Наступила осень 1974 года. В первую неделю сентября Верочка на занятиях в институте не появлялась, потому что внезапно заболела ОРЗ после возвращения с Черного моря, где она провела каникулы вместе с родителями. Когда же наконец она выздоровела и пришла на занятия, студентам второго курса объявили о том, что их посылают на месяц в колхоз на уборку картофеля. Верочка обрадовалась. Погода стояла еще летняя и сидеть в душных аудиториях не хотелось, а слово "колхоз" для Верочки звучало романтично. Она очень завидовала приезжим девочкам, которые жили в студенческом общежитии. Их жизнь ей казалась насыщенной, интересной и взрослой. Ее же родители опекали как маленькую девочку, хотя ей уже исполнилось 18 лет. Они всегда волновались, если она задерживалась где-нибудь после девяти часов вечера и не звонила домой, чтобы предупредить о причине задержки. Наконец-то, она избавится от опеки родителей хотя бы на месяц. Верочке было радостно и весело. Она очень быстро собрала свои вещи и была на месте сбора раньше других ребят из своей группы. Ребята подтягивались медленно. Отвозить студентов должны были два автобуса. К назначенному времени отправки еще многие не подошли, кураторы начинали нервничать. На Александрова Верочка тогда не обратила особого внимания, думая, что он из другой группы, лишь отметила мысленно, что лицо ей не знакомо. Но когда она заметила, что он садится в автобус с ребятами из ее группы и держится вместе с ними, ей это понравилось.
Автобусы мчались по шоссе, то ныряли в зеленые леса, то устремлялись в небо. И брызги солнечных лучей, пробиваясь сквозь листву, догоняли автобусы и врывались в окна пестрыми потоками света, обжигающими глаза. Верочке казалось, что солнце смеется и хочет рассмешить всех. В автобусе, и в самом деле царило оживление. Смех и радостные возгласы слышались со всех сторон, но Верочка не участвовала в разговорах. Она подставляла лицо потокам солнечных брызг, сливающимся с теми невидимыми лучами, исходящими от нее, о которых никто не догадывался, кроме нее самой. Ей было очень хорошо.
И вот наконец они приехали. Девушек разместили в частном домике. Хозяева для студенток освободили большую комнату, только в углу осталась стоять кровать. Так как больше кроватей не было и спать пришлось на полу, то на единственной кровати решили спать по очереди, бросив жребий, кому спать первой. Жребий выпал Верочке. Она была довольна: ей сегодня везло. Казалось, что это ее день. И в этот день все было очень здорово. Начало колхозной жизни Верочке нравилось. И она интуитивно ждала новых событий, новых впечатлений и новых эмоций, которые должны были быть интересными и волнующими.
Юноши устроились в бараке на расстоянии трех-четырех километров от домика девочек. В первый же вечер они пришли к девушкам и предложили устроить новоселье, тем более, что запасы еды, привезенные с собой, еще не были начаты. Оставалось только приобрести пару бутылок вина в местном магазинчике. Стол накрыли на полу. Когда уселись вокруг стола, Верочка почувствовала, что Александров часто посматривает на нее и пытается заговорить с ней. Случайно или нет, но он оказался за столом рядом с нею. Хотя их никто не представлял друг другу, он обращался к ней уже по имени, и на ты. Он рассказывал смешные истории и анекдоты, казалось, только ей, и следил, чтобы Верочкина тарелочка не была пустой. Верочка чувствовала себя очень неловко. Она не привыкла к такому вниманию и, как всегда, была молчалива и немного смущалась. Обычно это отпугивало ее ухажеров, которые искали момент, чтобы незаметно оставить молчаливую подругу и завязать знакомство с более разговорчивой и смелой. Но Александров не отходил от нее, казалось, что ему нравится ее стеснительность и молчаливость. После застолья кто-то предложил сыграть в бутылочку. Некоторые девочки запротестовали, но так слабо, словно боялись, как бы игра не состоялась. Когда Александров вертел бутылочку, она почему-то неизбежно останавливалась перед Верочкой. И когда лицо и губы Александрова приближались к ней, она стыдливо потупляла глаза и слегка оттопыривала нижнюю губу. Верочке было и страшно, и в то же время приятно, и она ждала этих бутылочных поцелуев с Александровым. Потом начались танцы, и он танцевал только с ней. Они танцевали медленный, и Верочка блаженствовала от его близости и прикосновений. Так хорошо, как в этот вечер, ей еще никогда не было. Потом потянулись "картофельные" будни. Но Александров всегда был рядом с нею. На поле он оберегал ее от тяжелой работы, не разрешал поднимать и носить тяжелые ведра. Когда студентов везли в поле, он всегда подсаживался к Верочке и укрывал ее своей штормовкой от ветра, потому что их возили в открытой машине. Девочки после новоселья стали подшучивать над Верочкой, над ее любовью, но, видя, как внимательно с ней обращался Александров, они стали ей завидовать и поговаривать между собой о том, что это добром не кончится и, вообще, Верочка ведь никогда не пользовалась успехом среди ребят, а тут такое внимание и вроде бы любовь. Александров казался не таким, как все ребята: он выглядел старше, умнее, рассудительнее. И нравился многим девчонкам, но почему-то выбрал самую обыкновенную Верочку. Девочки видели, что Верочка влюблена. Она вся словно светилась, стала очень живой и веселой, такой они ее не видели еще никогда. Вечерами она часами лежала, уставившись в потолок, не замечая никого, и сама себе, своим загадочным мыслям, улыбалась. Но чаще она исчезала с Александровым в соседней рощице и возвращалась только под утро, когда уже начинало светать. Лариса - самая старшая из девочек, первое время говорила Верочке: "Не верь ты ему, Верочка. Погубит он тебя. Ты как кролик лезешь в пасть к удаву." Но Верочка избегала этих разговоров, и Лариса перестала разговаривать с Верочкой об Александрове. Как и всех остальных девчонок ее стала раздражать Верочкина покорность и рабская любовь к Александрову. Ребята тоже были от Александрова без ума. Он без умолку рассказывал анекдоты и смешные истории. И ребята тоже не понимали почему Александров выбрал Верочку, эту тихоню. В ней, как они говорили, не было ни радости, ни жизни. Только последнее время она расцвела, но надолго ли? Если в отсутствие Верочки и Александрова о них заводился разговор, ребята всегда защищали Александрова и говорили, что Верочка ему не пара, что на безрыбье и рак рыба (девочек и в самом деле было намного меньше, чем ребят, и у каждой были постоянные поклонники). Девочки вначале были на стороне Верочки, но постепенно тоже стали разделять мнение ребят. Лариска однажды с раздражением рассказала Верочке, что о ней говорят ребята. Но Верочка спокойно выслушала, раскрыв широко глаза, и ничего не сказала.
- А она какая-то дебильная, - бросила о Верочке одна из девушек, когда той не было, и девочки уже в сотый раз обсуждали ее отношения с Александровым.
- Вначале мне было жалко ее, а теперь не могу ее жалеть, потому что она сама, по-моему, совсем не умеет переживать. То, что Александров просто поиграть с ней хочет, так это сразу видно было. Ее очень легко соблазнить, так почему бы ему не воспользоваться этим? К тому же я слышала вчера, что кто-то из ребят сказал, что Александров женат. Ему женщина нужна на время, пока жена далеко. Он ведь взрослый мужчина. Жены нет рядом. Почему бы не попользоваться той, что сама в руки плывет?
- Как женат? Что ты говоришь? «Надо Верочку предупредить», - сказала Лариса.
- Да я точно не знаю, но я слышала.
