Добрый день! Публикую здесь свой роман «Император Сухоруков» (история про попаданца в прошлое). Начало тут. Можешь читать на Дзене, либо прочитай целиком и бесплатно на моей странице на АвторТудэе. Там же есть продолжения этого цикла.
Глава 7. «Император» Сухоруков
Нет, я не вскрыл себе вены красивым черным ножом. И не потому, что включил свои навыки психолога и объяснил себе же преимущества любой жизни перед полной неизвестностью смерти. Просто от первого же движения тело пронзила резкая боль во всех мышцах. А боль – она вообще лечит. Особенно, помноженная на лень. Вместе они принудили меня продолжать валяться в постели, пока не сморил тело очищающий сон. Так я и пережил очередной кризис.
Утром вечерняя истерика стала казаться дичью, но всё же это был тревожный звоночек: психика моя по-прежнему расшатана, а контролировать ее у меня категорически не получается. Второй раз из кризиса меня вытаскивает счастливая случайность. Нельзя надеяться на то, что так будет и дальше продолжаться.
Меня спасет только труд. Нужно ставить себе микрозадачи. Язык учить – это классно, но это долгосрочная работа. А нужно, чтобы цель была видимой. Покумекал я утром и придумал себе таковые.
Покряхтев и поохав, заставил себя все-таки встать и пошел на кухню. С нянькой, конечно! Там она всех в кулаке держала. Решил я соорудить водяной фильтр. В ручье вода, конечно, свежая, но вот чистая ли? Так что лучше подстраховаться. Я забрал местного работягу в свое распоряжение и принялся его мучить. Сначала мы нашли два больших глиняных чана. Один я велел примостить на подставку на уровне головы, второй рядом – на уровне пояса… Тут нас выгнали во дворик.
Это ничего. Пока работник ладил подставки (благо, во дворике были запасы кирпичей), я озадачился фильтром. Очень долго выяснял, есть ли у местных древесный уголь. Было непросто, потому как я не знал нужного слова, да и есть ли оно вообще. Все-таки, с горем пополам, кухарки меня поняли. Угля у них не было, но он точно есть у златодела. Пока нашли, кого послать, пока договорились, пока принесли – уже и чаны стояли, как я задумал. У дна каждого проковыряли мы по дырочке и вставили по короткой тростинке. А затем стали укладывать дно: камнями, песком, углем, снова камнями. Причем, всё это я велел сначала промыть хорошенько – вызывая уже нескрываемые ненавистные взгляды.
На фильтры у нас два дня ушло. Зато на третий в кувшин впервые полилась вода, очищенная двойной фильтрацией – я был счастлив! И велел поить меня только такой водой.
Вторая задача реализовывалась параллельно: я решил приодеться. Просто, гуляя по дворцу, заметил, что есть у местных вполне нормальная одежда: рубаха или майка или туника. Не могу точно назвать. Надевается через голову, длиной ниже паха, даже рукава короткие есть. И я затребовал себе такую! Здесь сложности были только на первом этапе. Дело в том, что одежда это считалась зимней и, в основном, женской. Вся челядь принялась меня отговаривать, но я был непреклонен: хочу быть, как баба! Вам может и нравится с голыми задами бегать, а я не такой. Да, это слабости из прошлой жизни, от которых я планировал избавиться, но что делать! Это сильнее меня.
Плюнули на придурка-«императора». Глиняный Толстяк принес мне кусок материи – на редкость тонкой и мягкой на фоне всего, что я здесь видел. За работу засела Соловушка. Надо, чтобы рубаха была подлиннее – до середины бедра хотя бы. Чтобы просторная была и дышала. Рукава тоже длинные хотел, а потом передумал – не севера здесь, чай, и сделал чуть выше локтя. Пока наложница шила, меня вдруг озарила мысль: карманы! Банальная вещь, которой дикари тут совсем не знали. Обрезки у нас оставались, так что я кое-как пояснил Ти-иуайицли, чего я от нее хочу. Карманы, конечно накладные, но большие и удобные: два на поясе по бокам, еще два в центре на груди. Шикарно! Можно даже ходить, руки в карманы засунув!
Готовую рубаху у нас забрали, а потом вернули, всю разрисованную извивающимся желтым червяком. Я нашел уголек и в петлях желтушного тела дорисовал маленькую черную птичку, распахнувшую крылья и рвущуюся вверх. Соловушка рассмотрела ее, взволнованно схватилась за медальон, что я ей подарил, перевела взгляд на меня, вся зарделась, а потом подскочила и убежала, даже не выполнив ритуальные поклоны.
