Традиционный ежегодный пост 2 июля – в Международный день собак. «Если не считать собак, лучшим другом человека является книга», – утверждал американский писатель Джулиус Маркс. Наглядное доказательство – парадные портреты XVIII–XIX веков.
Хвостатые друзья чаще всего присутствуют на портретах как символ верности и преданности. В компании с книгами они представляют своего хозяина как человека тонкой душевной организации и вместе с тем широкой эрудиции.
«Книга плюс собака» как знаковые детали портрета воплощали актуальный для эпохи Просвещения синтез Разума и Чувства, рационального и эмоционального, искусства и природы. Серьёзность элегантно уравновешивалась живостью, строгость оттенялась непосредственностью.
Особо симпатизировали псам придворные художники, используя их изображения как тонкий приём лести высокопоставленным заказчикам. Роскошная мебель, затейливое платье, множество книг и любимая собачка Мими – визуальный код обольстительного образа мадам де Помпадур.
Тот же визуальный код - на портрете британской королевы Виктории со спаниелем Дэшем.
Для создания благожелательного образа портретируемых художники нередко использовали «живой реквизит» – специально подобранных и обученных студийных собак. Такие псы обладали спокойным и лёгким нравом, быстро привыкали к новым людям и могли подолгу позировать. Книги также не всегда принадлежали заказчикам портретов – нередко использовались эффектные муляжи с красивыми фальшпереплётами и требуемыми названиями.
Библиофилами и собаколюбами слыли не только европейские аристократы, но и представители русской знати. Полюбуемся парадными портретами великой княгини Марии Александровны, княжны Трубецкой, князя Юсупова. Холёные пёсики под стать знатным моделям живописцев. Иногда заметно поразительное внешнее сходство собаки и хозяина – присмотритесь к юсуповскому портрету.
А вот грациозный уиппет взгромоздился на подлокотник кресла и ластится к хозяину. Этот пёс, скорее всего, настоящий питомец графа, а не художественная эмблема. Будучи охотничьей породой, уиппет представляет портретируемого как человека действия. В то время как размещённые с противоположной стороны тома и бюст богини Минервы представляют его как интеллектуала и созерцателя, просвещённого члена британского правящего класса.
На парадных семейных портретах собаки часто присутствуют в центре композиции на правах домашних любимцев и живых талисманов. Аналогичная роль отводится томам – это преимущественно Библия, молитвенник и прочие книги религиозного содержания. Позирующие члены семейств нередко принимают красноречивые позы и демонстрируют экспрессивные жесты из т.н. «книг образцов» поведенческих моделей. На ранних полотнах это выглядит нарочито, на более поздних – формально, как тихий отголосок традиции.
Особо прочно собаки и книги обосновались на портретных миниатюрах – как мемориальные элементы, дорогие памяти заказчиков. В столь изысканном тандеме образов возникал «эффект присутствия», удовлетворяя потребность заказчика в обладании изображением близкого человека. Миниатюры носили в медальонах, брошах, браслетах, веерах – так что псы и тома в буквальном смысле наши вечные спутники.
Вместо заключения очень рекомендую святочный рассказ Петра Гнедича «Пудель» (1894) о собаке, которая… умела читать.