Затерянная между Саянами и монгольскими степями республика Тува и сегодня остаётся некоей terra incognita – она больше известна как один из самых дальних регионов России, а также как малая родина действующего министра обороны РФ. И мало кто помнит другие времена – кода Тува, подобно сегодняшним ДНР и ЛНР, была непризнанной народной республикой. Непризнанной никем, кроме Москвы.
Маленькая (маленькая по меркам Евразии – всего лишь в пять раз больше Бельгии) Тува объявила войну нацистской Германии 25 июня 1941 года и, вплоть до своего вхождения в состав СССР в 1944-м, как суверенное государство участвовала во Второй мировой.
Вообще история этого края – целый кладезь сюжетов, про которые можно писать и экранизировать вестерны (точнее – истерны). Некоторые из них, впрочем, уже написаны первым коммунистом республики, её фактическим руководителем с 1932 по 1973 годы и параллельно одним из основоположников тувинской литературы Салчаком Колбакхоековичем Токой. О его жизни стоит рассказать подробнее, начав со слов из его автобиографического романа «Слово арата».
«У матери нас было пятеро: сестры Албанчи и Кангый, братья Шомуктай, Пежендей и я – самый младший. Отца я не помню.
Настоящего имени у нашей матери не было. Соседи по арбану называли её Тас-Баштыг – Лысоголовая, потому что на голове у неё не было ни одного волоса. Может быть, её так наказали в молодости за непослушание какому-либо чиновнику, а может быть, она перенесла какую-нибудь страшную болезнь. Об этом мать ни разу не говорила нам. Мы тоже не спрашивали. С этой кличкой она прошла через всю жизнь».
Согласно официальным биографическим анкетам Салчак Тока, которого в детстве звали Кол Тывыкы, родился 15 декабря 1901 года в посёлке Мерген на берегу поэтично описанной им одноимённой реки в Урянхайском крае (так именовали Туву во времена, когда те горы и степи уходили из под протектората маньчжуро-китайской империи Цин под руку другой империи – Российской).
Однако, как отмечает биограф Токи, старший научный сотрудник сектора социологии Тувинского института гуманитарных исследований Монгуш Байыр-оол, на самом деле будущий глава советской Тувы родился на несколько лет раньше – в 1896 году на берегу озера Моон-Холь. Это, по мнению исследователя, связано с тем, что в 1925 году будущий Салчак Тока сознательно «омолодил» себя на пять лет, чтобы попасть на учёбу в Коммунистический университет трудящихся востока (КУТВ) имени Сталина, который, собственно, и выковал из молодого человека того, кем он стал и каковым сошёл в историю.
Но вернёмся в нищее детство мальчика Кол Тавыкы, о нём читаем в «Слове арата»:
«Время от времени Кангый и Пежендей, строго посмотрев на меня, спрашивали:
– Где же твои дрова? Ты всё сидишь?
Я выбегал и втаскивал заготовленные днём прутья. Положив их в очаг, я снова подсаживался греться. Всё сильнее хотелось есть. Мы ставили на угли нашу старую-престарую чугунную чашу, без ручки, надтреснутую, с закопченным дном. Согрев воду, мы клали в рот крошки уже спитого кирпичного чая и много пили. Пежендей втягивал воду со свистом, громко чмокал. Вода журчала у него во рту, как на порогах Мерген. Он пошучивал:
– Никогда я не ел такого вкусного супа.
После «супа» ещё больше хотелось есть. Мы выходили в степь, ломали дикую акацию, драли кору, очищали верхнюю кожуру и ели, воображая, что эти горькие светло-зеленые полоски древесины – ломтики жирной баранины.
Когда становилось невмоготу, мы выскакивали из чума и бежали заглянуть в соседние юрты. Сначала бежим посмотреть на юрту охотника Томбаштая. Как хорошо, если он вернулся с охоты! Всякий раз, когда Томбаштай подстрелит косулю в верховьях Мерген, наловит хариусов и тайменей или, уйдя на Терзиг, уложит в тайге марала своим верным самострелом, он всегда позовет нас к себе. Мы еще больше радуемся, когда сами увидим его издалека».
