Св. Серафим, несмотря на то, что прошел искус самого сурового аскетизма (1000 дней молитвенного стояния на камне), тем не менее, был сторонником, так называемого «среднего пути».
Этот путь предусматривает бережное отношение к собственному телу, не отягощение его чрезмерными аскетическими подвигами, которые могут подорвать его здоровье.
Вот что он говорил по этому поводу:
«Не должно предпринимать подвигов сверх меры, а стараться, чтобы друг – плоть наша – был верен и способен к творению добродетелей».
Посмотрите, в такой парадигме плоть – это не враг, это друг, хотя бы потому, что с помощью нее мы и совершаем наши добродетели: пост, молитву, милостыню, другие добрые дела.
Как вьючная лошадь, чтобы она была готова к перенесению тяжестей, должна быть, соответствующим образом досмотрена и накормлена, так же и наше тело.
Сам-то св. Серафим, как мы знаем, таскал на себе мешок с камнями и объяснял это, что он «томит томящего» его. Видимо, это было ему необходимо для поднятия себя к вершинам духовной жизни.
Но ничего подобного он не рекомендовал своим современникам.
Напротив – им он рекомендовал идти «средним путем». Что же это такое?
«Надобно идти средним путем, не уклоняясь ни на десно, ни на шуе (Пр. 4. 27); духу давать духовное, а телу – телесное, потребное для поддержания временной жизни».
Средний путь – это, оказывается, отсутствие крайностей, внимание к потребностям как духовной, так и телесной жизни.
Но сразу же возникает вопрос – разве можно найти между ними гармонию, и не живет ли одна сторона за счет другой?
Но св. Серафим непреклонен:
«Тело, изможденное подвигами или болезнями, должно подкреплять умеренным сном, пищею и питием, не наблюдая даже и времени. Иисус Христос по воскрешении дочери Иаировой от смерти, тут же повелел дати ей ясти (Лк. 8.55).
Но как же так? Ведь в реальной жизни мы наблюдаем, что у большинства людей плоть затмевает дух.
Разве не нужно именно духу уделять приоритетное внимание?
Внимание – да, но не преступая известную границу? Как ее обнаружить?
«Если самовольно изнурим свое тело до того, что изнурится и дух, то таковое удручение будет безрассудное, хотя бы сие делалось для снискания добродетели».
Вот, оказывается, где граница!
Все наши ограничения плоти не должны приводить к «удручению» духа.
Если мы подавляемся изнурительным желанием поесть, попить или поспать, то тут уже не до настоящей молитвы, не до чистосердечных добрых дел.
А делать все это с духом, «удрученным» таким плотским измождением – бессмысленно и бесполезно.
А порой и греховно, когда та же молитва становится пустым сотрясением воздуха, оскорбляющим Бога, ведь дух в это время не молится, ибо порабощен борьбой с плотскими желаниями.
Да… Но кто из нас способен найти эту «среднюю меру» между плотью и духом?
Разве не будем мы впадать то и дело «десно» или «шуйе», постоянно уклоняясь от «среднего пути»?
Батюшка Серафим, зная это, и здесь не оставляет нас без надежды и совета:
«Должно снисходить и душе своей в ее немощах и несовершенствах и терпеть свои недостатки, как терпим недостатки ближних, но не обленяться и непрестанно побуждать себя к лучшему».
Вот оказывается как! Не только к телу нужно снисходить, но и к собственной душе, памятуя, что она несовершенна и терпеть ее немощи, как переносим немощи ближних.
А мы ведь и вправду – к своей душе относимся так, как и к ближним.
Чуть что не так – то впадаем в отчаяние, то в истерику, то грозимся отомстить и действительно мстим непомерным мщением, на себе самом вымещая свои собственные недостатки.
Получается: как мы не любим ближних, так же не любим и себя. И как ведем себя по отношению к ним – так же поступаем и с собой.
Иными словами: ненависть к ближним всегда готовы перенести на самих себя.
А что же батюшка Серафим? А у него – совсем другой пример, когда мы сделали «другое что»:
«Употребил ли ты пищи много или сделал другое что сродное слабости человеческой, не возмущайся сим, не прибавляй вреда ко вреду; но, мужественно подвигнув себя к исправлению, старайся сохранить мир душевный, по слову Апостола: Блажен не осуждаяй себе, о нем же искушается (Рим. 14. 22).
Смотрите: на первом месте душевный мир.
Как к ближним – так и к самому себе. Война и «возмущение» вредны и там и там.
Однако же это не значит, что исправляться не нужно.
Но делать это как боец – мужественно. То есть, получив удар, сбивший его с ног, он не возмущается, не впадает в истерику, но, придя в себя, поднимается и снова вступает в борьбу.
Увы – даже «средний путь» невозможен без борьбы, без поражений, без уклонений направо или налево.
Прислушаемся к батюшке Серафиму и будем продолжать бороться.