У меня сладко заныло под сердцем…
«Фильтро-рубашечный проект» занял три дня, а к его завершению и тело оклемалось. Я снова начал потихоньку тренироваться. В спальне – эпизодически, ночью на крыше – основательнее. Ну, а каждый пятый день – большая тренировка в храме. Здесь тоже можно было ставить себе маленькие, но достижимые цели на весь день. Идти к ним упорно и не засорять голову пустой рефлексией.
Например, в комнате я нашел чашечку, заполненную черными камушками, с нацарапанными пиктограммами. За каждые пять отжиманий я клал один камушек в чашку. Если за день набиралось десять камушков – значит, я молодец!
Да, кстати! Они тут всё так и считают: пятериками и двадцатками! Десять для них вообще не круглое число. Я, когда это понял, сильно удивился. То есть, считая что-то, эти люди за базовую сумму принимают не пальцы двух рук (как это было у нас), а, видимо, пальцы рук и ног? Двадцатка здесь – мерило всего. Соответственно, следующее круглое число – 400. Двадцать раз по двадцать. Безумно непривычно было так мыслить, я как-то целый вечер убил на математические упражнения в их системе – мозг просто свихнулся.
Местный мир раскрывался для меня, как утренняя речка, освобождающаяся от тумана. Перемены были почти невидимые, но вдруг ты понимаешь, что вот уже и коряга видна, и противоположный берег стал заметен. Точно также раскрывалось и мое окружение: факты копились, смутные невнятные, а потом бац – и я осознавал, что уже что-то знаю.
Двух недель не прошло, как узнал, наконец, как меня зовут! Никакая я не Метла! Хотя, правда оказалась тоже не очень лицеприятной.
Длинный звонкий ряд звуков имени моего означал следующее: Наследник владычного рода, избранник Золотого Змея Земли, сын Сытого Орла… а в конце добавочка: Хуакумитла. Что означает – Сухая Рука. Вот так. При посвящении в мужчины меня так прямо и назвали: Урод, Инвалид. Поэтичнее – Сухая Рука. Приятно познакомиться: «император» Сухоруков… Сын Орла Сытого.
Я, честно говоря, был раздосадован открытием. Сам от себя не ожидал такой реакции. Даже Соловушка вечером ушла расстроенная, ибо не было между нами прежней легкости и веселости, которую она одна во мне всегда будила. Дождавшись полной темноты, полез я на крышу. Махал дубинкой, ломая воображаемый череп папаши-покойника, который меня таким именем одарил. Или жрецы имена придумывают? Тогда есть за что пообщаться с товарищем Медработником.
За минувшие дни я уже изучил, где по ночам стоит стража, какими маршрутами ходит. После очередной смены, пока я тихонько отсиживался у края крыши, мне вдруг бросилось в глаза, что на одном посту никого нет. Непорядок! Это за что же я их кормлю, пою?! Подполз поближе: ни воина, ни плаща, ни деревянного шлема. Зато на самом видном месте лежит мака.
Мака (она как-то длиннее называется, но мне лень выговаривать) – это страшная вещь. Длинная плоская доска с ручкой, а вдоль обоих краев доски на смолу были посажены полоски каменных сколов. Острых, как бритва! При этом, неровных, слегка зубчатых. Вот всё это и есть мака: меч, дубина и пила в одном флаконе. Только у воинов Глыбы были такие.
А ту смотри-ка: какой-то болван бросил свое оружие. Поди, сбежал куда-нибудь в кусты с плащом, спит сейчас. А вверенное ему казенное имущество валяется!
«Нет, это так оставить нельзя! – заявил я сам себе. И добавил. – Да и мака мне пригодится».
Быстренько спустился вниз, тихонько прокрался за угол, подобрал дубомеч – и назад.
– Это не кража. Это в воспитательных целях, – успокаивал я себя, хотя, мне совсем не было стыдно. Скорее, весело.
Мака оказалась раза в два тяжелее моей дубины. Я еще мог замахнуться ею, послать вперед, а потом тяжеленная дура неслась сама, следуя лишь законам физики и напрочь игнорируя мою волю.
