"До чего же непонятливы эти мужчины. "Я так доверяю тебе"... Так доверяю, что могу изменить, оставить тебя одну и не допустить и мысли о том, что ты можешь поступить так же. Просто замечательно!" (Франсуаза Саган, французская писательница)
При взгляде на Стефанию, никому не придёт в голову, что она - жена состоятельного мужчины. Простенькие, с первого взгляда выдающие цену, летние платья - непременно однотонные, почти макси.
С наступлением холодов, поверх блузок пастельных тонов, появляется жилет - самовязка (их у Стефании несколько). Юбка может быть серой, чёрной или тёмно синей, но строгого, прямого кроя.
Из украшений - броши. Стефания их обожает и, кажется, имеет не меньше десятка. Это бижутерия. Но, выбранная с большим вкусом, часто по каталогу, волшебным образом создаёт впечатление, что образ простушки обманчив и в этой высокой, худощавой женщине, скрыто, что-то особенное.
Поэтому на Стефе, а ей за шестьдесят, задерживаются любопытные взгляды. Мужские изредка. Женские - часто. Мы знакомы давно, но если бы не привычка Стефании непременно писать мне на вайбер, хотя бы раз в месяц, наше приятельствование давно сошло бы на нет.
Отчего? Стефа так чопорна и целомудренна, что в её компании я вскоре начинаю себя ощущать, школьницей, застуканной за пробой шампанского. Я от такого состояния устаю.
Но переписка со Стефой, тонкой, умной, образованной женщиной, доставляет мне удовольствие. Так что связь есть, а встречаемся мы... в четверг, после дождичка.
Очень давно наши мужья работали в одном автопарке. Профсоюзные путёвки на турбазу предприятия были доступны. Там мы со Стефой и познакомились. И хотя Стефания и её муж, Михаил, были постарше, наши детки оказались ровесниками. Трёхлетки - мой сын и дочка Стефании, замечательно ладили.
Лесной воздух, песчаный пляж наполняли простой отдых невыразимой приятностью. Узнав, что Стефания - методист в детском саду, я нашла объяснение её строгому облику.
В отличие от меня, она не пользовалась косметикой и длинные волосы убирала в гладкую, без намёка на кокетство, причёску. Её вытянутое, бледное лицо считалось бы обыкновенным, если б не прекрасные карие глаза, окружённые густыми ресницами.
И голос - низковатый, редкий для женщины, придавал Стефе загадочную пленительность. Меня даже слегка ревность колола, когда мы вчетвером (плюс дети, конечно) проводили часы.
И потом, после отдыха, ходили вместе в театр (билеты предлагались у мужей на работе) и ещё по каким-то причинам встречались. Но не подруги, нет. Наступили перемены, многим показавшиеся выживанием. Наша семья перебивалась, а Миша, муж Стефы, "поднялся."
Вместе с братом открыл цех по производству непритязательной, но недорогой мебели и вскоре, на взгляд многих, стал богат. Последняя информация, до нас долетевшая - Михаил строит дом в ближней деревне и купил поддержанный автомобиль"Лексус."
Наши дороги с этой семейной парой разошлись на долгие годы. Сейчас смешно: мы встретились со Стефой в "сумасшедшем доме." Она всего лишь проходила плановую комиссию, а я... Я пребывала в дневном стационаре ПНД, борясь с паническими атаками.
Это она узнала меня и окликнула, когда я по пол шага поднималась на третий этаж, в своё отделение. Не в силах общаться, я лишь согласилась обменяться номерами телефонов.
Уже позже, когда мы переехали в посёлок, наше общение со Стефой приобрело некое постоянство и мы, побывав друг у друга в гостях, стали переписываться. Нашим возобновленным, ненадоедливым отношениям седьмой год.
Наверное, это проблески ностальгии по Юности, но их стало достаточно, чтобы Стефания, разумеется, при личной встрече, открыла закоулки своей семейной жизни с Михаилом.