Ещё немного Тувы начала ХХ века…
Будущий партийный лидер уже с девяти лет батрачил у богатого русского колониста-старообрядца Степана Михайлова, «который прибирал к рукам всё больше земель на Терзиге». По-тувински его звали Чолдак-Степаном или Степаном-Коротким за низкий рост. Салчак Тока в тот период жил в землянке и работал возчиком. Там он, постигая повседневные лишения, выковывался как коммунист.
«Я привыкал к батрацкой жизни. Не скажу, чтобы она давалась мне легко. Никто из нас не знал покоя ни днем, ни ночью. Мы постоянно ждали злых окриков хозяина и его жены. Однако вместе с новыми лишениями я узнал, живя в землянке Чолдак-Степана, новое, не испытанное мною раньше чувство близости к окружающим меня людям», – вспоминал Тока.
Одним из этих людей была работница Вера (в реальности то была Анна Лубошникова – будущая первая жена Салчака Токи), которая затем воевала вместе с красными партизанами Петра Щетинкина – первыми коммунистами в жизни будущего писателя и тувинского вождя. Будучи юношей ищущим и интересующимся происходящим вокруг, Тока, варясь как в родной тувинской, так и в русской культуре, постоянно тянулся к знаниям, а постоянно сталкиваясь с угнетением – к справедливости. Из этого сплава рождался интернациональный политик, на глазах которого прошла Гражданская война, а затем, в августе 1921 года провозглашена Тувинская народная республика. Порвав с батрачеством, молодой человек начал своё восхождение с работы цириком, то есть курьером правительства республики, затем служил в Тувинской революционной армии.
«Собирай налоги деньгами и продовольствием, пополняй казну; служи гонцом, приводи на допрос людей; развози бумаги повсюду, куда только они писаны; станут наезжать купцы – встречай гостей, пломбируй товары, взимай пошлину; стой где-нибудь на часах в карауле; а соберется какой-нибудь чиновник в разъезды – сопровождай, прислуживай, припасай араку, – чего только не делали цирики!» – писал он о своей работе в «Слове арата».
При этом Тока был критически настроен к тогдашнему руководству ТНР, Тувинской народной республики, и в частности, к первому человеку республики – Монгушу Буяну-Бадыргы, которому он в «Слове арата» давал такие хатактеристики: «Самый богатый и властный нойон (правитель, князь – прим. авт.), гроза Хемчикских степей» и «самый жестокий хемчикский феодал». При том, что, как отмечал автор романа, было много «чёрных аратов, желающих мирно жить и управлять государством без шаагаев (пыток плетьми. – прим. авт.) и без нойонов».
Несмотря на дружеские отношения республики с СССР и просоветской Монголией, нельзя сказать, что отцы-основатели новой Тувы были сторонниками социалистического модерна. Учитывая, что бывший Урянхайский край являлся глухой провинцией меж двух империй, в 1920-е годы, когда республика, наконец, получила долгожданную свободу и возможность для самостоятельного развития, у неё было мало как людских, так и материальных ресурсов для «большого скачка». Кочевое население поголовно исповедовало шаманизм или буддизм, социальная структура была архаичной, и ей соответствовала политическая надстройка, в которой важную роль играли ламы, представители знати и нойоны, мало заинтересованные в марксистских экспериментах.
В самом начале своей истории Тувинская народная республика выглядела вот так…
Однако взаимоотношения со сталинским СССР давали окно возможностей, в том числе и в плане подготовки управленческих кадров (в 1925-1940 годах в различных высших и средних учебных заведениях Союза было подготовлено 826 тувинцев). В эту программу попал подающий виды Салчак Тока, хотя тогда вряд ли кто-то понимал, кем станет этот усердный молодой человек через несколько лет. Всего в 1925-м на учёбу в КУТВ от Тувинской народно-революционной партии (местного аналога партии большевиков) в Москву было направлено 10 человек.
