антипод - пацаны из заводских районов, носившие грязные кожанки, пившие без просыху, матерившиеся как сапожники и не стеснявшиеся слать к хуям полицию и меситься с ними до кровавых соплей. Проще говоря, панки. Всякие Sex pistols, Красные горячие перцы чили и всякая метольщина.
Однако и они быстро коммерциализировались и всем надоели. Хотя метал и сумел более-менее сохранить позиции.
На смену жёстким и блюющим 70-м пришла их полная противоположность - манерные и цветастые 80-е, которые ещё и выпали на эпоху расцвета электроники всех мастей, которая в свою очередь привнесла в культуру и в моду, в частности, кислотные цвета и неон. Плюс, тогда же проросли семена сексуальной революции, посаженные в 60-е. С секса и всего с ним связанного спало табу запретности, и стало можно одеваться вызывающе и подчёркивать свою сексуальность. Плюс знания о человеческом теле и его здоровье, а также возможности его изменения, вроде спортивных и диетических методик, разного сорта фармакологии, достигли небывалых высот развития, что возродило культ красивого и развитого тела. Прямо-таки новая античность.
Потом, в конце 80-х, на фоне роста социального неравенства, вызванного кризисом ипотечных кредитов и широкого распространения электроники, начала поднимать голову очередная низовая контр-культура - негритянский шансон, или по простому рэп.
И… он тоже, как и хипари, как и панки, как и псевдо-нео-хиппи 80-х, оказался пожран коммерцией, которая убила в нём всякий протест, а значит и потенциал развития, начав механически воспроизводить те элементы, которые когда то сделали его крутым.
Первые реперы пели про наркотики, проституцию и бандитские перестрелки в знак протеста против замалчивания проблем чернокожего населения в капиталистическом обществе. Этакий крик: «Посмотрите! Мы живём не так, как вы говорите! Вы всё врёти!»
И подобный крик из уст простых чёрных пацанов из гетто звучит убедительно, за ним есть реальная сила и бэкграунд. В то время как попытка выдать такой же крик из уст артиста, висящего на первых местах в чартах, подписанного на тучу дорогих лейблов и с ног до головы обвешенного золотыми цепями и вещами от ЛуиВи, воспринимаются, как рассказы Владимира Владимировича от том как он в 90-е таксистом работал. Классическая реакция Станиславского - «Не верю!»
Есть даже мем, что современные реперы стреляют из «УЗИ», учась в ВУЗе. Он как раз про это.
Все выше перечисленные социальные явления меняли вектор развития моды в свою сторону. Хиппи принесли клёш и пастельные цвета, панки дали моде гранжовые текстуры, повседневный милитари и экстравагантные причёски, 80-е всё это замешали и добавили гламура, секса и качков, 90-е породили моду на бытовую казуальность и спортивки, дополнительно развив, например, наработки панков и глэмов, соединив их воедино (рок-группы вроде Linkin Park, которые дали миру живущий до сих пор стиль рока с кожанками и рваными джинсами напомнить?), а уже с начала 2000 и по сей день всё выше перечисленное смешивается и выдаётся ограниченными порциями, ибо развитие товарно-денежных отношений в эпоху капитализма привело к тому, что товарными стали даже сами идеи, и из них выхолостили всю суть. А потому если раньше люди одевали на себя широкие штаны в цветах галлюциногенного трипа или шипованную резину, потому что это было разновидностью социального высказывания, то теперь- просто потому что стильно, чё…
Выжимка эссенции как она есть…
Резюмируя всё выше сказанное, мода началось как чисто элитарное явление, которое было максимально зависимо от надстройки общества, начиная от социального заказа правящего класса, заканчивая реалиями времени, когда отождествление полноты со здоровьем в эпоху средних веков породило моду на лишний вес, а послевоенный голод 40-х создал образ осиной талии у Кристиана Диора. С развитием общества, в особенности в его капиталистическую формацию, развивалось и производство, что привело к распространению всевозможных товаров и благ. И более низшие классы тоже открыли для себя возможность создавать и творить моду. И сразу же поставили её на место выразителя своих классовых интересов и классового протеста. Но всё тот же капитализм, что породил и средства производства, способные обеспечить широкий рынок средствами для создания новой моды, и общественное неравенство, которое сделало моду оружием социального высказывания и протеста, эту же самую моду и рождавшиеся в ней прогрессивные явления, пожирал и делал частью себя, вытравливая из них весь контекст, дабы лучше продавать.
Иными словами, капитализм брал Кич, и убирал из него всё, что делало его Кичем, пытаясь превратить его в Арт, или хотя бы Мид. Коммерческие Арт и Мид.
Что ещё за Кич, Арт и прочие умные слова?
В культуре принято выделять три основных типа: Арт, Мид и Кич культура. Выделяют эти три типа по признаку уровня вхождения в них, порогу восприятия.