Мне давно "чесалось" оформить это в историю и, сделав наброски, я отправила их Стефании. Она нашла изложение корректным, узнаваемым только для очень близких людей (у неё их - раз, два ... и закончились) и согласилась "на известность." Сегодня я предлагаю вам скоротать время за прочтением истории о Стефе.
Её пра-пра были староверами (не путать со старообрядцами), проживавшими в особом сибирском поселении. Та же деревня, но со своими правилами. А те, кто стал родителями Стефании, встретились в большом городе во время институтской учёбы.
Молодые люди не только поженились (весьма скромно), но и обвенчались в церкви - в дальней деревне, по тайному договору с батюшкой. Два года спустя, в 1957-м году, родилась Стефания. Мать растила её в православной вере, но без требования воцерковления.
В доме озвучивались церковные праздники, мать и отец Стефы постились. Отводя дочку в Храм, перед началом учебного года, женщина предупреждала: "Никому не говори об этом, а то в пионеры не примут."
Позже эта привычка ушла: должно быть, мать решила предоставить повзрослевшей дочери выбор. Вера в Бога в Стефе жила, но ноги в церковь не шли - оня стеснялась (боялась) огласки. Училась всегда хорошо, охотно занималась общественной работой, а шумных компаний сторонилась.
Предпочитала читать и играть на рояле. С пятого класса к ней приходила учительница музыки пенсионного возраста. Стефанию учили не для профессии, а для гармоничного развития. После школы поступила в педагогический институт и три года родители могли быть за дочь спокойны: никаких увлечений, кроме учёбы.
С Михаилом Стефания познакомилась романтическим образом. Пошла в кино на дневной сеанс (ей не было с собой скучно). За ней, в билетную кассу, стояли два парня. Потом они оказались впереди, через ряд от неё. Так один просто шею свернул, глядя на девушку, а не на экран. Вышли из зала, он пошёл следом за ней, а другой испарился.
Стефа не выдержав "слежки," обернулась:"А ну, говорите: вы сыщик или маньяк?" Парень скорчил печальную мину:"Скорее сыщик. Вы сердце моё украли." Мотнула головой сердито:"Очень надо!" А про себя отметила: "Какой симпатичный!" Ей впервые кто-то из парней стал интересен. Конечно, познакомились, стали встречаться.
Миша отслужил в армии и работал водителем. Ну, что - это была любовь. Диплом Стефания защищала уже будучи женой Михаила. Её родители, давно поговаривавшие о простой, деревенской жизни, купили (с учётом материальных возможностей) домишко в дальней деревне.
Матери нашлась работа в лаборатории элеватора, а отец не постеснялся из инженеров пойти в электрики. Правда, приходилось ездить в село по соседству, но автобус предоставляли. Основной потребностью для них было наличие живой церкви. "Душа просит очищения и укрепления,"- объяснила мать дочери.
Уехали, а молодые остались хозяевами квартиры (в советском понимании). Родилась дочка Ульяна и между супругами возникло первое разногласие. Михаил - атеист, дочь крестить не хотел. Говорил:"У меня отец, коммунист, запретил матери меня в церковь нести, и я не разрешаю!"
Стефания настаивала, считая, что муж лишает дочь оберега - креста. Он спорил:"Твой собственный оберег в шкатулке лежит и Ульянкин туда же отправится. Пережитков в свой семье - не допущу!" И Стефа отстала. Миша считал, что послушалась.
А жена, дождавшись, когда дед с бабушкой приедут знакомиться с внучкой, с ними и организовала Таинство Крещения. Ни словечка не сказав Михаилу, отправились в Храм, и батюшка сотворил, что должно. Бабушка стала крёстной. Муж, об этом узнав через год или два, опешил:"Я думал, ты смиренная жена своего мужа, а ты потаённая, Стефа!"
Вот намотать бы ему этот случай на ус, но то ли усов не было, то ли ума. Жили дальше, по привычным канонам советского времени. Нежданно пришло то самое время, ставшее испытанием для всех. Но по разному.
