Что есть детская литература? Как детское и взрослое в ней уживались? Почему поэты выбирали детскую литературу? И чем же занимались авторы помимо детской литературы? Вопросы нашего разговора задевают одну общую тему чем же жили писатели известные как детские.
Введение:
Детская литература в те времена являлась единственным способом осуществления писательской деятельности обходя цензуру. Тут был спрос и платили хорошо, потому что новая советская власть делала большие ставки на развитие новой детской литературы для становления из ребёнка правильного идеологически члена коммунистической партии. Позже конечно же она стала ограничиваться, и писать, как раньше уже не получалось. Тогда же в нашей культуре возникают такие имена как Маршак, Чуковский, Хармс, Чёрный, Барто, Шварц, Введенский, Оленников и многие другие.
Появление новой концепции детской литературы во многом обязано Корнею Чуковскому, который утверждал: «ребенок создает свой мир, свою логику и свою астрономию, и кто хочет говорить с детьми, должен проникнуть туда и поселиться там». Дети — своего рода сумасшедшие, так как «твердые и устойчивые явления для них шатки, и зыбки, и текучи. <...> Нет, задача детского журнала вовсе не в том, чтобы лечить детей от детского безумия — они вылечатся в свое время и без нас, — а в том, чтобы войти в это безумие, вселиться в этот странный, красочный, совершенно другой мир и заговорить с детьми языком этого другого мира, перенять его образы и его своеобразную логику (потому, что своя в этом другом мире логика!)».Часто за поэзию для детей берутся, считал критик, те, кто не понимает стихов, либо те, кто не понимает детей, а то и непонимающие ни стихов, ни детей: «Мне это кажется преступлением. Писатель для взрослых может быть бездарным сколько угодно, но писатель для детей обязан быть даровитым». Чуковский презирал авторов, старавшихся «возможно скорее овзрослить и осерьезить ребенка»: «Оттого в мировой литературе до самого последнего времени не было ни одной веселой детской книги. По-детски смеяться с ребенком — до этого не унижались писатели»
Такой детский абсурд у некоторых перерос в настоящее безумие и вылился в произведения, яркий пример такого «Ёлка у Ивановых» Введенского, в которой нет никаких Ивановых, детям от 1 до 82 лет, отсечённая голова разговаривает с телом и все в конце умирают несерьёзными смертями. Стих Хармса «Злое собрание неверных»
Не я ли, Господи?
подумали апостолы.
Вот признаки:
лицо как мышь,
крыло как нож,
ступня как пароходик,
дом как семейство,
мост как пол ванта,
халат как бровь атланта.
Один лишь гений. Да, но кто же?
Один умён, другой тупица, третий глуп.
Но кто же гений? Боже, Боже!
Все люди бедны. Я тулуп.
Часть 1. Дети.
Большой успех в детской литературе имели ОБЭРИУты(Объединение Реального Искусства, У - для пущей загадочности), последователи футуристов, разрушители традиционной логики и нормы. В них входили многие, но самые яркие это Хармс, Введенский и Оленников. Корней Чуковский в своей книге «От двух до пяти» по своим наблюдениям сделал вывод почему они стали так популярны у детей. Дело в том, что дети придают больше значения ритму и звучанию чем смыслу
Иван Топорышкин пошел на охоту,
С ним пудель пошел, перепрыгнув забор,
Иван, как бревно провалился в болото,
А пудель в реке утонул, как топор.
Иван Топорышкин пошел на охоту,
С ним пудель вприпрыжку пошел, как топор.
Иван повалился бревном на болото,
А пудель в реке перепрыгнул забор.
Иван Топорышкин пошел на охоту,
С ним пудель в реке провалился в забор.