«Как они вообще ею дерутся?» – недоумевал я, ныкая дубомеч в прелых старых пальмовых листьях, что в изобилии валялись на крыше. Настроение мое не то, чтобы поднялось, но тело так умаялось! Я только и смог, что пять раз отжаться – кинул в чашку заветный десятый камушек и провалился в глухой мертвый сон.
А вот утром встал пораньше. Несколько дней назад я выяснил одну интересную вещь: каждое утро Хозяин сидит на моем троне (том, что на улице) – и все на это смотрят! Приходят толпой, о чем-то увлеченно спорят. Я, как увидел это, аж замер. Хозяин тоже увидел, как я увидел – и сам замер. Как я. Потом спросил что-то. Я уловил общий смысл: вроде разрешение спрашивает. На всякий случай разрешил. Но стою, не ухожу.
И понимаю, что передо мной судилище! Кто-то приходит: просит или предъявляет, а Хозяин выносит вердикт. Иногда сразу, иногда долго чего-то выспрашивая. А сидит он на моем стуле (и ест из моей миски?) – потому, что, видимо, судит от моего имени. Ну, тогда ясно, чего мужик напрягся. Неуютно, поди, судить людей от моего имени и при мне. Он ведь не знает, что я одно слово из трех понимаю.
Хотя, какое одно из трех! Во дворце все темы одинаковые, а деревенские с такими вопросами приходили! Я вообще мог ни слова не понять. И это меня зацепило. Отличный дополнительный способ наращивать словарный запас! Слушать разные выговоры и произношения. Прости, Хозяин, но я теперь продолжу тебя смущать по утрам!
Вот и сегодня, быстро перекусив тушеными овощами с долгожданной солью (!), я не спеша пошел на судилище. Как и прежде, занял место в дверном проеме. Не сильно бросаюсь в глаза, но всё вижу и слышу. А Хозяин чует спиной мой взгляд и нервничает – что не может не доставить радость!
Сегодня я слегка опоздал. Хозяин уже кого-то осудил, что вызвало, кстати, недовольное гудение в толпе. Началась новая тяжба. Вперед вышел Глыба – матерый начальник дворцовой стражи. Двое воинов в стеганых рубаха вели под руки третьего – практически голого. Глыба что-то хмуро стал объяснять Хозяину. Мол, воин «плохой». Воин что-то нарушил. Я вслушался и пару раз услышал слово «мака».
«Погодите! – вскинулся я. – А не тот ли это нерадивый лентяй, что оставил дубомеч на самом видном месте и пропал в каких-то кустах? Наверняка он! Надеюсь, его выпорют за это».
Стыдно признаться, в тот момент я даже смаковал ситуацию. Я же не знал, что будет дальше! А дальше произошло следующее: Хозяин признал парня виновным. Воины растянули несчастного за руки в разные стороны, а Глыба достал свой экзекуторский прибор. Нет, это была не какая-нибудь банальная плеть. Это было… то ли толстой веревкой, то ли бесформенным поясом, из которого торчали толстенные длинные иглы! Видимо, шипы с местного кактуса. Да таким ладонь можно насквозь пробить!
Глыба обошел виновного и встал ему за спину. Я, весь похолодевший, перевел взгляд на парня – а он смотрел прямо на меня и улыбался. Улыбался! По его лицу я в одно мгновение понял всё: он знал, что маку украл я. Знал, но всем своим видом говорил, что не расскажет об этом. Господи, почему?! Его же сейчас располосуют этими биогвоздями! Зачем он молчит?! Неужели боится, что меня, «императора» накажут за кражу какой-то палки?..
Или накажут? Я на миг замер в нерешительности. Но как раз в это время Глыба картинно размахнулся и нанес первый удар. Я не видел, но ясно почувствовал, как толстые твердые иглы впились в спину стража. Парень сжался, но не произнес ни звука. Даже улыбку на лице удержал. Командующий медленно потянул веревку на себя, шипы, видимо, начали рвать кожу и мясо – и воин издал стон, полный боли.
Блин, я не переживу второго удара! Особенно, под его взглядом. Парень как бы говорит своими глазами: всё норм, государь-батюшка, я не выдам военную тайну. Но мне-то от этого только тяжелее! Одно дело, если соню и растеряху отшлепают, другое, когда кого-то рвут на куски из-за моей глупой шутки!
Глыба еще только заносил руку, а я, позабыв о величественности, выскочил на солнце и заорал:
– Стой!