Старший брат Михаила, владеющий просторным, сдвоенным гаражом, придумал изготовлять мебель. Достали материалы, нашли настоящего мастера по этому делу. Материальные возможности не позволяли сразу обзавестись достойным оснащением, и первые "стенки" напоминали набор полок разной ширины.
Плюсом шёл шкафчик и тумбочка под телевизор. Но в лёт разобрали! С год "постились," направляя прибыль исключительно на развитие, а потом заказы на месяцы вперёд набирали. Гараж назначили складом. Арендовали приличное помещение и оснастили, как требовалось. Наняли ещё мастеров.
Открыли магазин по продаже мебели собственного производства! Михаил очень гордился. Супруги уже жили в своём, непривычно большом доме, в двух километрах от города. Прежнюю квартиру отремонтировали и для дочки "законсервировали." Вокруг нового дома продолжалась стройка - суета: баня - игрушка, мастерская, ещё какие-то хозяйственные помещения.
Стефания недоумевала:"К чему нам столько?" Мишка отмахивался с непривычным пренебрежением:"Другая бы от счастья прыгала, а ты до конца жизни готова старым лоскутным одеялом укрываться!" Это было искажением правды. Действительно, имелось у Стефы давнее, сшитое матерью лоскутное одеяло.
Оно хранило тепло материнских рук, помнило смех маленькой Стефы, крутившейся рядом. Отец, самый лучший мужчина на свете, обнимал жену с дочкой, называя хозяюшками и мастерицами. Но, оставаясь вне конкуренции, одеяло из лоскутков, не являлось подтверждением закостенелости Стефы.
Имея возможность оставить работу, каждое будничное утро торопливо садилась к мужу в машину - тщательно причёсанная, одетая не абы как, а "в своём стиле," с тонким ароматом заграничных духов. И тридцать минут спустя, входила в самый обычный детский сад, чтобы твёрдо, но и с деликатностью, курировать воспитательный процесс, привнося в него живые методы.
Её способность к развитию разума, личностному росту никуда не делась. По достоинству оценивая новую стиральную машину (только бельё сама в себя не закладывает!), микроволновую печь, электрические мясорубку и соковыжималку, Стефания остерегалась "болезни" под названием консьюмеризм.
По простому - "накопительный вещизм." Это такая особенная зараза, неприметно вытесняющая из "человека человеческое." Уже не радуешься простым моментам бытия, душевному общению с близкими. Вспышка жалких эмоций даёт о себе знать лишь при приобретении очередной "вещицы, да и то гаснет быстро, требуя очередной "безделушки."
Стефании не хотелось десятого по счёту платья, ещё одного набора чудо - кастрюль лишь потому, "что такого нет." Она даже отказалась от нового музыкального инструмента, пригласив к излюбленному роялю опытного настройщика. Михаил потребовал убрать из стильной гостиной "рухлядь."
Так, не только у мужа, но и у Стефы, незапланированно, образовался личный кабинет (не путать с пошлым будуаром). Муж назвал комнату жены "пылесборником." Здесь, в современных книжных шкафах, жили многочисленные книги. Не случайные статуэтки бередили сердце хозяйки воспоминаниями.
И, вот потеха, (мнение мужа) на поделки детсадовцев эта зануда отвела целую полку! Был ещё массивный, письменный стол (тоже из прежней жизни). Стефа ценила его за удобство и возможность размещения чего угодно. Того же компьютера!
А вот пыли в этой комнате, как и в других, не было. Нашлось место и для небольшого, достаточно дорогого диванчика из натуральной кожи - очень уж глянулся Стефе! И не заметила, как стал он ей заменять супружескую постель. Это случилось из гордости.
Михаил к ней остыл. Отговариваясь, что засиделся "у себя" за компьютером, здесь и ложился, игнорируя спальню. А когда выпадало "интимное счастье," Стефанию жгло ощущение, что Михаил обнимает её "по обязанности." В голову лезло пошлое и противное: "супружеский долг."
