Тем, кто говорит, что история не повторяется и двух одинаковых войн не бывает, достаточно узнать про историю борьбы за независимость африканского Алжира, который долгие годы был главной французской колонией. Слишком ярки и узнаваемы исторические параллели с мятежной в прошлом Чеченской Республикой.
И там и там – война двух народов, один из которых хотел независимости. И там и там – борьба, перетекшая в партизанскую с базами террористов в горах. И там и там – методы ведения войны, которые главным образом сводились к террористическим актам. И, наконец, и там и там – политик, который смог взять на себя ответственность и прекратить длительное кровопролитие. Но вот только при всей своей внешней похожести, война Алжира за свою независимость похожа на Чеченскую лишь на первый взгляд.
Веер как причина потери независимости
История Алжира и уникальна, и одновременно типична для многих африканских стран. Еще до нашей эры на его территории существовали древние государства, а потом он постоянно был под чьей-то властью – римлян, вандалов, византийцев, арабов, турков... Но к концу XIX века формально оставаясь в составе османской империи, Алжир де-факто был независим от своей метрополии. У него был правитель, страна вела активную торговлю с Европой и хоть и не процветала, но вполне себе сносно существовала.
Все изменилось в 1827 году, когда использовав вздорный и пустой повод (якобы алжирский бей Хусейн III ударил веером по лицу французского посланника), в Алжир вторглась Франция. Вторглась, и неожиданно быстро для себя заняла алжирскую столицу. А потом было полтора десятилетия полного завоевания страны, которое закончилось тем, что Алжир был провозглашен территорией Франции. Не колонией, а именно частью Французской республики. Из-за моря сюда широким потоком потянулись переселенцы превращать африканскую пустыню в цветущий сад.
Переселение началось с крестьян, а закончилось рабочими и интеллигенцией. В Алжире обнаружили нефть, для ее добычи нужны были квалифицированные кадры, и к 1950 году переселенцев (местные их называли "черноногие" за европейские ботинки) в Алжире было уже полтора миллиона человек. Территория была поделена на департаменты с префектами, а главой всей администрации был генерал-губернатор.
Было ли недовольство среди мирного населения? Конечно было, ведь режим в новой французской колонии представлял собой "облегченную версию" южноамериканского апартеида. Сильного притеснения местных жителей не было, но разграничение по правам и общему уровню жизни все же бросалось в глаза.
Недовольство началось робкими язычками пламени загораться в алжирских городах. Там стали образовываться что-то вроде профсоюзов, которые ратовали за улучшение условий труда алжирских рабочих. Постепенно они сливались между собой, объединяясь в еще до конца не оформленное, но уже четко очерченное движение пока еще не за независимость, а хотя бы за автономию от Франции. Колониальные власти, понятное дело, ни о какой автономии и слышать не желали. Но все до поры до времени было мирно.
Пламя из искры
Катализатором стала Вторая мировая война, в которой сторонники алжирской автономии участвовали по обе стороны фронта. Произошло главное – борцы за независимость получили боевой опыт. Уже в мае 1945 года вспыхнуло первое восстание. Оно охватило 20 городов и поселков, в нем участвовало 50 000 человек. Повстанцы, вооруженные трофейным оружием, нападали на фермы "черноногих" и оказывали сопротивление правительственным войскам.
Франция отреагировала на восстание оперативно – на континент было переброшено 12 000 боеспособных солдат и офицеров, которые менее чем за 10 дней подавили восстание. С методами не церемонились – было убито 10 000 алжирцев, многих арестовали, а затем приговорили к смертной казни.
Из майского восстания стороны сделали совершенно противоположные выводы. Французы – любое сопротивление можно вполне успешно подавить силой. Алжирцы – когда надо, в борьбу с оккупантами можно будет поднять сотни тысяч человек.
И повстанцы стали действовать. С 1947 году в Алжире началось формирование подпольных организаций военного типа, ставивших задачу подготовки полноценного вооруженного восстания. Эти организации были объединены в округа, в каждом из которых был свой командующий. Главное управление осуществлялось Фронтом Национального освобождения (ФНО). Фактически алжирцы тайно формировали настоящую армию, способную оказать достойное сопротивление.
Первые военные операции ФНО были небольшими и успеха не имели. Противостоять хорошо обученной французской армии у них не было шансов. Довольно быстро осознав, что прямое военное столкновение к успеху не приведет никогда, ФНО перешло к другой тактике. А именно к террористической. Идея заключалась в том, чтобы начать убивать абсолютно всех – в первую очередь французов, желательно мирных и предпочтительно женщин и детей.
Терроризм
Расстрел в 1954 году школьного автобуса с детьми в городе Бон стал только началом. В августе 1955 года повстанцы напали на шахтерский поселок Эль-Халия, жертвами стали 92 мирных жителя, включая 10 детей. Французские войска ответили очень жестко – было убито несколько сотен ни в чем не повинных гражданских лиц. Взаимное ожесточение начало нарастать.
Отряды ФНО использовали партизанскую тактику, французская армия предпочитала массовые "зачистки" мятежных территорий, отправляя в тюрьмы и расстреливая всех подряд. Любая партизанская вылазка заканчивалась "акцией возмездия". Франция не желала и слушать ни о каком мирном решении проблемы, полагая, что в состоянии выжечь каленым железом все очаги сопротивления в буйном и мятежном Алжире. Шутка ли – с 1954 по 1958 год французский контингент в Алжире вырос с 50 тысяч до полумиллиона человек.
Но все мы прекрасно знаем насколько эффективной может быть грамотно организованная партизанская война. Однако в этом случае не было полноценных партизанских военных действий. Повстанцы не стремились к открытому противостоянию с регулярной армией. Они продолжали начатую террористическую войну, убивая в основном мирных жителей и тут же скрываясь на своих базах в горах.
Такая тактика не могла не принести свои плоды. И в первую очередь в самой Франции, которая была шокирована зверствами и массовыми расправами над мирными людьми. Общество раскололось. Одни требовали немедленного прекращения боевых действий. Другие же ратовали за полную победу до самого конца.
Выбор генерала де Голля
В 1958 году премьер-министром во Франции становиться Шарль де Голль. Боевой генерал полностью разделял точку зрения военного лобби – кровоточащую алжирскую "язву" на теле Франции нужно было вырвать с корнем не взирая на количество жертв. И чем быстрее, тем лучше. И если до этого французская армия в большинстве своем действовало бессистемно, только отвечая на вылазки повстанцев, то в 1959 году ситуация поменялась. Началась полномасштабная военная операция "Оранье", которая продлилась около года. За это время силы алжирского ФНО понесли тяжелые потери, было уничтожено более половины всех боевиков и 2/3 всех их баз. Командование повстанцев в этих условиях издало приказ разбиваться на более мелкие группы, дабы избежать полного и тотального истребления.
Да, победа была одержана. И тут перед де Голлем встал самый главный вопрос – а что же дальше? Держать в Алжире полумиллионную армию, жестко пресекая любой очаг сопротивления? Так это не может продолжаться вечно. Да и мятежники начнут снова поднимать голову, а это значит вечная постоянная война. Ради чего?
Осенью 1959 года де Голль впервые заговорил о том, что судьбу Алжира должно решить народное волеизъявление. Нет, не самих алжирцев, а граждан Франции – что делать с мятежной территорией, оставить все как есть или дать алжирскому народу право на независимость? Во Франции был проведен референдум по итогу которого в 1962 году состоялись переговоры между Францией и ФНО, результатом которых стало прекращение военных действий и решение отдать судьбу бывшей колонии в руки ее жителей.
Последний шаг был сделан 5 июля 1962 года, когда независимость Алжира была провозглашена официально.
Последствия
Но не стоит думать, что с приходом независимости в эту африканскую страну жизнь в ней сразу пошла на лад. В стране массово началась сначала "охота на ведьм" – убийства тех алжирцев, которые стояли на стороне французов. А потом и вовсе полное изгнание всего французского населения, тех самых "черноногих", которые уже давным-давно считали себя настоящими алжирцами.
Итог: Алжирская война унесла жизни 150 000 участников партизанского движения, более 300 000 мирных жителей, 22 000 французских военнослужащих, Из страны уехало 750 000 человек – девиз "чемодан или гроб" не оставлял никакого права выбора.
История не повторяется? Параллели проводить бессмысленно, искать различия и сходства не стоит? Возможно да, но однако же стоит написать, что же было в Алжире дальше. И нет, я не про политику, экономику или государственное устройство. Несмотря на полную независимость, разорвать в одночасье связь между метрополией и ее колонией не вышло. Уже давно во Францию за лучшей долей тянется мощный поток переселенцев, тех, чьи отцы сражались за независимость своей страны. Сначала маленький ручеек, он со временем превратился в широкую реку, наводняя Францию массами мигрантов. Все это порождает новые проблемы, теперь уже в самой Франции, и как решить их, сегодня, пожалуй, не знает никто.
История не повторяется?
В то время как в Алжире народ вовсю боролся за свою независимость, на другом конце Черного континента процветал апартеид – чудовищное порождение колониальной политики:
(При написании статьи была использована информация сайтов: aif.ru; russian.rt.com; kommersant.ru; warspot.ru)