РАССКАЗ О ТОМ, КАК ВРАЧАМ НА ПЕРЕДОВОЙ ПРИХОДИЛОСЬ НЕ ТОЛЬКО ЛЕЧИТЬ РАНЕНЫХ. И О ТОМ ЧТО ВРАГУ НИКОГДА НЕЛЬЗЯ ВЕРИТЬ.
Начал я воевать в первые дни войны в составе отряда особого назначения генерала Чеснова. Со мной на фронте была и моя жена Анна Ивановна, работала медсестрой отряда. После ранения вместе с женой был направлен в 222 кп, 61 кавалерийской дивизии...
18 ноября 1942 года, мы форсировали Волгу и ночью на 19 ноября были в районе Соленой сопки. В 5.00 19 ноября началась артподготовка, а затем штурм немцев под Сталинградом, примерно в 7.00 в нашем районе наступления был совершен прорыв, куда пропустили наш кавалерийский корпус. Насколько мне помнится, мы прошли 50—60 км, освободили некоторые населенные пункты без боя, так как фашисты бежали без сопротивления, и в полдень подошли с востока к селу Абганерово. Справа от нас, примерно километра два, были укрепления противника, откуда он стал бить по нам из минометов.
Командир полка майор Вдовиченко остановил полк и начал совещаться с работниками штаба, как поступать дальше. В это время на «виллисе» подъехал командир корпуса генерал-лейтенант Шапошников и закричал на командира полка: «Почему остановил полк, что не знаешь, что здесь мамалыжники, балалаешники? В атаку марш». (Мамалыжниками и балалаешниками командир корпуса называл румын.)
Командир приказал начальнику штаба вести полк в конную атаку. Начштаба дал команду: «Полк, слушай мою команду, за мной в атаку марш». Я в это время был в должности младшего врача полка. Но так как колонна шла маршем, развернулась направо в атаку, так мы все, кроме кухонь и обоза, ринулись в атаку. Враг начал стрелять из пулеметов по нашей цепи, но здесь с правого фланга по пулеметам ударили наши батареи. (Командиры батарей: лейтенант Рождественский, лейтенант Палехин, лейтенант Капитин). Артиллерия заставила замолчать противни-ка, и мы навалились на его траншеи. Большинство там были румыны, которые стали убегать, но многие из них подняли руки вверх. Наши ребята рубили их беспощадно, но когда увидели, что они подняли руки, то помощник начштаба дал команду прекратить огонь. Рубку прекратили, и в этот момент один румын схватил автомат с земли и дал длинную очередь по начальнику штаба. Он хотел стрелять и по другим командирам, но не успел, так как я успел его рубануть и повалить на землю. Начальник штаба получил 8 ран, но остался жив. После этого предательского выстрела наши ребята не щадили никого, и многие немцы и румыны нашли могилы в оврагах под Абганерово. Больше трех тысяч мы взяли в плен. Наша победа была велика, но и мы понесли потери. Наш полк потерял 22 командира. В списках погибших: ст. лейтенант Баскаков, лейтенант Попов, политрук Са-вельев, ст. лейтенант Донценко и другие...
Что у меня осталось в памяти об Абганерово? Вечером, по моему, 19 ноября, после боя я проехал на коне по месту боя с солдатами, подобрали своих убитых, пристрелили тяжело раненых лошадей и направились в Абганерово. На окраине наспех похоронили товарищей, дали клятву отомстить и начали готовиться к походу. Абганерово было сильно побито, не нами, а немцами еще раньше. Население жило в ямах, немцы в домах. В одной хате на окраине Абганерово я увидел много пустых бутылок из-под вина, было накурено и захламлено. С убежищ нам навстречу вышли люди, сильно истощенные и грязные, плакали от радости встречи и обиды за пережитое.
Дальше нас ждали населенные пункты Уманцево, Шарнуты, Котельниково, Конуково и многие другие, за которые были весьма сильные бои. Достаточно сказать, что уже на 26-е декабря в нашем полку осталось всего 49 человек... Из письма ветерана 222 кав. полка Кравченко Анатолия Прокофьевича.