Иван как бревно перепрыгнул болото,
А пудель вприпрыжку попал на топор. (Хармс)
Но, наверное, главная причина успеха в алогизации жизни, переворачивании смыслов, игрой с миром и полная бессмыслица некоторых стихов, не даром, у ОБЭРИУтов три главных столба творчества были игра, ирония и примитивизм, а Введенский называл себя Чинарь Авто-ритет бессмыслицы. Чуковский настаивает на том, что благодаря этому нонсенсу ребёнок учится понимать мир. Эта «страсть к разрыванию связей между предметами» доказывает, что «нелепицы усиливают в ребёнке ощущение реальности». В их поэзии, которую сейчас принято называть игровой можно предавать предметам несвойственные функции, поменять слова местами из разных строк, расчленять слова на слоги в каждой строчке.
А вы знаете, что ПОД?
А вы знаете, что МО?
А вы знаете, что РЕМ?
Что под морем-океаном
Часовой стоит с ружьем? (Хармс)
Уникальным событием в детской литературе были журналы ЧИЖ и ЁЖ. Там работали и Маршак, и Чуковский, и Хармс, и Оленников, и сказочник Шварц. Работали они там очень весело и дружно. На двери редактора висела табличка «График – на фиг!» Каждое утро по традиции они все вместе пили чай и рассказывали забавные истории из своей жизни, а после шли работать. Однажды журналист, зашедший в редакцию, увидел такую картину: два человека изображают верблюдов, а увидев гостя встали и представились – Хармс и Шварц. Была история и о том, как Хармс застрял в стуле, когда был в гостях Шварца. Он долго не мог освободиться, но потом ему пощекотали пятки, и он выбрался. Они работали на 5 этаже, а их хохот был слышен во всём доме.
В одном из номеров "Ежа" напечатано предложение Корнея Ивановича Чуковского учиться писать стихи. Он поместил начало:
Залетела в наши тихие леса
Полосатая, ужасная оса…
Укусила бегемотицу в живот,
Бегемотица…
И просил читателей продолжить. В редакцию начали поступать письма. Олейников, Шварц и Хармс тоже решили учиться писать стихи. Окончание строфы: "Бегемотица от ужаса ревет," — напрашивалось само собой. Но Хармс запротестовал и сказал, что от ужаса будет реветь кто-то другой. Посыпались предложения, и через полчаса упорного коллективного творчества родилось стихотворение:
Залетела в наши тихие леса
Полосатая, ужасная оса…
Укусила бегемотицу в живот.
Бегемотица в инфаркте. Вот умрет.
А оса уже в редакции крутится -
Маршаку всадила жало в ягодицу.
И Олейников от ужаса орет:
Убежать на Невский Шварцу не дает.
Искусала бы оса всех не жалея -
Если б не было здесь автора Корнея.
Он ногами застучал:
На осу он накричал:
"Улетай-ка вон отсюда ты, оса,
Убирайся в свои дикие леса.
А бегемотица лижет живот,
Он скоро, он скоро, он скоро пройдет.
Недели через две в редакцию зашел Корней Иванович:
— Есть ли для меня письма?
— Есть, есть, — Шварц передал ему стопку листков, подложив и их сочинение.
Чуковский просматривал странички, исписанные детскими почерками
— Молодцы, молодцы ребята.
Наконец, дошел до последнего. Прочитал, рассмеялся:
— Я всегда знал, что из талантливых ребят вырастают талантливые дяди.
Часть 2. Взрослые.
Несмотря на огромное количество детских произведений для многих такая литература оказалась лишь нишей, в которой можно было избежать пресечений.
Тот же самый Хармс ненавидел детей и в кабинете у него была табличка «Тут едят детей». У него отлично удавались детские стихи, лишь потому что он сам был большим ребёнком. Дети же от него были в восторге, они считали его чудаковатым волшебником. Хармс также писал совсем не детские стихи, личность его была весьма спорна. Он притворялся безумцем, улавливал в психически нездоровых то, чего не видим мы. Его биография не так известна, так как о ней он сам говорил невозможные вещи. Хотя может так и было…
Чуковский же был литературоведом, очень много писал о творчестве Некрасова, был отличным критиком, вёл интересные дневники и мемуары. Так как в СССР вероисповедание было под запретом, советские дети не имели представления о Библии. Корней Иванович очень хотел создать книгу, где будут сюжеты хотя бы из Ветхого Завета. Книгу эту он написал, но её, несмотря на все манипуляции Чуковского, запретили. В одной из его работ «От двух до пяти» которой посвящено название, он пишет о детях, как они говорят, как «перечувствывают» эта книга из теории позже переросла в монументальный труд о философии и психике ребёнка, о том, как он осваивает мир и что его окружает.