Потом Михаил сразу отворачивался, а она роняла тихие слёзы в подушку. Не смотря на чопорный вид, ледышкой Стефания не была и порадовать мужа умела. Когда-то. Теперь сама нарочно засиживалась "у себя," а Михаил и не расстраивался.
Канули в лету душевные разговоры на их прежней, маленькой кухне, нетерпеливое ожидание, когда уснёт дочь, желание мужа поделиться успехами и выпустить пар, если что-то не ладится. Миша уже не заглядывал Стефе в глазах, чтобы узнать настроение, не беспокоился, если ей нездоровилось.
Он ждал от неё только удобства привычного: вкусная еда, чистая, выглаженная рубашка, присмотренная дочь. Для уборки дома, два раза в неделю, приходила опытная уборщица. Стефа, испытывая неловкость, почище, чем перед свекровью, старалась меньше ходить по дому в её присутствии, а своём "кабинете" порядок наводила сама. Но так устроил Михаил и оспаривать было, в общем-то, глупо.
Пожалуй, единственным, безмятежно - счастливым человеком в семье, оставалась дочка супругов, Ульяна. Ученица выпускного класса, она наслаждалась реалиями: большим домом, своей комнатой, спроектированной и обставленной по её желанию, щедрой рукой отца и тем, что мать, ослабила помочи, занятая своими рефлексиями.
Что там между родителями, девочка не задумывалась. Мать она находила старомодной, хотя и отдавала должное сохранившейся стройной фигуре, на удивление гладкой, будто фарфоровой коже и, безусловно, красивым глазам. Достаточно долго, они были близки, Ульяна даже мечтала быть на неё похожей. Но теперь, как любимое, устаревшее платье, куда подальше задвинула.
Вот отец - молодец! Преуспел в бизнесе, весь, какой-то молодёжный. Девчонки из класса говорили:"А папик у тебя ничего, харизматичный!" Ульяна теперь старалась все свои вопросы, "хотелки" обсуждать только с ним. И обожала куда-нибудь ездить вдвоём.
Тогда она старалась принарядиться получше и так накраситься, чтоб выглядеть старше. У отца ещё больше распрямлялись плечи, лет пять с них махом слетали. Он явно чувствовал себя молодым отцом "совсем взрослой дочери." Ульяна ему охотно подыгрывала.
Стефания лишь однажды посмела обронить дочке:"Кажется, твой папа мне изменяет." Ульяну задели тема и тон матери. Разнюнилась! И отца, в таком контексте, обсуждать не захотела. Прильнув к плечу, мурлыкнула:
"Мамуль, это нормально, что папа не смотрит на тебя, как после свадьбы. Вы женаты сто лет! У половины моих одноклассников родители давно развелись, а вы вместе. Ты хозяйка такого дома и папа тебя уважает - разве этого мало в твои почти сорок лет?" Уколола Стефу иголкой и не заметила.
Оказывается, предполагать (надумывать, догадываться) и ЗНАТЬ, о неверности мужа, абсолютно разные вещи! Какой-то "милый человек," с закрытого номера, сообщал Стефании в смске, что Михаил ей изменяет. И предоставил адрес любовницы с указанием часов "посещения." Откуда "автор" знает, как с ней связаться и столько подробностей?
Пожалуй, два варианта: это прежняя пассия мужа, желающая таким образом отомстить (не ей, а "настоящей" сопернице). Номер подсмотрела в телефоне у Михаила. Или та, с кем он изменяет, решила ускорить события. Наверняка спит и видит, когда любовник освободится от супружеских кандалов.
Опять-таки гордость не позволила Стефе шпионить. Поздно вечером, когда муж вернулся (конечно, же со свидания!) и закрылся у себя в кабинете, Стефания к нему постучалась. Он не крикнул:"Входи, Стеша!" Высунулся в дверь и спросил недовольно:"Что ты хотела? У Ульяны всё хорошо?" То есть, если речь не о дочке, жене и делать возле него нечего!