Во время путешествия в столицу СССР, Салчак Тока и другие будущие студенты даже сочинили песню на родном языке, звучащую в русском переводе примерно так:
Несётся по Улуг-Хему («Улуг-Хем» это Енисей на тувинском – прим. авт.)
Славный пароход.
Великая Москва
Уму-разуму нас научит…
О том, что из себя представлял КУТВ, Коммунистический университет трудящихся востока, и каких людей готовил, писал австрийский ученый Отто Менхен-Хельфен, который в конце 1920-х посещал Туву: «Этот университет в Москве на Старой площади представляет собою своеобразное учреждение. Позади большого монастыря, именем которого называется площадь, стоит неприглядное двухэтажное здание, в котором фабрикуются люди-бомбы. Сотни юных восточников – якуты, монголы, тувинцы, узбеки, корейцы, афганцы, персы – воспитываются в продолжение трёх лет для того, чтобы у себя на родине взорвать всё старое».
Учась в Москве, Салчак Тока вторично женился на русской девушке Александре Алёхиной из Свердловска (Екатеринбурга), а также вступил в ВКП(б), став первым коммунистом среди тувинцев. Достигнув не буддийского, а большевистского просветления и вернувшись в 1929 году на родину другим человеком, Кол Тавыкы стал министром культуры республики и очень уважаемым кадром среди левого крыла ТНРП, которое уже рвалось «ломать крылья феодалам».
Молодой Салчак Тока в начале 30-х годов минувшего века
В том же году при поддержке Коминтерна в ТНР, Твинской народной республике начались чистки руководящего состава от бывших лам и прочих чиновников, далёких от аратских масс. В итоге 16 октября 1929 года при участи Салчака Токи на заседании политбюро ЦК ТНРП шестнадцать бывших руководителей партии и правительства суверенной Тувы были вычищены и подверглись репрессиям. Генсек Буян-Бадыргы был обвинён в «контрреволюционных бандитско-грабительских» действиях, участии в восстании «чёрно-жёлтых феодалов» и вскоре расстрелян.
Расстрелянный генсек и нойон Монгуш Буян-Бадыргы (1896 — 1932)
Новым партийным руководителем стал журналист Иргит Шагдыржап, ставший одним из разработчиков первого тувинского алфавита. Но в 1932 году он тяжело заболел и место генсека ЦК ТНРП занял герой нашего рассказа, Салчак Тока, под руководством которого республика провела коллективизацию, объявила войну Германии 24 июня 1941 года и в 1944 году вошла в состав СССР. Впрочем, де-юре последним лидером ещё независимой Тувы была третья жена автора «Слова арата» – Хертек Анчимаа-Тока. Эту родившуюся в верховьях Енисея и в детстве пасшую коз тувинку можно считать одним из символов феминизма, потому что она вошла в историю как первая в мире женщина не из монархической верхушки, официально ставшая главой государства.
Хертек Амырбитовна Анчимаа-Тока (1912 — 2008)
В 30-е годы минувшего века в рамках модернизации по сталинским образцам республики, её фактический галва Салчак Тока большое внимание уделял не только открытию новых предприятий, больниц и учебных заведений, но также культуре и науке. Под его эгидой в ТНР был создан Учёный комитет, в ведении которого были Комитет государственной письменности, издательство, библиотека и краеведческий музей. В тегоды в Туве появились национальный театр-студия, позднее реорганизованный в государственный музыкально-драматический театр, при котором были два оркестра – национальных инструментов и духовой, а также цирковое отделение, хореографическая и драматическая группы.
В республике появилась своя литература, видное место в которой занимал сам революционный вождь – автор пьес «Женщина», «Узун-Кара и Семис-Кара», «Три года на посту секретаря ячейки» и «Донгур-оол», повести «К большому порогу», рассказа «Охота на волков» и многих других текстов.
