(моему отцу посвящается)
Мария Ильинична - простая деревенская женщина, зятя очень любила, но всё же относилась к нему с некоторым недоверием: профессорский сын - субъект непонятный и таинственный. Кто ж знает, что в его интеллигентной голове-то творится! Но весёлый, чертяка, да и дочь её - Риту (Ри, Ритуня, как он ласково её называл, а она влюблённо отвечала ему: “Да, Никол!”), любит. В дочерях своих - Маше да Алёнке, души не чает. А уж к ней-то самой с каким уважением относится - просто чудо! На блины да на пироги всегда с удовольствием приходит. И рукастый - всё починить да смастерить может: “...Даром, что из интеллигенции...”, - думала она.
Но вот есть у него одна подозрительная странность: уж больно часто зубы болят. То и дело тёщу с дочами посидеть просит, мол, к зубному надо.
- Коля, ну что ты придумываешь?! Как зубы болеть-то могут - это ж кость! К любовнице небось бегаешь?! - с подозрением щурила глаза тёща.
- Не хочешь с детями сидеть - так и скажи! А-то вон чё удумал!!! - сердилась она.
И так чуть ли ни каждый месяц, если ни чаще.
Пытался Коля объяснить ей и так, и сяк, и всяко да по-разному - ни в какую! Не верит тёща - и всё тут! Ну, не болели у неё самой зубы. НИКОГДА!!! Ни разу в жизни! За все 60 лет!..
...И мучился Коля то от зубной боли, то от тёщиных подозрений. Пока...
...Стоял чудесный весенний день. Солнышко уже почти полностью отряхнуло со своих лучей зимнюю дремоту и весело забавлялось с ожившими ручейками и лужицами, щекоча их сверкающими зайчиками-бликами. Со всех сторон доносилось оглушительное и радостное пение птиц: воздух был просто переполнен птичьими трелями и щебетом. А свежий ветерок задиристо трепал ещё чуть сонные, и от этого не особо податливые, ветви деревьев. Земля торжественно и радостно просыпалась!
Утром позвонила тёща и попросила зятя прийти к ней, помочь что-то там сделать. Марья Ильинишна - женщина одинокая. Муж ещё в 1941 году на фронте погиб, а она так больше за муж и не вышла. Одна дочь поднимала. Так что помогать ей, хочешь-не хочешь, а надо - дело святое. Да и любил он эту простую, бесхитростную женщину. Друзьями они были хорошими. Вот и пошёл Коля тёщу выручать.
Жила тёщенька в старой части города. Дома там были деревянные, в один-два этажа. Наличники резные на окнах. При каждом доме свой сад.
Идёт Коля, весне да жизни радуется. А вот и домик знакомый. Постучал. Вошёл. В комнате полумрак.
- Марь Илинишна! Вы где?
В ответ тишина.
- Марь Илинишна!!! Ау-у!!! - повысил голос Николай.
Из самого тёмного угла, того, где кровать стояла, раздалось невнятное мычание.
- А чего темно-то так? А? Свет хоть включили б, что ли?!
Коля щёлкнул выключателем. То, что он увидел, навсегда врезалось ему в память: на не заправленной кровати (что само по себе уже было нонсенс!), в самом дальнем её углу, сидела, съёжившись, как от мороза, мерно раскачиваясь из стороны в сторону, тёща с перевязанным, полным страдания и боли, лицом. Одной рукой, как в спасательный круг, она крепко вцепилась в спинку кровати, так что аж костяшки побелели, а другой осторожно придерживала объёмную повязку на щеке.
Николай остановился. За те несколько минут, которые он молча смотрел на любимую тёщу, в его взгляде пронеслись, наверное, все имеющиеся в жизни эмоции! Тёща молчала.
И тут Николай разразился таким гомерическим хохотом, каким не смеялся, наверное, ещё ни разу в жизни! Он хохотал долго, заливисто, со смаком, наслаждаясь каждой секундой этого действа. Хохотал до слёз, до икоты, до боли в животе. А просмеявшись, сел напротив тёщи и начал отмачивать такие едкие и лихие шутки, что можно было позавидовать. Он откровенно издевался над ней, получая от этого невероятное удовольствие! Ещё бы!
У ТЁЩИ БОЛЕЛ ЗУБ!!!
Впервые в жизни!
...Вдоволь насладившись ситуацией и от души просмеявшись, Николай замолчал, вытирая слёзы. Он торжествовал!
Женщина тихо наблюдала за этим ураганом веселья и счастья, не мигая глядя на зятя. Она стоически вынесла все его глумления над собой, не проронив ни звука, ни слезинки. И лишь когда он успокоился, стыдливо опустила глаза...
С того дня и до самой своей смерти Мария Ильинична с трепетом и почти с материнской любовью относилась к своему единственному зятю, к своему “Коленьке”, как она его называла. Его слово для неё стало непререкаемым законом. Она охотно оставалась посидеть с внучками, даже не уточняя причины. А тема зубов между ними больше никогда не поднималась - это стало абсолютным “табу” в их отношениях.
Алёна Герасимова
(июль, 2022 года)