"У дочери всё в порядке. Взгляни,"- показала проклятую смс. "И что?" - равнодушно отреагировал муж. "Мне сообщают о твоих плотских подвигах, не хочешь дать объяснение?"- в Стефании забушевало негодование и, наконец, Михаил втянул её к себе в кабинет.
Заговорил негромко, но жёстко:
"Значит так: я не подросток - проказник, чтобы отчитываться. Да, иногда встречаюсь с женщиной, но ничего серьёзного. Ты мне дорога, как близкий, родной человек. Мужчине, для остроты ощущений, нужна взволнованность. Не думаю, что и я у тебя её вызываю.
Дочь школу заканчивает. Займись! Может, нужны репетиторы, помоги ей окончательно определиться с ВУЗом, с платьем для выпускного! И не вздумай раздувать конфликт: у Ульяны экзамены - школьные и вступительные.
Сломаешь девочке психику, саму совесть замучает. Больше такая смс тебя не побеспокоит и никуда я не денусь. Ведь это для тебя беспокоит?"
"Пошёл ты к чёрту!" - отреагировала Стефа, сверкнув глазами. Войдя к "себе," упала на диван и разрыдалась, чувствуя себя, как в мышеловке. А утром, это была суббота, доставили телеграмму, адресованную Стефании: "Ваш отец умер." Потрясённая, не могла поверить, а Михаил стал деловитым: "Ульяна, Стеша, собирайтесь. Печально, но нужно ехать."
Стефа не была у родителей почти год и, не смотря на горе, заметила, как неряшливо и запущено выглядит двор, не говоря уже о комнатах дома. И мать выглядела ужасно: грязные волосы, из-под мятого, не свежего платья, виднеется ночная сорочка. Прореагировала только на дочь, словно не узнавая внучку и зятя.
В холодильнике с кастрюля с давно протухшей картошкой и банка прокисшего молока. Отопительный котёл чуть тёплый и окна изнутри заиндевели. На столе хлебные корки. В курятнике валялись две издохшие курицы, ещё пять и петух, выглядели давно не кормленными. Их тут же раздали желающим.
Ближайшая соседка (она и отправила телеграмму) торопливо поясняла: "С ней давно не лады. Даже, когда ты приезжала, Стеша, уже была Наталья не в себе слегка. Но за три дня гостевания, ты, видно, не заметила, а я вмешиваться не стала. Думала, выправится!" Отец Стеши скончался от обширного инфаркта.
Со слов той же соседки, на сердце жаловался, говорил:"Голову, будто обруч сжал." В деревне имелась только медсестра, а к врачу ехать, мужчина посчитал хлопотным. "Они ведь таблетки не принимали, всё травки заваривали, а давление-то шпарит!" - говорила расстроенно женщина.
Всё необходимое для похорон организовали быстро. Яму в мартовской земле уже приготовили. Покойного привезли на другое утро, из морга: не так и стар, положено вскрытие. Похоронили на деревенском кладбище, поставив временный деревянный крест. Поминки провели у отзывчивой соседки - в избе матери находиться было невозможно.
Вдова не плакала. Сидя на лавке возле стола, болтала ногами в спущенных чулках. Ей, как и папе Стефы, было немногим больше шестидесяти лет. И как могло приключиться такое - с не крайне старыми, образованными людьми?! Жалкая, раздавленная, Стефания обратилась к мужу:"Миш, я с мамой останусь. Надо к врачу, да и вычистить всё..."
У того брови взлетели:"Какой, "останусь?" Шеметом собирай вещи тёщи, а лучше новые купим. Закрывай дом, соседке ключ и вот деньги за уборку, присмотр. Девять, сорок дней - у нас дома. Тем более, вдове всё равно. И, конечно, по врачам, завтра же! Одна не справишься, вместе поедем."
Забыв все их недомолвки, свою вчерашнюю, острую, как нож, обиду, Стефа прижалась к груди Михаила. Он её обнял одной рукой, а другой гладил по волосам, приговаривая:"Будет, Стеша. Что можно - сделаем." Мать Стефании безвольно села в машину, но на выезде из деревни вдруг встрепенулась:"А как же Алёша? Придёт домой, а меня нет!"
Алексеем звали папу Стефы. Глотая слёзы, дочь успокоила мать:"Ты, мама, у нас поживёшь, а он следом приедет." Наталья кивнула и снова утратила интерес. Объявленный диагноз не оставлял надежд на выздоровление: болезнь Альцгеймера, причём не в зачатке, и формируется деменция. Слабоумие, проще говоря.
От госпитализации в ПНД отказались, решив привозить женщину ежедневно, в дневной стационар. Не буйная, им разрешили. Стефа оформила отпуск. Но и через месяц даже подлеченная, её мама нуждалась в постоянном присутствии. Взяли квалифицированную сиделку, но Наталья тонким, плачущим голосом звала дочь.
Ульяна, толком не знавшая бабушку, была готова к любым поручениям, но только не сидеть возле старушки. И крик её слышать не могла. Стефа её страх понимала. Муж спросил: "Не готова уволиться? Лучший бы для твоей матери вариант." Вздохнув, согласилась.
Заведующая детским учреждением ситуацию поняла и уволила методиста без отработки. Стефания, с тяжёлым сердцем, шла по коридору первого этажа. Её, задыхаясь, нагнала тучная повариха Клавдия:
"Стефания Лексевна, пока вас не было, к нам котейка прибилась. Пытались кормить - блюёт. Того и гляди сдохнет. А заведующая велела её к мусорке отнести. У вас ведь дом огроменный. Возьмите сиротинку на память о нас." Хитрюга!
"Ох, Клава, мне только котёнка не хватает!" "Так и возьмите!" - включила дурёшку Клава. "Ну, где эта божья тварь?"- обречённо вздохнула "Лексевна." "Туточки, за углом, у двери через которую мы получаем продукты,"- заторопилась повариха.
Из-за худобы и болезни, возраст кошечки было не понять. Но махонькая, на лапках уже не стоит. Видно выкинули, а её мартовский мороз прихватил. Муж ждал Стефу в машине и ужаснулся, увидев Мусю (Стефа ей, как-то сразу имя дала): "Наверняка всем на свете больная! Заразит Улю лишаём, что тогда делать?"
"Парик купишь хороший. Давай к ветеринару,"- командовала, а сама тоже за дочку боялась. Обошлось без лишая, остальное всё было. Мусю оставили в звериной больничке: клиника круглосуточная и капельницу малышке даже ночью поставят. Доктора Айболита, в "миру" звали Владимир.
Высокий, сероглазый с полными, добрыми губами и аккуратной бородкой, он неожиданно покорил Стефу. Да ещё смотрел, как-то особенно и объявил сумасшедшую скидку. Такие обстоятельства и со всех сторон расстройство одно, а Стефа, машинально поискала глазами зеркало: ей вдруг захотелось приятно выглядеть.
Вышла с пылающими щеками, а Миша по своему понял:"Усыпить отдала? Умница." "Дурак ты, а это не лечится." Муж обиделся:"Стеш, я терплю, терплю твои выпады..." "А потом что? Уйдёшь к любовнице или меня выгонишь с тёщей и кошкой?" - хотела сказать, но прикусила язык: не время для пикировок. Сказала в сторону:"Извини."
Она и не ожидала, что будет так тяжело. Не столько физически, сколько морально. Соображение матери, кажется, с каждым днём ухудшалось, хотя регулярно принимала импортные препараты - из наиболее действенных. Лучшими были часы, проведённые в ветеринарной клинике.
Можно было не ходить и узнать состояние Муси по телефону. Но Стефании хотелось взглянуть на Айболита. Кажется, с этой же целью, он придерживал кошечку в клинике. За десять дней Муся замечательно окрепла. С аппетитом лакала ряженку и ела говяжий фарш, приносимые Стефой.
Ненадолго убегая, за отдельную плату, просила посидеть с мамой уборщицу. Странно, но больная при ней не нервничала. Мусю выписали, но дружба между Стефой и Владимиром не закончилась. Он ей звонил ежедневно: просто анекдот рассказать или про интересного, мохнатого пациента. И её голос слышать хотел:"А у вас как, расскажите, Стефа."
А как у неё? Дочка на пороге экзаменов: в школе, потом в институте. Мама ходит по дому, но путается в комнатах, не понимает голодна или нет. Связный разговор с ней невозможен. Жива, вроде явно не болит ничего - и слава Богу. Муж, как изменял, так и изменяет. Это понятно по позднему возвращению, по его "деловым" разговорам по телефону.
Но,, нужно отдать должное - денег на расходы Стефании просить не приходилось: в нужном месте лежала определённая, на хозяйство сумма и на карточку он ей перевод делал. И Ульяну не обижал. Нужно тёщу отвезти в поликлинику - пожалуйста. В супермаркет за продуктами (Стефа с ним отправляла Ульянку) - с удовольствием.
На самом деле, всё это на Володю не вываливала. Но основное он знал. И она про него: на три года младше её, разведён ("Женился по молодой дури и также развёлся."), платит на сына алименты. Живёт с матерью. Фанатично любит свою работу. Заново не женился - по свободе соскучился. Его честность Стефании импонировала.
К общей постели с мужем, женщина не стремилась, да и он, сделав пару дежурных попыток сближения, не расстроился, встретив ответное равнодушие. "Наверное, на два цветка шмеля не хватает,"- усмехалась про себя Стефа. От телефонных бесед, Владимир и Стефания перешли к встречам - прогулочным, коротким, дневным.
Пока он ей однажды не выдохнул в трубку:"А нельзя ли нам по взрослому встретиться? Я ведь в тебя с первого взгляда влюбился. Ты очень особенная, Стефания." Откликнулась шутливо, хотя сердце забилось:"А и правда, что мы, как дети? Где, когда?"
Он снял номер в гостинице, она опять уборщицу в сиделки определила. Перед Михаилом вины не чувствовала: не муж он ей более, совершенно не муж. Так три года и встречались, раз в неделю, часа по три. Таиться Стефе не приходилось: Мишка был на работе.
Дочь Ульяна, уже студентка вовсю, вытребовала жить в их бывшей квартире, говоря:"Мне оттуда в институт добираться удобнее!" А то бы папа её не довозил по утрам! А и ладно. Стефа на многое научилась попроще смотреть. Кто-то спросит:
"А какого чёрта эта "чопорная, целомудренная" женщина не развелась, как положено с мужем, да не зарегистрировалась с любимым Володей?" Уточните, пожалуйста:"Кем положено и куда?"
А ей так было легче, удобнее! Ну, развелась бы и, с мамой, с кошкой Мусей под мышкой - куда? В бывшую квартиру, вернув дочку к отцу? Не к Володиной же маме ей заселяться! Затевать бракоразводный процесс у Стефании не было сил.
Это пересказ бодрый, а по жизни Стефания в этот период трудно держалась. Пойдёт к неврологу за рецептом для матери и себе выпросит, что-нибудь успокоительное. Болезнь стремительно прогрессировала, подтверждая, что начало положено довольно давно.
Растерянную тишину, сменила агрессия. Подошло время памперсов. Покормить - напоить, проблема. Таблетки выплёвывались. Неприятных, сложных моментов можно описать сколько угодно - к чему только?Женщина умерла, прожив в доме зятя и дочери три с половиной года.
Накануне, её посетило просветление. Глаза вдруг стали ясными и она чётко произнесла:"Сте - ша, день - ги под полом, в кухне. Там на - долго..." И вновь появилась больная Наталья. Где хоронить, сомнений не было: рядом с отцом. Деревню они полюбили больше города.
После похорон (Михаил оплатил и присутствовал) отправились в заброшенный родительский дом. Оказалось, заботливая соседка тоже представилась. Но в избе Натальи и Алексея всё лежало, как должно. Ни одной грязной тряпочки, постель аккуратно застелена. Да, пыль, но куда ж от неё?