Арт культура требует огромного количества знаний, дабы правильно её понимать, она крайне немногочисленна и заточена под узкий круг «посвящённых».
Кич культура же, наоборот, не требует никаких знаний, она максимально проста, как в плане восприятия, так и в плане производства, а потому круг вовлечённых в неё максимален.
Мид же, как следует из названия, находится посередине. Он пытается сбалансировать между большим охватом Кича и элитарностью Арта. Грубо говоря, пытается усидеть на двух стульях. Запомнили этот момент.
И вот тут, если задать вопрос «Какой из этих типов культуры является основополагающим для общества?», то всякие меритократы, анкапы и прочие атланты, расправившие крылья( если только петушиные), сказали бы что безусловно - Арт. Все эти Шопены, Тарковские и Диоры, раз уж мы говорим о моде, и прочее искусство Не-для-быдла.
И вот в этом месте мы вспоминаем начало статьи, где все эти фанаты Алисы Зиновьевны «я не люблю метамфетамин, мне просто нравится как он пахнет» Рент, были метко названы интеллектуальными импотентами.
Мы уже не раз на примере истории убеждались, что развитие искусства и моды в частности, получало огромный буст именно тогда, когда расширялся круг потребителей, а значит, и производителей. И чем шире становился этот круг, тем больше был этот самый буст развития. Чтобы надстройка существовала и органично развивалась, ей нужен постоянный приток свежей крови.
Так что, как бы странно это не звучало, именно основу, вот эту базисную роль, основание пирамиды, составляет не Шопен, а… например, Тупак или Доктор Дре.
Не Тарковский, а какой нибудь Гай Ричи или Тарантино.
Не Кристиан Диор, а Канье Уэст и Вирджил Абло.
Тут многие, конечно, решат что автор вконец поехал кукухой либо нашёл заначку Боба Марли, но я могу всё объяснить.
Дело в том, что у каждой из трёх культурных страт есть своя специфика.
Кич, как я говорил ранее, обладает бесконечным креативным потенциалом. Он может зарядить такую гремучую смесь из стилей и эстетик, что пропрёт любого, но есть один малюсенький нюанс. Процентов 70-80 того, что производит Кич, - это либо проходной середняк, либо конченое днище. Банально из-за того, что не у всех есть знания и навыки, чтобы эту самую гремучую смесь грамотно замешать.
Арт культура же, наоборот, имеет мощный фильтр, обусловленный статусностью, а потому откровенный шлак туда вряд ли попадёт. Плюс приближённость к элитам даёт большие вливания денег, на которые можно в том числе усовершенствовать производство, то есть выстроить определённую школу, в значении системы обучения и контроля качества. Однако приближённость к властной системе играет и дурную шутку с Арт культурой. И в момент кризиса формации она остаётся без денег и замыкается сама в себе. И что? Правильно, уходит в самоповторы, а также в дрочиво на форму, в первую очередь, чтобы подчеркнуть элитарность и не остаться без бабла. Борис Гребенщиков, привет!
Фильмы вроде «Дылда», «Лунный свет» и «Жар-птица» крутят на фестивалях для элитки, не потому что там все под хвост балуются, а потому что это банальный понт и способ выпендриться, когда обычные понты закончились. Ах, это меметичное словосочетание - «фестивальное кино»…
Своеобразным аналогом подобного дрочива на форму является, например, сумка-самолёт от Gucci или презервативы в логотипах LV (во уж точно- рекламная компания пошла по известному интимному месту).
Мид культура же балансирует на грани этих двух страт, а потому вбирает в себя как их плюсы - эклектику кича и технику арта, - так и их минусы - вроде малого количества качественных изделий (хоть и побольше чем в киче, всё таки фильтр, какой-никакой, но есть) и крайней зависимости от статуса. При ориентации, в первую очередь, на извлечение прибыли, которую можно получить, лишь продаваясь максимальному кругу читателей. Вспоминаем фразу про два стула и что делает жизнь в образовавшуюся между ними дырку…
Так, например, журнал Elle, под конец своей работы в России, брал контракты на рекламу от брендов вроде Rolex или Armani ЗА БЕСПЛАТНО. Просто чтобы показать статус.
Если вы не знали как выглядит евнух в гареме, то это он.
При этом следом за статьей о Томе Форде могло идти интервью с популярными сейчас тик-токерами и список модных челленджей.
Потому что с одной стороны хочется чтобы тебя считали элитным изданием Не-для-быдла, а с другой хочется тиражей и прибылей «7 дней» или «Загадок истории».
Коммерческий мид раз за разом убивает культуру и её направления, маргинальный подход убивает идеологический заряд низовой культуры и опошливает культуру высшую. Идей нет, потому что сами по себе они уже не представляют ценности. Они ценны лишь как бренд, способствующий заработку.
Коллаба Adidas и Gucci - яркий тому пример. У старой высокой моды была своя идеология, определённые правила и фильтры, но сейчас это уже не играет роли, важна лишь прибыль. А потому коллаборация Gucci и Adidas это теперь «перформанс». Хотя ещё 20 лет назад менеджера, который предложил бы объединить высокую моду итальянских кутюрье с китайским ширпотребом выгнали бы ссаными тряпками.
Пластмассовый мир победил, постмодерн оказался сильней.
Причём этот самый постмодерн всех уже настолько задрал, что людям уже ничего не остаётся, как смеяться над этим. Гвинет Пэлтроу делает шуточный анонс памперсов с жемчужной застёжкой, а Саша Барон-Коэн ходит по красной дорожке в носках с сандалиями.
Почему это всё происходит? Да потому что нарушена связь между культурными стратами. В нормальном обществе, не находящимся в глубоком кризисе формации, кич и мид - не антиподы Арта, а лишь его стадии развития. Мало кто задумывался, но ведь именно так, через плавные переходы кича в мид, а затем и в арт, родились все мировые искусства и художественные школы. Какой-нибудь древний грек просто нарисовал на амфоре, которую сам же и сделал, какой нибудь мифический сюжет или атлета, какой-нибудь купец его купил, будучи впечатлён художественными достоинствами, и через 6 рукопожатий эта амфора с рисунком дошла до верхушки общества. А там уже через вливания средств в школы и поиск подобных талантов начали развивать культурные находки этого стиля. И так через века развития и фильтрации из низовой инициативы выросли греческая традиция росписи керамики и академическая школа рисунка с её анатомической точностью.
И такая же история со всем. Театр считался низким ремеслом для бездарей, пока не пришёл купеческий сын Шекспир и не сделал его great again. Сам греческий театр вырос из праздников сатурналий, которые представляли из себя по сути нон-стоп попойку на несколько дней во имя бога виноделия.
Понадобились десятилетия, если не века, чтобы из простых рисунков растений на деревянной и керамической посуде выросло сначала ремесло, а затем и целая художественная школа Хохломы и Гжели, которые сейчас являются гордостью русской культуры.
Поэтому я в начале этого блока и сказал что большее значение для культуры имеют именно творцы с улиц, а не элита, пьющая чай с оттопыренным пальчиком.
Потому что из этих самых творцов с улицы могут вырасти качественные творцы, или хотя бы ремесленники, которые могут поднять общий уровень культуры, а как перспектива, вообще задрать планку качества на ранее недосягаемую высоту. Шопены и Диоры как бы тоже с чего-то начинали, их не распечатали на небесном 3D-принтере хирувимы с крыльями.
Тупак сделал негритянский шансон поэтичным и добавил туда политический месседж. Доктор Дре сделал тот же негритянский шансон мелодичным, заставив треки о жизни улиц звучать как целый оркестр.
Гай Ричи сделал клиповый монтаж с быстро меняющимися планами инструментом повествования. Тарантино превратил столь любимые им фильмы про ковбоев и бандитов в глубокие и философские ленты.
Вирджил Абло и Канье Уэст взяли всё самое лучшее от уличного кича - от кислотных цветов до аниме - и засунули это всё на выставки высшей моды.
Одно из самых значимых имён в современной моде- Кельвин Кляйн начинал именно как уличный художник, который собирал идеи с улиц и продавал их, а потом и вовсе сделал один из самых качественных брендов одежды.
Читая книгу о моде в СССР и сравнивая её с современными журналами мод, поймал себя на ощущении, что советская мода до сих пор жизнеспособна, в то время как нынешняя не просто умирает, а буквально лежит под ИВЛ.
Всё потому что в Советском Союзе была выстроена такая СИСТЕМА фильтрации и поиска идей, что даже приехавший из далёкого аула студент, при условии, что он талантлив и имеет вкус и идеи, мог через несколько лет выставляться в Милане. Причём мода эта универсальна, ибо не заточена под узкую социальную прослойку. Классовое расслоение то минимальное. Никакими атлантами там и не пахнет. Создаётся четкое ощущение, что делали люди и для людей. Блин, да в советских пиджаках до сих пор не стыдно ходить. Их, если что, активно скупают в сети. А теперь посмотрите на то, что показывают на современных неделях моды всякие инклюзивные порриджы и следом же набирайте Кащенко.
