- Ладно…Спасибо, конечно, но я не думаю так…- Недовольный безрезультативностью разговора, ответил он, не зная еще, что Лидочка мыслит в правильном направлении. Владимир Михалыч привык полагаться исключительно на себя, не брал во внимание мнения других, а зря…
- А что тебе Лера вдруг? Зацепила? – Тихо спросила Лидочка, в ее черных глазах зажглось хитрое веселье.
- Лера…Лера…Маленькая Лера…Что же с ней твориться…Лид, она умеет растопить лед в сердце любого человека, даже такого, как я…
- Значит, растопила….
- Растопила….А сама…замерзла.
- Отогрей. А не ходи вокруг, пока она себя накручивает.
- Ты ее лицо видела??? Отогрей… - Раздраженно передразнил Лидочку физрук. – Если я к ней подойду отогреть, она обогреет меня чем-нибудь, я же чувствую ее.
- Владимир Михалыч, иди и разберись уже! – Настойчиво и строго ответила Лидочка.
Между тем Лера все глубже и глубже тонула в омуте своей абсолютно безнадежной печали, она совсем перестала светиться теперь. Владимир Михалыч зашел к ней в палату вечером, нужна была консультация женщине, которая лежала на кровати напротив Леры. Он увидел Леру, свернувшуюся калачиком, лицом к стенке, с натянутым на голову капюшоном. Она даже не повернулась, когда услышала его голос. Она не спала, просто лежала и тупо смотрела в стенку. Владимир Михалыч сел на ее кровать, беседуя с пациенткой напротив, ему трудно было сконцентрироваться на разговоре, так как все его мысли сейчас были о Лере, которая тем временем не обращала на него абсолютно никакого внимания. А он с щемящей болью в сердце вспоминал те минуты, когда Лера весело порхала по палате, ловила каждое его слово каждый его взгляд…Как теперь это казалось безнадежно потерянным и безвозвратным. И ей сейчас было сложно лежать вот так молча, отвернувшись от него, так хотелось, чтобы все стало по-прежнему легко и просто, так хотелось снова улыбнуться ему, выслушать все его мысли, посмеяться…Но именно сейчас она поняла, что это глупо – выставлять себя в роли жертвы и переживающей несчастной девочки, дабы не стать объектом расспросов. Она пересилила себя и все же повернулась к нему, сев на кровати, она с улыбкой поздоровалась с Владимиром Михалычем, когда тот закончил консультацию.
- Как себя чувствуешь? Завтра придешь в зал к одиннадцати, заниматься будем? – Ласково и заботливо спросил мужчина, таким тоном он с ней никогда не разговаривал, будто желая угодить ей.
- Приду, просто плохо себя чувствовала, а так…приду.
- Тогда жду завтра!
- Хорошо, Владимир Михалыч. – Через силу улыбнулась девушка, но глаза ее были полны глубокой печали…
Лера взяла себя в руки, прежде проплакав всю ночь, она решила покончить с этой неудавшейся красивой историей, вычеркнуть все свои домыслы и стать прежней! Она снова смеялась, веселилась, порхала, но и Андрей Ильич, и Владимир Михалыч прекрасно видели неестественность ее радости. Она снова исправно ходила на занятия, внимательно выслушивала все его рекомендации и мысли на тему ее здоровья, она снова была близка к нему, но в мыслях далека…
Как-то после обхода он увидел ее одиноко стоящую у окна, растрепанные волосы спутались и небрежно рассыпались по ее плечам, ее любимое платье, худенькие ножки в серых гамашах, плечи ее были словно зажаты, она стояла не двигаясь, будто застыла:
- Лера….- Он с трудом сдерживался, чтобы не сгрести ее в свои объятия и ничего больше не объяснять.
- Здрасти! – Улыбка едва коснулась ее губ, когда она увидела Владимира Михалыча.
- Лер, у тебя все хорошо? Встревожено спросил он, снова ища ответа в ее глазах.
- Да, Владимир Михалыч, все отлично, не волнуйтесь!
- Но я же вижу, что ты изменилась…- Настойчиво продолжил мужчина.
- И как же изменилась? - С любопытством посмотрела на него Лера, озорные огоньки на миг мелькнули в ее глазах.
- Ты перестала смеяться, как раньше, престала источать тот свет, что раньше, глаза грустные, сама не своя… - Так он разговаривал с ней впервые, а сердце ее бешено билось и разрывалось от чувств, переполнявших ее, она никогда в жизни не слышала от него таких заботливых, обеспокоенных ее состоянием, слов. Жаль, что это происходило теперь, когда ничего уже не могло изменить ситуацию. Она ревностно представляла, как он приходит домой, обнимает своих родных, нет, она не держала зла, но ужасно трудно было забыть мимолетные взгляды и прикосновения, смысл которых, может быть, ей всего лишь казался….Вообще сложнее всего забыть свои надежды, а не то, что было в самом деле.
- Вы очень внимательны ко мне, Владимир Михалыч, но не стоит беспокоиться, все хорошо, правда. – Какими грустными были ее улыбающиеся глаза, сердце его больно сжалось от этих наполненных слезами глаз.