Стефания взялась половицы тревожить, впрочем, не особенно доверяя маме. Не путалась! Денег, действительно, оказалось немало. Похоже, отец с матерью откладывали всё, что им отправляла или привозила дочь. Правда, немалая часть превратилась в "фантики," но и действующие нашлись.
Стефа, уткнувшись в купюры, по бабьи завыла, вдруг остро ощутив, что теперь она круглая сирота. Мишка взялся успокаивать, но она увернулась, выдавив, сквозь рыдания:"Пошёл вон!" Хлопнув дверью, вышел. На обратном пути (ехать не близко), муж заговорил про дом:"Ни к чему его так оставлять, продавать надо. Конечно, получим копейки..."
Стефания обернула к нему бледное лицо и обожгла взглядом прекрасных, карих глаз:" Я завтра подаю на развод, Михаил. У меня есть любимый мужчина. Мы любовники, но пора с этим завязывать...." Мишка резко затормозил:"Ты бредишь, Стефа?! Какой любовник?!"
"О, распрекрасный. Правда, на три года моложе меня, но это и здорово. Ты ведь меня понимаешь? С молодыми ведь веселее, да?" Несла, несла, а сердце слегка "жим-жим" делало: "Вдруг ударит?" Но не могла отказать себе в удовольствии побесить неверного мужа. Да, и она заимела "потёмки." Но кто её на это сподвиг?
После развода, Стефания вернулась туда, куда её много лет назад, новорожденной, внёс папа. В квартиру, где она выросла, где очень счастливо жила с Михаилом и дочкой. Ульяна, жёстко осудив мать, отправилась к отцу, с видом несправедливо пострадавшей. Ничего, дом большой - им места хватит.
На бизнес Михаила она претендовать не могла - он изначально был оформлен на его старшего брата, поскольку начальный капитал был его. Так и осталось. Миша безмерно доверял, но имелись документы, по которым ровно половина, в случае смерти... Впрочем, что нам за дело?
Из бывшего брака Стефания, с чистой совестью, забрала кошку Мусю, рояль, книги, лоскутное одеяло, прочее своё "барахло," как выразился Михаил. Она лишила его наслаждения чинить ей отказы и строить фиги, ничего не попросив, ни на что не положив глаз.
Отчего-то, несколько месяцев спустя, он перевёл ей приличную сумму денег. Она не отказалась, отправив смс: "Большое спасибо, Миша."
Знаете почему? Счастливые женщины - добрые. И красивые. Они не стареют. Даже, если подходят к семидесяти. Даже, если муж их слегка помладше. И душа у таких женщин светлая, без всяких потёмок.
P.S. Всё же уточню: Стефания и Владимир поженились вскоре после её развода. И уже много лет живут замечательным образом. Ульяна вышла замуж за военнослужащего и в родном городе бывает редко.
Позванивает и отцу, и матери. У неё двое детей, уже не маленьких (время-то всех затрагивает), но Стефания внуков видела пару раз. Не переживает: у её отца-матери такая же была судьба.
Почившую кошку Мусю сменила другая кошара. С невозможным характером. А ещё они с Володей (не "вчера," а уж сколько-то лет назад) "усыновили" ошеломительного пса от которого отказалась хозяйка, узнав во сколько обойдётся его лечение.
Володя работает, но уже дежурным ветеринаром. Не знаю, в чём разница. Стефания давно на пенсии. И никто не догадывается, что она была женой обеспеченного человека. В начале повествования я не уточнила, что состоятельный муж - бывший. Для интриги.
Вот такая история, по сути судьба, у моей приятельницы Стефании.
Благодарю за прочтение. Извините, если кого утомила. И так, что могла, пропустила. Жду откликов, голосования, подписок. Не настаиваю, вы знаете. Но было бы неплохо. Лина.
#реальные истории, рассказы #семейные отношения #воспитание детей #любовь и измена #психология мужчин и женщин #пожилой возраст, старость