Сейчас поиск талантов - дело неблагодарное. Зачем, то, что есть, и так продаётся, а мода делается в основном для людей, которым выгодно видеть в других НЕ людей. Высокая мода остаётся без свежей крови для развития, а потому медленно стагнирует, а мода низовая развивается сама в себе, не имея выходов на новые пути для развития, рискуя вот-вот уйти в самоповторы и также стагнировать. Развитие товарно денежных отношений достигло крайней степени абсурда. Теперь товарны даже не идеи, а имена. Отчуждение человека от плодов его труда распространилось даже на самих отчуждателей. Теперь их самих могут отчуждать от их труда и его продуктов. Напомнить, как отжимали модный бизнес семьи Гуччи или Валентино?
Какая последняя фраза в фильме Ридли Скотта «Дом Гуччи»- There is no Guccis in Gucci.
Модные дома, вроде всё тех же, Гуччи уже не знают куда ещё залезть. Они уже и электронные кольца в коллабе с кем-то сделали, и бухло своё сделали, и на рынок ширпотреба залезли, и свою академию геймеров сделали. Стоп! Что, блядь?
Залезть даже в трусы потребителям. Да, уважаемые, трансгендеры, агендеры, квиргендеры, цисгендеры, догендеры, полугендеры и прочие трансформеры, вы существуете только потому что дядям в высоких кабинетах нужно было повысить продажи. Вспоминаем фразу про способы поднятия прибыли при капитализме. Самый простой и надёжный- расширить целевую аудиторию.
Антинаучная теория о гендерах здесь буквально манна небесная - представь, ты можешь свободно носить сетчатые колготки и футболку цвета розовой блевоты, будучи при этом мужиком с усами и бородой, но ты не фрик и педик, а колготкогендерный револьверосексуал. Будь гордый, ибо ты истинный ариец… в смысле имеешь смелость показать себя миру. Так это вроде звучит на новоязе.
Ты получаешь чувство собственной значимости просто по факту своего существования, а атланты зарабатывают на тебе двойной кэш, ибо впаривают тебе и женские у мужские товары. Долой половое разделение! Обществу потребления нужны идеальные потребители.
Вам это тоже напоминает сегмент про футболки с Битлами? Тоже тесто, да из другого места.
Тут будет уместна аналогия с финансовым капиталом. Как писал один умный картавый бурят, капитал ищет всё новые и новые пути расширения, пытается охватить всё новые и новые рынки сбыта, что приводит неизбежно к монополиям и созданию картелей, когда наиболее крупные игроки на рынке договариваются между собой о делёжке сегментов рынка. Однако, когда один рынок сбыта заканчивается, а расти по-прежнему нужно, капитал неизбежно начинает экспансию, пытаясь освоить новые рынки сбыта, в том числе и силовым методом. В то же время он старается сохранить уже приобретённые рынки сбыта, причём максимально агрессивно, как зверь защищает свою берлогу. Никаких новичков, все только для своих. Неизбежно он при этом начнёт срастаться с силовыми структурами, покупая у них защиты своего бизнеса. В итоге получается открытая вооружённая диктатура наиболее реакционных кругов капитала, то есть классическое определение фашизма. Вот туда то мы и едем на всех парах.
Так что ждём модный аналог штангенциркуля для измерения черепа и квоты на модность. Хотя погодите… отдельные закрытые показы «только для своих», секретные кабинки на выставках, куда челядь не пустят, отдельные бутики для элиты. Кажется мы уже приехали.
Да и вообще- не спрашивайте у современных модных гигантов, кто был их постоянным клиентом в годах этак 30х-40х.
Надеется остаётся лишь на ту силу, которую этот модный шовинизм породит - на равное ему противодействие. Система, логичным исходом которой является чёткий водораздел самопровозглашенных атлантов и всякой прочей серой кости, неизбежно породит систему и культуру, которая поставит в антагонизм элитаризму эгалитаризм.
В такой системе где Гаи Ричи и Бэнкси не должны будут прогрызать себе путь к признанию, идя по головам, где органичное перетирание Кича в Мид, а затем и в Арт позволит создавать из низовых идей монументальные искусства, где принибрежение к культурным стратам по причине статусности исчезнет( где то всплакнул один Покрас Ломпас), где расцветёт творческий потенциал человечества.
Только один вопрос- а нужна ли будет в таком мире мода?
Мода по идее давно мертва- постмодерн, который она же во многом породила, её же и придушил, убив идеологическую составляющую. Теперь каждый одевается во что хочет. Мода бьется в агонии, она по документам мертва, но её насильно держат под аппаратами жизнеобеспечения, накачивая симулякрами идей, вроде инклюзивной повестки или политсрачей.
Уже сейчас сложно ответить на вопрос «зачем нужна мода?», когда никаких идей за ней нет, что уж говорить о будущем.
Зачем в мире, где каждый человек - свободный художник и творец, всякие тренды и шаблоны? Каждый свободен и волен, в том числе и в одежде.
Ибо мода без художников не может прожить, а художник без моды легко.
-«Если все вокруг супергерои, то никто не супергерой»
(Мультфильм «Суперсемейка