Глава XXXVIII.
Носок вместо поп-фильтра.
Со студиями в моей провинции был полный голяк. Студия казалась нам чем-то недостижимым на момент начинаний. Вроде была одна, которая считалась весьма достойной, но дойти до неё пока никому из локальных рэперов не удавалось.
Тёма со своими корешами писался дома, в обычный микрофон для караоке. Без какого-либо дополнительного оборудования. Несмотря на это, парни умудрялись выжимать из своих, акапелл неплохое качество. Их треки звучали вполне слушабельно. Когда он показал мне записи с этой «домашней студии», я не ощутил разницы с качеством песен, звучавших на рэп сборниках тех времён. (А всё потому, что, как потом выяснилось, большая часть отечественного рэпа на таких студиях и варилась.)
Мастером, который всё доводил после записи до стадии «complete», был Вова Fly. Весьма колоритный персонаж. Компаньон Тёмы по команде и вроде бы как даже её основатель. Вован был очень талантлив. Всё что ему было нужно для чуда, это четвёртая версия фрути лупса, дешёвые колонки с кое-каким сабом, средних мощностей компьютер и бешеное желание в создании своего продукта. Я и не знал, что так можно. Я помню, как Тёма прикалывал мне минус, который Вова сыграл с нуля и звучал один в один как минус на треке «Windows Shopper» рэпера 50 cent. Мне казалось, что это высший уровень мастерства. В целом биты Fly делал сумасшедшие. Тёма на его фоне был просто любитель. А кем был я сказать сложно. Пожалуй, наблюдателем, который иногда подёргивался в попытках изобразить что-то похожее на увиденное.
Вдохновившись деланьем рэпа на коленке, в микрофон от караоке, я захотел организовать себе такую же студию. У Тёмы как раз был старенький, похожий микрофон, пылившийся без дела. Мне удалось его выкупить за символичные 250 рублей. Возвращаясь домой с обновкой, я представлял, как штампую альбомы, микстейпы и синглы, не уступая по производительности нигерам из штатов. О таких вещах, как сведение и мастеринг, я тогда вообще был ни сном ни духом. Я почему-то думал, что процесс создания музыки, это легко и просто. Считал в микрофон, вывел в нужном формате и трак готов.
Дальше мне предстояло столкнуться с небольшими трудностями. Мой системный блок был не шибко мощным и, родная звуковая карта выдавала в довесок к записи шумы в виде скрипа, шипенья и лёгкого скрежета. Поставив в итоге какой-то софт, подключив микрофон и закинув в программу биток я начал пробовать записаться. Результат был весьма плачевным, но всяко лучше, чем ничего. На микрофон я натянул носок. Так, по словам Тёмы, немного сглаживался «плюющийся» эффект произношения шипящих и свистящих согласных. По итогу это было чистой воды плацебо. Мой голос на записи звучал ультра мерзко. Читка была неуверенной, голос дрожал, окончания строчек проглатывались, из-за невнятной дикции. Плюс я шепелявил. Предстояла перманентная работа над ошибками, и я был серьёзно настроен.
Ожидание и реальность оказались как обычно двумя параллельными линиями. Микрофон то я заимел, но вот альбомы, треки и синглы не вылетали как на конвейере. И это печалило. Кучу времени тратилось только на то, чтобы всё подключить и настроить. Записываться оказалось не так-то просто.
Запись куплетов по кускам на тот момент была нереальной, всё нужно было делать в один дубль. Никаких бэков подавно не было. Писать тексты я стал реже. В целом меня нехило демотивировало происходящее. Бросать творить я, конечно, не собирался, но расстроен был очень сильно. Потом это расстройство проходило и всё вставало на свои места.
Раз я имел теперь подобие студии, я решил пригласить к себе Талера и прописать наш совместный трек. Талер с удовольствием согласился и на следующий день он уже наблюдал в моей комнате картину тщетной настройки адовой конструкции для записи. Спустя полчаса мучений всё наконец было готово. Я читал первый куплет, затем считав один раз припев, я должен был успеть передать микрофон напарнику, чтобы он с ходу дочитал второй раз припев и спокойно зашёл на второй куплет, проделав потом аналогичную процедуру с оставшейся частью припева. Так как всё писалось за один раз, нужно было извернуться как уж на сковороде, чтобы воплотить всё задуманное. Вот я дочитываю последнюю строку, а его голова с рукой, готовой перехватывать микро, застыла в ожидании, у моего виска. Мы битый час не могли реализовать толком задуманную идею. После, кое как реализовав, мы остановили запись и экспортировали полученную дорожку, смирившись с тем, что сделать лучше неё нам точно не удастся. Я сразу включил послушать, что там получилось, для полного понимания. В итоге Талер остался доволен, а я не понял, какие эмоции вызывает во мне прослушивание этой каши из звуков.
После сохранения наших потуг в мп3 формате, Талер изъявил желание прописать что-то из своего сольного творчества. Так как я был его фанатом, я сразу же ответил согласием, подумав о том, что было бы очень кстати иметь его дэмки, с перспективой прослушивания в дальнейшем. В итоге он записал несколько треков и остался доволен. Попросив меня скинуть всё, что мы смастерили, на флешку, он свалил, а я остался наедине с микрофоном, «поп-фильтр» на котором пропах табаком. Талер нормально его видать заплевал при записи. Выкинув вонючий носок, отключив микрофон и убрав его в коробку, я сел за комп пощёлкать получившиеся в ходе двухчасовых мучений дэмки. Звучало довольно неплохо. На какое-то время послушать и провести работу над ошибками - самое-то.