Кажется, я забыл о том, что «не могу говорить из-за больного языка», и произнес это чересчур внятно. И вообще, утратил всю полагающуюся величественность. Но цели своей добился: жуткие шипы повисли на веревке, не вцепились второй раз в спину страдальца.
«Надо говорить» – с ужасом понял я. Вот и кончились предварительные ласки, теперь отступать некуда.
– Воин виновен.., – я еще активно мешал себе языком, выходило медленно, коряво, но это давало мне время подобрать слова… да, в конце-концов, придумать, что вообще говорить!
– Воин виновен… Воин сделал угрозу владыке… Плохой… Очень!
Я распинался, хмуря свои жиденькие брови, ибо не знал, куда вывести речь.
– Воина сделаем битым. Воин отдохнет и заживет прежней жизнью? Нет! –меня, наконец, накрыло вдохновение, теперь главное вспомнить нужные слова. – Нет! Плохой воин всегда страдает! Всегда должно страдать… Служба и почет – нет! Отдых – нет! Личная жизнь – нет!
Кажется, у последнего слова был немного более эротический подтекст, но я не знал, как сказать, что воина надо лишить семьи, друзей и развлечений. Получилось так.
– Воин всю жизнь платит за вину! Должно платить… Воин должно защищать владыку! И день, и ночь! Всю жизнь! Всё остальное отнять!
Я украдкой выдохнул. Окружающие ошалело смотрели на меня. Даже наказуемый. Похоже, в здешнем правовом поле мой вариант наказания смотрится дико. Им бы всё кожу с кого спустить, руку отсечь или голову. А я тут – с новаторскими идеями. Но, в любом случае, они не могли дать четкую оценку: тяжелее мое наказание или легче? Я ведь требовал этого человека к себе в вечное услужение. Требовал отлучить его от семьи. Ото всех! Мне кажется, в этом диком мире должно быть страшно остаться без семьи. Или нет?
Генерал Глыба очнулся первым. Опять скупо хмыкнул. Бросил жуткую веревку к ногам бедняги. Подошел к нему и сорвал с его шеи массивную подвеску. Я отметил, что такие же были и у других воинов.
– Владыка сказал: всё остальное отнять! – громогласно прогудел он.
Кажется, военачальник меня передразнивал. Потом добавил еще что-то, но я не понял. Главное, что я отметил – Глыба не стал дожидаться решения Хозяина. Его устроили мои слова. То есть, моя воля выше! По крайней мере, здесь, на публике. Я вспомнил, как Хозяин кланялся мне в тронном зале… и как душил в моей спальне. Тут надо думать.
В это время стражники отпустили виновника маленького скандала, и парень едва удержался на ногах. Его слегка повело, и я рассмотрел спину: кожа там была буквально вспорота! Местах в десяти, не меньше. И это лишь один удар. Спасенный (или обреченный?) шагнул ко мне, упал на колени, простер ко мне руки и заговорил:
– О владыка! Прими Черного Хвоста к себе на вечную службу! Я теперь не стражник, у меня нет отца и матери, я лишен (…), – тут я не понял несколько слов. – За вину свою я буду служить тебе всю жизнь… Пока сам не прогонишь меня.
Холодок пробежал по моей спине. Я-то парня хотел от жесткой порки защитить, а, похоже, перевернул ему всю жизнь.
«Ну, вот куда вы полезли опять со своим гуманизмом, ваше величество? – донеслось из-за ментальной дверцы. – Сам же говорил, что надо отказаться от Супер-Эго! И что теперь? Будешь всех спасать? Пока тебя, такого добренького, не прирежут?».
Ну, вот тут нет. Я, конечно, поддался импульсу. Только не надо меня обвинять в бескорыстном человеколюбии! Не в этом случае. В глазах стража я увидел главное – парень готов был страдать за меня, а я его даже не просил об этом! Уж не знаю, почему и за что – но он был верен мне. Я нашел преданного мне человека в этом чужом мире! И не собирался его терять.
– Хороший, – бросил я скупо. – Иди ко мне.
«Император» в моем лиц гордо повернулся и ушел во дворец. Черный Хвост покорно встал и поплелся за мной. Народ загудел, заволновался, но я совершенно не уловил тональность этого шума толпы. Да и пофиг!
Когда мы пришли, я поднял отдыхающую няньку, показал на спину воина и коротко бросил: «Лечи». Буквально это слово значило скорее «восстанови», «исправь», но я еще плохо разбирался в нюансах. Главное, меня оба поняли, так как тетка кивнула, а Хвост начал отнекиваться, лепетать что-то про воинов, которым плевать на раны… Но я не хотел, чтобы у него под кожей завелись какие-нибудь личинки местных мух, которые выжрут парня изнутри. Этот человек нужен был мне живой!
– Служи владыке! – велел я и ушел к себе.
Ситуация извернулась несколько новой позой. Надо было подумать, как выгоднее разыграть удачно выпавшую карту. Собственно, за этим меня и застал Хозяин. Последние редкие его визиты были спокойными, теперь же он снова был в ярости.
– Ты чего себе позволяешь? – рявкнул с порога незваный гость.
Я вжался в стену. Хочется думать, что это была инстинктивная реакция тела… но вряд ли. Хозяин нагонял на меня ужас, и я почти не мог управлять этой эмоцией.
– Слушай, полоумная собачонка! Если (тут непонятно), то делай, чему мы тебя учим! Не лезь в чужие дела! Хотя бы это запомни! Или мне снова (опять непонятно)?
Он медленно надвигался на меня. Невысокий, он вытягивал вперед оскаленное лицо, словно хотел вцепиться мне в горло. Зубами.
В комнату тихо, но быстро проскользнула тень.
Мы еще пожирали глазами друг друга, а Черный Хвост ловко обошел Хозяина и встал между нами. Хрупкий – на фоне моего врага. Но непреклонный.
– Это еще чего? – опешил агрессор. – Пошел вон!
Мой телохранитель не шелохнулся. Никакой агрессии, но в каждом мускуле – твердая решимость стоять между нами до конца. И вы не представляете, какой океан тепла разлился во мне от этой решимости!
– Убери свою ручную обезьяну, Недоносок!
Я старательно смотрел в пол. Мой ужас полностью исчез, но я чувствовал, что Хозяин не должен это увидеть. Пусть для него я останусь прежним трусливым… Недоноском.
– Черный Хвост виновен. Он должно служить мне. Должно защищать, – вяло пробубнил я.
Мой страж после этих слов поднял голову и прямо взглянул в глаза гостю. Я этого не видел, но догадался, что прочитал Хозяин во взгляде Хвоста: абсолютную непоколебимость. Стосорокашестипроцентную. Ну, не драться же ему с «ручной обезьяной»!
И Хозяин отступил. Испепелял меня своим фирменным взглядом, но я старательно изучал рисунок трещинок на глиняном полу. Наконец тот зло сплюнул и ушел.
Черный Хвост подождал немного и тоже нацелился на дверь, но я его удержал.
– Ты знаешь… что маку украл я?
Он опустил глаза и кивнул.
– Ты молчал. Ты не хотел говорить это? – я не знал еще слово «почему» и пытался пояснить суть вопроса интонацией.
Кажется, парень понял.
– Наследник владычного рода, избранник.., - затянул он, но я замахал руками.
– Нет. Плохой! Говори меня Сухая Рука. Или владыка.
– Да будет так, владыка. Я видел, как ты взял мою маку. Я сам оставил ее именно для этого.
– Сам?! – я просто выпал в осадок.
– Меня часто посылают в ночную стражу. Я уже несколько ночей замечал тебя, владыка, на крыше. Не сразу, но я понял, что ты постигаешь там искусство боя. Чтобы быть достойным своего великого отца. И я оставил маку для тебя, чтобы тебе не приходилось учиться воинскому ремеслу дурацкой палкой.
Вот так вот. Я еле сдерживал чувство стыда. Так всегда бывает, когда осознаешь свою циничность и прагматичность перед титаном духа. Передо мной был именно титан. Прозрачный, как родниковая вода в стакане. Беззащитный и уязвимый, но непреклонный. Плохо быть таким в любом из миров.
«Но как же хорошо иметь такого в друзьях!» – съязвили из-за двери.
Это правда. Мало есть более полезных вещей, чем искренний, бескорыстный друг. Который отдаст последнюю рубаху, поедет выручать ночью на другой конец города, прикроет твою спину своей грудью. Черный Хвост был именно таким. Он готов был ради меня на всё. Перед ним стоял толстый рыхлый инвалид, дурак, недотепа. Одним словом – Недоносок (я уже выучил это слово, спасибо Хозяину). Но бывший стражник обожал меня, ибо я был носителем священной власти. Близости к богу-хранителю всего народа. Только идеалисты определяют свою жизнь, свои поступки абстрактными идеями. И Черный Хвост был тем самым идеалистом.
Самое ценное мое приобретение в этом мире.
Осторожно мне удалось выяснить, что мы раньше знакомы не были. Отлично! Я нашел языка. И тут же начал допрос. Криво-косо, но простые вопросы я уже мог задавать. И не стеснялся переспрашивать, если что-то не понял. Здесь имелась иная трудность: я не мог задавать вопросы прямо. Ведь я и так «всё знаю». Приходилось выуживать информацию окольными путями.
Я будто клад нашел! За пару часов болтовни, я узнал больше, чем за последние пару недель в этом мире! Простая просьба: «расскажи о себе» – стала золотой жилой.
– Моя семья из рода Волосатого Человека, – одна эта фраза уже подарок.
Значит, мой народ всё еще живет родами. И здесь, в Крыле, как минимум, несколько родов проживает. Сколько? Как спросить? Мучился я недолго: всего лишь поинтересовался, есть ли у него жена.
– Нету, владыка. Я в семье – четвертый сын, на калым (это слово я долго не понимал и всё переспрашивал) для меня не хватало. В прошлые дожди (так здесь лето называется) отец пытался найти невесту. В роду Желтой Рыбы нельзя – оттуда моя мать, как и твоя матушка, владыка. Связываться с родами Треххвостой Звезды и Каменного Жука он сам не хотел: брать оттуда невест – это вешать на себя кровников. Оставались только роды Змея-Душителя и Большой Капибары. Но там не нашлось дев, которых бы отцы согласились отдать без выкупа. Так я и остался без жены. А в сухую пору пошел служить во дворец.
– А тебе самому какая-нибудь девушка нравится?
Хвост долго не мог понять вопроса. Нравились ему все девушки, но за любую из них родня может и прибить. В общем, похоже, здесь любовь не в ходу. Есть либо похоть, либо брак. Первый случай – опасный, ибо любая девушка – собственность и ресурс семьи и рода. Второй – чистый расчёт, где нет места чувствам.
Печально. Зато я узнал, что в Крыле живет шесть родов. Названия их я уже забыл, кроме Волосатого Человека и Желтой Рыбы. Все-таки из последнего «моя матушка». Блин, тут, похоже, вся жизнь определяется межродовыми отношениями. Кто из какого рода, откуда мать, какие рода враждуют, какие дружат. И всё это жизненно важно знать! Как же мне не хватает сейчас простого блокнота с ручкой или карандашом! Я сейчас обрадовался бы этому сильнее, чем автомату Калашникова… Крайне трудно удержать информацию в голове. Не говоря уж об анализе.
А информационный фонтан продолжался. Сам того не ожидая, просто спрашивая наугад, я узнал, что Хозяин – это мой дядя по материнской линии. То бишь, тоже из желтых рыб. А вот Глиняный Толстяк такой же дядя, но по отцу. И удивительный факт – семья владыки не принадлежит ни к одному из родов Крыла. Я в деталях не разобрался, но семья «моего батьки» как бы сама по себе. И надо всеми. Причем, не только в Крыле. Владычному роду принадлежат все земли в долине реки Серая Вода и по ее притокам. Везде, где живут четлане. Пока неясно, сколь велика моя «империя», много ли живет в ней четлан.
«Об этом я подумаю завтра», – невольно проскользнуло в моей голове. Пока же меня больше занимали два моих дяди. Значит, Хозяин, он же Куакалли или Дом Орла по-местному – живет во дворце только благодаря родству со мной! Он тут никто без меня! Осознание этого факта так грело душу, что хотелось в пляс броситься. Куакалли явно давил на сестру и племянничка, мечтая через нас прибрать власть к рукам. Он амбициозен – это ясно. Но все его амбиции строятся на мне. Недоносок для него равно власть. А значит, я – самое дорогое для моего дядюшки.
«Да мы вообще можем им помыкать, как захотим!» – заголосили за всеми дверями разом.
А вот и нет… Потому что для другого дядюшки я как раз препятствие. Глиняный Толстяк, Мохечеката, Отдыхающий Ветер. Брат владыки. Интересно, имеет ли он право на трон, если я помру? Если да, то мне чертовски нужен Хозяин. Не исключено, что только из-за него я до сих пор жив…
А жить тут совсем не просто!
И, как будто, этого мне мало – началась война.