У каждого в жизни, я думаю, бывают периоды, когда накрывает душу не то лёгкая грусть, не то тихая радость, и как-то сами собой вспыхивают в глубинах памяти, будто дальние зарницы, воспоминания далекого детства.
Милая доярочка
Летняя пора, пыльная, украшенная старыми развесистыми берёзами улица, потемневший от времени колодец – место встреч по самым разным поводам деревенской жизни. Жарко печёт полуденное солнце. Мы, барышни школьного возраста, собрались у колодца и ждём нашу «вожатую», бабушку Клавдю, которая поведёт нас за деревенскую околицу, где пасётся стадо коров. Матери наши в этот день уехали на дальние покосы, на Ивушкино, поэтому дневная дойка доверена нам.
И вот появляется бабушка Клавдя, она одета сегодня необычно празднично, на ней длинная юбка, белая кофта навыпуск, яркий цветной передник перетягивает её маленькое сухонькое тельце. На голове ещё одно яркое пятно – платок, который, как мы уже знаем, подарила ей сноха Валентина и надевается он только по особым случаям. Нынче случай такой. Она критически оглядывает нашу голенастую стаю и делает кое-какие замечания. Взглянув в мою сторону, бабушка Клавдя всплескивает руками и с силой хлопает ими по бокам:
- Батюшки-светы! А скамейка где? На коленках доить будешь?
Мигом сообразив о чём она, я со всех ног мчусь устранять допущенную оплошность и догоняю подруг уже только за околицей. В одной руке подойник, на плече другой -деревянная скамеечка, которую папа вытесал из целого куска дерева.
Пастух уже, строго к назначенному времени, подогнал коров поближе к деревне, в Мокрый луг, где и будет проходить сегодняшняя дойка.
Я нахожу свою корову Дочку, старательно обтираю влажной белой тряпочкой её вымя, как это делала мама, и, подставив скамеечку, усаживаюсь доить. Руки мои слабы, а соски упруги, дело идёт медленно.
Надоив с литр, не более, я замечаю, что на вымя сел большой мохнатый паут, и мгновенно отслеживаю сознанием, что будет дальше. А дальше будет то, что и должно быть, корова поднимет ногу, ударит, прогоняя паута, и попадет прямо по мне.
Запаниковав, я начинаю спешно отодвигать скамеечку назад, она подворачивается, и я со всего маха лечу на землю, а ведро с молоком - на меня. Слёзы обиды заливают моё лицо, я поднимаюсь, спешно отряхиваю платье и жду, что подруги вот-вот засмеются.
Но никто почему-то не смеётся, а вместо этого бабушка Клавдя подходит ко мне, поднимает с земли подойник, ставит его на скамеечку и выливает в него часть молока, надоенного от своей коровы. А потом берёт его и, молча, садится под мою корову. Выдоив всё до последней капельки, она поднимается и машет пастуху: «Коля! Мы домой!»
Более полувека прошло со времени этой памятной для меня дойки, но всякий раз, наливая в кружку молоко, я вспоминаю поступок этой простой деревенской женщины, её мудрость и её доброту.
Ведьмин круг
В нашей маленькой деревне колхозных коров не было, поэтому частных пасли по очереди. И приходила эта очередь довольно часто, раз в две недели – обязательно. А поскольку родители работали, летом у них была жаркая сенокосная пора, то коров пасли мы, ребятишки.
Всего труднее было удержать стадо и не допустить потравы, то есть, не допустить, чтобы коровы ушли в засеянное колхозное поле. Я считала для себя сущим наказанием целый день пробродить с большим прутом, контролируя коров, которые то и дело норовили улизнуть в хлеб.
Как-то, видя мою уныло бредущую за стадом фигуру, дядя Вася Курочкин пошутил:
- А ты им соли кинь, они никуда и не уйдут…
Я не приняла совет дяди Васи всерьёз, но на ус намотала и в следующий раз тайно от мамы с вечера припрятала в заросли лопуха килограммовую пачку соли.
Едва выбравшись за деревню, я загнала коров на поляну и раскидала по ней соль. Постояв минут двадцать и понаблюдав за поведением животных, я поняла, что стаду больше не нужна, коровы кружили на одном месте, выгрызая траву до земли.
Вскоре я нашла на земле удобную деревянную плашку, присела на неё и углубилась в чтение. В обед, сгоняв коров на водопой к ближайшему ручью, я вернула их на прежнее место и благополучно прокайфовала до вечера. А поутру хозяйки жаловались друг другу на то, что коровы всю ночь вели себя крайне беспокойно, мычали и против обыкновения дали очень мало молока. Никто не мог понять, в чем же дело.
Вечером следующего дня бабушка Дуня, которая пасла вслед за нами, вещала, что обнаружила в лугах «ведьмин круг», вытоптанную до грязи землю, и это он, скорее всего, виноват в болезни коров, потому что опять они рвались в него, и ей с трудом удалось перегнать их на новое место.
Спустя какое-то время дядя Вася открыл нашу тайну, и мне здорово попало, не только от мамы, но и от общественного мнения всей нашей маленькой, но дружной деревеньки.
Под гул трактора
Эта история случилась со мной в конце шестидесятых, когда я уже училась в педучилище, и у меня была страстная любовь с деревенским мальчишкой, который спустя годы стал моим мужем.
А тогда я приехала на каникулы, мы с ним гуляли в лугах, катались по реке на лодке, жгли костры и, не имея сил расстаться, день ото дня затягивали наши свидания всё дольше и дольше, порой чуть ли не до утра. А ведь утренних забот в деревне никто не отменял.
И вот мама, не догадываясь о том, что я только-только положила голову на подушку в нашей летней горенке, будит меня:
- Валя, вставай! Вставай, дочушка, сегодня наша очередь коров пасти…
С трудом преодолевая притяжение к набитой свежей соломой постели, я раздираю глаза, спускаюсь на мост и плещу в лицо ледяную, только что принесённую с колодца воду, одеваюсь, пью молоко с горбушкой чёрного поджаристого хлеба и, поёживаясь от холода, бреду на улицу. Зябко поёживаясь, я собираю коров, которых хозяйки выпроваживают из каждого проулка, коровы тогда были в каждом хозяйстве.
Часам к десяти выгуливается августовское солнышко, мигом сушит росу и тут же ласково согревает землю. Я загоняю коров на только что убранное ячменное поле, сплошь поросшее осокой, которое не сегодня, завтра должны вспахать под зябь. Нагулявшись вдоволь, коровы сбиваются в круг и, тяжело вздыхая, друг за другом ложатся отдыхать.
Выбрав удобное место неподалёку, на стыке поля и межи, я расстилаю мамину кофту и тоже ложусь. Засыпаю мгновенно. Я даже не знаю, сколько проходит времени, сплю сном праведницы, а коровы мои, отдохнув, поднимаются и, почувствовав волю, разбредаются по окрестным полям.
Ближе к вечеру на это поле приехал гусеничный трактор с плугом. Я не слышала, как гудел трактор, а тракторист не видел меня. И только подъехав почти вплотную, тракторист дядя Вася Липин выругался и остановил трактор. Он вышел из кабины и начал меня будить:
- Вставай, пастушка, коровы-то домой ушли…
Вскочив, как ошпаренная, я бросилась собирать стадо. Стыдно было, не скрою.
Дорогие читатели! Читайте и другой мой рассказ "Свет далёкого детства".