Как отмечает тувинский литературовед Сайлыкмаа Комбу, Салчак Тока написал более двадцати произведений. Особое место среди них занимает упомянутый и цитируемый выше роман-трилогия «Слово арата» – благодаря ему тувинская литература стала известной мировому читателю. Впервые фрагмент «Слова арата» вышел в свет в 1932 году под названием «Оковы разбиты» – этот автобиографический очерк стал фундаментом будущей большой книги. В 1941 году вышло произведение Токи «Моё воспоминание», которое вскоре было переиздано под названием «В берестяном чуме», также позднее включённое в роман. А в 1947 году в журнале «Сибирские огни» было напечатано продолжение под названием «К большому порогу». Под названием «Слово арата» предыдущие книги были объединены и увидели свет в 1950 году. Впоследствии роман издавали не только на тувинском и русском, но на казахском, хакасском, алтайском, киргизском, украинском, эстонском, якутском, немецком, болгарском, венгерском, польском, китайском, хинди и других языках.
«В целом, «Слово арата» было опубликовано более чем на двадцати языках народов Советского Союза и других стран», – отмечает Сайлыкмаа Комбу.
Это классическое произведение тувинской литературы показывает, как некогда забитый «медвежий угол» проснулся от спячки и обрёл свою субъектность, сбросив с себя прах феодализма и родоплеменной архаики. Сегодня эта книга, к сожалению, забыта, но её можно найти в электронном виде.
Тува в 40-е годы XХ века…
После вхождения Тувы в состав СССР, Салчак Тока стал руководителем регионального обкома ВКП(б) и депутатом Верховного совета, где он заседал с 1945-го и до своей смерти в 1973 году. Внутри советской партийной иерархи Тока оставался одним из видных деятелей. Шутка ли – в отличие от бюрократов позднесталинского и хрущёвско-брежневского периодов, он был, пожалуй, единственным, кто в прошлом имел статус руководителя суверенного государства (хотя он и признавался, что одной из его главных целей было вхождение Тувы в многонациональную семью СССР). Свой авторитет в Туве и в Москве Тока сохранил и после XX съезда, хотя и считался «левым сталинистом».
«Он был очень мягкий человек. Вежливый, внимательный и тактичный… Очень требовательный и в то же время очень мягкий человек, никогда не кричал ни на кого, грубо не разговаривал. Не злой он был. Очень любил детей», – вспоминала вдова Салчака Колбакхорековича – Хертек Анчимаа-Тока.
Салчак Тока, он же Кол Тывыкы (1901 — 1973), звание генерал-лейтенанта получил еще в независимой ТНР, Тувинской народной республике
Интересна судьба детей тувинского лидера. Они носили уже «европейские» имена – Валентин (1929-2017), Виктор (1944-2008), Владимир (1942-2008), а также приёмные Анна (1939-2008) и Валерий (1936-1981).
Валентин Тока служил на Северном флоте, был юнгой в годы Второй мировой войны, Валерий занимался строительством дорог, Анна стала журналисткой и работала в «Известиях», Виктор и Владимир стали прославленными в республике музыкантами.
Старший сын Салчаки Токи – Валентин (1929-2017) – в годы Великой Отечественной войны сражался юнгой на бронекатерах Днепровской флотилии
Виктор Тока известен как первый тувинский дирижёр, худрук оркестра республиканского Гостелерадио. А Владимир Тока, которому недавно исполнилось бы 80 лет, вошёл в историю не только как автор музыки к композиции «Танец шамана», но и как первый тувинский джазмен. Да, в Туве есть свой джаз и он весьма интересен!
Как говорит дирижер Красноярского академического симфонического оркестра Михаил Мосенков, творчество Владимира Тока до 2022 года «не было систематизировано, многие произведения находились в рукописях в личных архивах его семьи». Лишь недавно началась работа «по восстановлению музыкального наследия композитора, подготовке партитур для исполнения его произведений оркестром».