Игровая форма поэзии предвосхитила театр абсурда у ОБЕРИУтов. Обычным художественным словом рассказать о реальности уже невозможно, поэтому авторы прибегают к абсурду, доведённому до безумия, ярким примером опять служит Ёлка у Ивановых. Где смерть в итоге является главным и единственным выходом. Хотя пьеса написана совершенно детским языком и перекликается с Льюисом Кэрролом, где «Всё чудесатее, и чудесатее». Пьеса Шварца «Тень», в которой происходит ожесточённый конфликт живого и мёртвого в человеке также имеет весомое место. Хармс писал очень много анекдотов. Особенно людям полюбились его сочинения на тему русских писателей. Его шутки во много повторяли его стихи, Даниил использует множественные повторения как основу анекдотичности.
Был один рыжий человек, у которого не было глаз и ушей. У него не было и волос, так что рыжим его называли условно. Говорить он не мог, так как у него не было рта. Носа тоже у него не было. У него не было даже рук и ног. И живота у него не было, и спины у него не было, и хребта у него не было, и никаких внутренностей у него не было. Ничего у него не было. Так что непонятно, о ком идёт речь. Уж лучше мы о нём не будем больше говорить.
Нельзя не упомянуть сборник Хармса "Случаи". Он включает в себя 30 маленьких происшествий. Книга очень абсурдна, противоречит реальности и казалось бы смысла не имеет. Но это только первый взгляд. Сборник наполнен интересным самобытным философским взглядом автора. Такое себе противостояние нормальности.
Дни летят, как ласточки,
А мы летим, как палочки.
Часы стучат на полочке,
А я сижу в ермолочке.
А дни летят, как рюмочки,
А мы летим, как ласточки.
Сверкают в небе лампочки,
А мы летим, как звёздочки. (Хармс)
Интереснейшим явлением был альманах Чуковского «Чукоккала», издававшийся с 14 года. Эти рукописи сейчас являются одними из лучших собраний автографов весомых культурных деятелей страны. В нём они писали стихи, спорили о идеологии прямо на страницах, устраивали пародии, многие известные художники рисовали шаржи на писателей. Участники часто выступали в нём в не свойственном для себя виде, например Шаляпин не пел, а рисовал. Там же было написано очень печальное прощание с Блоком в 21 году, куда поместили воспоминания о Александре Александровиче, соболезнования и слова прощания. Однажды Маршак назвал Чукокколу музеем.
Люди пишут, а время стирает,
Все стирает, что может стереть.
Но скажи - если слух умирает,
Разве должен и звук умереть?
Он становится глуше и тише,
Он смешаться готов с тишиной.
И не слухом, а сердцем я слышу
Этот смех, этот голос грудной. (Маршак)
Заключение:
Через многое прошли литераторы писавшие произведения для ребёнка, по-разному относились к детям и по-разному писали. Но их вклад в создание русской детской литературы переоценить невозможно. Детская книга тех лет была лучшей в мире. Именно в 20 веке создавались произведения, на которых мы с вами выросли, и не только мы, но и многие предыдущие поколения. Писатели того времени написали для детей по-настоящему живую добрую искреннюю литературу, в которой нет места для сухого нравоучительства. Трепет, который возникает при прочтении их стихов не сравнится ни с чем, потому что такая литература обычно переносит людей в лучшие времена, в детство. А всем иногда хочется побыть ребёнком, ведь в человеке всегда остаётся та чистая теплота, поэтому все мы немного взрослые дети.
Спасибо за прочтение