В то время, когда у девочек шел разговор, Верочка с Александровым гуляли в рощице. Она всецело доверила себя Александрову, хотя он еще ни разу не говорил ей о своих чувствах к ней, но она об этом его и не спрашивала. Верочка была полностью поглощена своими чувствами, она прислушивалась к себе, наблюдала за собой как бы со стороны, удивляясь тем изменениям, которые с нею происходили. Месяц подходил к концу. Скоро студенты должны были вернуться в аудитории. Лишь в последние дни перед отъездом, Верочку стало тревожить какое-то необъяснимое предчувствие. Она не думала о том, как встретится с родителями после месячной разлуки, и как посмотрит им в глаза, вернувшись уже не той юной и чистой девочкой, которую они провожали месяц назад. Все ее мысли были заняты Александровым, какое-то чутье ей подсказывало, что счастье ее исчезнет, как только она вернется в город. И она боялась, и с тоской ждала возвращения. Верочка в течение этого месяца так была занята своими чувствами, что ни разу не подумала о чувствах, которые испытывает к ней Александров. Ей казалось, что он испытывает те же чувства, что и она. Верочка вспоминала первые его ласки, когда она не резко, а нежно отстранила его мягкие, теплые руки от тайников своего девичьего девственного тела, хотя, в конце концов, расслабившись однажды уступила ему. И прошептала: "Я люблю тебя". Хотя от него этих слов так и не услышала.
И вот наконец они возвращались. Грязные автобусы въехали в город. Оживление, царившее в автобусе, стало постепенно спадать. Расставаться было грустно, хотя уже давно тянуло домой и хотелось поскорее принять ванну, и отдохнуть в цивилизованной обстановке на домашнем диване, а не на жестком, деревянном полу деревенского дома. Верочка ехала в автобусе, в котором разместились одни девочки. Александров помог Верочке затащить рюкзак в автобус, и, хотя в автобусе еще оставалось пару свободных мест, сел в автобус к парням. И когда автобусы остановились у здания университета, Верочка увидела, что к Александрову подбежала девушка с букетиком полевых цветов и поцеловала его в щеку. Лариска, спустившаяся по ступенькам автобуса следом за Верочкой, сказала: "По-видимому, это и есть жена Александрова." Верочка ничего не ответила, но так и осталась стоять на своем месте. Девочки выходили из автобуса, обходя ее, и двигались каждая в свою сторону на ходу прощаясь друг с другом. Кого-то поджидали родители. Тут подъехала машина к Верочке и из распахнутой дверцы выскочила ее мама. Она бросилась обнимать и целовать Верочку.
- Как ты похудела, - сказала она.
- Давай рюкзак и садись в машину, - следом за мамой вышел папа. И взяв рюкзак, сунул его в багажник. Верочка забралась в машину. Посмотрела в ту сторону, где Александрова целовала девушка, но там уже никого не было.
Весь вечер Верочка думала об Александрове и той девушке с цветами.
- Неужели он женат? Нужно позвонить Лариске, но рука не поднималась взять трубку. Она боялась услышать подтверждение.
Промучившись всю ночь, толком так и не уснув, она пришла на следующее утро в университет раньше всех.
Когда появилась Лариска, она подошла к ней.
- Лариса, он действительно женат? - тихо спросила Верочка.
- Да, - тихо ответила та, глядя на осунувшееся за ночь лицо Верочки. - Забудь о нем, у него маленький годовалый ребенок.
Верочка не помнит, как пробежали три пары, слушала преподавателей не внимательно, делала вид, что конспектирует, хотя ее мысли были совсем далеко. Александров на лекции так и не пришел.
Верочка убеждала себя, что больше она не имеет права видеть его и встречаться с ним.
Александрова не было неделю. И всю неделю Верочка ждала его. Она почти ничего не ела и не могла спать. Мама начала бить тревогу.
-Что с тобой? Ты не заболела? Может сходим к врачу?
-Мамочка, я просто устала. В колхозе было трудно. Я не привыкла к физическому труду, к тем тяжелым условиям, в которых мы жили и к той еде, которой нас кормили, - лукавила Верочка. - Все пройдет, - говорила она и уходила в свою комнату, где ложилась на свою кровать и беззвучно плакала.
Наконец, он появился. Как всегда, был хорош. Оглядел всех ребят. поздоровался кивком и улыбнулся, как ни в чем не бывало, Верочке. Ребята сразу подошли и обступили его. Он разговаривал о чем-то с парнями, а Верочка покраснела, в голове зашумело, было ощущение, что кровь закипает у нее во всем теле. И она поняла, что, если он ее позовет, она не сможет ему отказать и пойдет за ним хоть на край света.
Ни во время лекций, ни в перерыве Александров больше не смотрел на Верочку. Но Верочка постоянно чувствовала какие-то нити и флюиды, связывающие ее с Александровым. Лекции закончились, Верочка направилась домой. Ей было очень плохо, хотелось плакать. Но было обидно прежде всего на себя, потому что она всю неделю убеждала себя, что нужно не думать о нем и все забыть. У выхода ее ждал Александров.
-Верочка, ты свободна? - схватил ее за руку Александров, - я соскучился, хочу быть с тобой.
- А как же жена? - Сказала Верочка.
- Она уехала. «Я хочу быть с тобой, я очень скучал», - сказал он, глядя ей в глаза.
Мягкая, нежная рука Александрова гладила ее плечо. Влажные, карие, добрые глаза влекли и просили не оставлять его. Верочке не хватило сил отказать ему. Этот вечер они провели у Александрова. Жена его уехала с ребенком к своей матери.
То же самое повторилось и на следующий день. Потом еще и еще.
Верочку все подруги осуждали. Но она этого не замечала. Она осуждала себя сама и это было ужаснее осуждений подруг. Она перестала совсем спать, есть тоже не могла, только мама следила, чтобы она хоть что-нибудь запихивала себе в рот. Чувство собственного презрения постоянно преследовало ее. Ее стало тревожить и отношение Александрова к ней. Если он женат, и ни разу не сказал, что хочет порвать с женой или не любит ее, значит будущего у них нет. Надо как-то прекратить отношения с ним. Верочке казалось, что она сходит с ума. Множество вопросов теснились у нее в голове, которыми она хотела бы засыпать Александрова, но стоило лишь ей увидеть его, как все вопросы куда-то исчезали и становились бессмысленными.
Они сидели у него дома, было скучно. Верочка чувствовала, что надоедает Александрову. Ей стало страшно, она пыталась что-то рассказать смешное, но у нее ничего не получилось. Ей казалось, что она кривляется. Александров подошел к ней, сел рядом, обнял и стал целовать. И вдруг Верочка увидела лицо жены Александрова, она отпрянула от него.
- Что с тобой? - он опять нежно потянул ее к себе.
- Подожди, ответь мне, пожалуйста, ты любишь жену?
- Да, - прямо ответил Александров и снова потянулся к Верочке.
Верочка оцепенела. Его ответ поразил ее. Она ожидала многого, но только не этого спокойного "да".
- Тогда что у тебя ко мне? - робко продолжила она.
- Страсть. Когда-то у меня была страсть и к моей жене. Теперь осталось чувство любви и благодарности за сына, - ответил Александров. Он потянулся к ней. Верочка оттолкнула его, вскочила, бросилась в прихожую.
- Мне пора. не провожай, - бросила она через плечо.
Выскочив на улицу, она бросилась бежать
. -Подальше, подальше отсюда, больше я сюда не вернусь, - говорила вслух сама себе Верочка. - Не вернусь, не вернусь, не вернусь, - повторяла она, замедлив шаг. Она бродила по городу очень долго. Пока не наступили сумерки. Было уже половина десятого вечера. Нужно было возвращаться домой. Дома мама с отцом устроили ей выволочку.
- Все, завтра идем к врачу, - строго сказала мама. - И никаких нет!
Врач, осмотрев Верочку, сказал маме, что у Верочки нервное истощение, что ей нужен длительный отдых. Выписал много лекарств, сказав, что лучше сменить обстановку и создать комфортные условия. Посоветовал повременить с учебой и взять академический отпуск.
Так и было сделано. Верочка оформила академический отпуск в связи с ухудшением состояния здоровья. А мама, взяв отпуск, повезла ее в Крым. Затем, маму сменил папа. Какое-то время с Верочкой жила ее двоюродная сестра. Так постепенно мысли об Александрове стали уходить на задний план. Но воспоминания приносили боль, словно она ковыряла старую рану. Поэтому Верочка о нем старалась не думать. Через год вернувшись в университет снова на второй курс, она встретила Ларису. Та рассказала ей, что Александров не сдал зимнюю сессию, и ушел из университета. Говорят, устроился куда-то работать. Больше Верочка о нем не слышала.