- Но я же не слепой, Лера?! – Он повернул ее к себе, обхватив ее локти, внутри от его прикосновения у нее все перевернулось, непривычно и незнакомо было для ее одновременное испытывать боль и трепетное волнение от этих прикосновений. Он устал контролировать себя. Лера даже не могла толком сопротивляться или отталкивать его. Но взгляд ее словно бы обдал его разочарованным суровым холодом, Владимир Михалыч отступился, отпустив ее…
Этот бесконечный холод не давал ему покоя, он не знал, сколько еще эта чудесная обиженная девочка намерена молчать. И всякий раз теперь, когда он входил в ординаторскую, все, как заговорщики, молчали, делая вид, что каждый был чем-то занят. Напряжение росло.
Лера растрепанная и заведенная мчалась по коридору, угодив в объятия той самой Светы.
- Девочка, ты что? Лер, ты что, плачешь???
- Зачем?? Зачем он так делает? Зачем он прикасается ко мне??? Неужели он не видит, как мне горько, зачем он спрашивает, что со мной??? – Полушепотом сорвавшимся голосом, как в бреду, спрашивала девушка, беззвучно трясясь в сдавленном рыдании, горько всхлипывая. Света и понятия не имела о ком это твердит Лера, так как давно уже забыла Леркины расспросы про Владимира Михалыча. Лера тихонько сползла по стенке, закрыв лицо холодными ладошками, продолжая дрожать. К счастью, Андрей Ильич не успел покинуть отделение, выходя из ординаторской он услышал чей-то плач, доносившийся из отделения. Каково же было его удивление, когда он увидел Леру, сидящую чуть ли не на полу и рыдающую. Андрей Ильич помог ей встать, собрав ее в охапку, если так можно сказать, и понес к ординаторскую. Он достал из шкафа плед и накрыл ее, уложив на диван, она молчала и не сопротивлялась. Андрей Ильич закрыл кабинет на ключ, позвонил своей маме, сказав, что не приедет на ужин. Он знал, что никаких уколов ей делать не будет, никаких успокоительных тоже…Он просто заварил ей свежий чай, достал из холодильника последнее оставшееся в его запасах пирожное и поставил все это перед ней на табуретку.
- Пей чай. – Сказал Андрей Ильич, присев в кресло напротив.
- Спасибо, не хочется…
- Я не спрашивал, я приказал. – Строго сказал врач, но улыбка мелькнула в его глазах. Он заботливо протянул ей чашку.
- Понял, выполняю. – Слабо улыбнулась девушка, отпивая мелкими глотками горячий чай.
- Успокоительное и уколы не проси. – Строго сказал Андрей Ильич.
- Почему? – Улыбнулась девушка, откусывая здоровенный кусок пирожного.
- Потому что я тебе уже говорил, что это нельзя с твоим давлением.
- Ясно… - Грустно ответила девушка, утирая слезы.
- Лерка, что с тобой твориться? Ну, кто тебя обидел? Мы с Владимиром Михалычем уже всю голову сломали!
- Андрей Ильич, выпишите меня, я вас очень прошу…- Умоляющим тоном ответила Лера, с надеждой посмотрев на мужчину.
- Вот этого не могу сделать пока что…Но все же..Я как-то тебе могу помочь? На тебя смотреть больно…
- Что, так отвратительно выгляжу? – Улыбнулась Лера.
- Больно выглядишь. Ты похудела даже. Ну, скажи, тебя Владимир Михалыч чем-то обидел? Если честно, между нами говоря, он сам недоумевает, что с тобой…
- Нет. – Тихо и неубедительно ответила Лера.
- Ну, хоть пойди ему скажи, разберись, Лера…Ведь явно, что что-то произошло…
- Я сама себя обидела, тут никто не виноват.
- Лер…- Андрей Ильич встал и нервно растрепав волосы, прошелся по кабинету и, остановившись у окна, спросил. – Ты влюбилась в него, да? И как бы ни хотел он в ответ услышать абсолютное недоуменное отрицание, она молчала.
Повисла тишина, она не собиралась отвечать. Лера уткнулась лицом в коленки, она и сама не знала ответ, да и обсуждать это с кем-либо не собиралась. Через час она уснула, он перенес ее в палату, часы показывали два часа ночи, ехать домой было бессмысленно, потому Андрей Ильич решил переночевать в ординаторской, да и Лера была в явном неадеквате, мало ли что она еще могла учудить!
Утром Андрей Ильич пожалел о том, что остался спать на неудобном диване в ординаторской, выспался плохо, голова и тело гудели. Он лениво и с трудом встал под будильник, одел свою врачебную голубую форму, умылся под краном холодной водой, а после направился на общую кухню, где обычно все пили чай, так как у него запасы были исчерпаны. На кухне уже вовсю кипела жизнь, а хозяйничал там собственной персоной Владимир Михалыч:
- Ты что это так рано? – Спросил мужчина, увидев Андрея Ильича.
- Я и не уходил… - Сонным голосом, плохо соображая, ответил врач, доставая из шкафа заварку, немного погодя, выдержав паузу, с неким укором и обвинением он сказал. – Успокаивал Леру.
Владимир Михалыч замер на месте, не зная, что сказать, только напряженно водил взглядом по комнате. Андрей Ильич не растерялся, устало вздохнув, тут же прокомментировал:
- Вы одинаково реагируете на разговоры друг о друге, вчера ей про вас сказал, она тоже вся замерла, глаза в пол и молчание.
- Что ты ей сказал? – Ревностно и зло огрызнулся физрук, изрядно намучившийся за последние два дня, с тех пор, как изменилась Лера.
- Да ничего. Спросил, влюблена ли она в вас. – Спокойно пожал плечами врач, Владимир Михалыч весь встрепенулся и разволновался: