Захар Серебров
Поэтому такая грусть
Дядька с грустными глазами говорит о счастье. Что это такое, ему хорошо известно. Это штука может подстерегать человека за углом, как разбойник. Три пятилетки назад с ним произошло именно так, а не иначе. Жил себе самым обыкновенным образом, и вдруг – бац! – пришло счастье. Однако коварный вопрос в том, что это явление не повторяется. То есть повторно оно почему-то не приходит. Это ужас какой-то.
Он работал шофером в одном строительном тресте. Возил рабочую смену на участок и обратно. В семейном общежитии, где у них с женой была комната, жилось не очень. А отдельной квартиры взять было негде. И перспектива туманная. Хороших перемен, то есть, не предвиделось. Вот раз начальник треста велел ему отвезти его и компанию дружков-приятелей на охоту. Приехали в лес, выгрузились. Охотники зарядили ружья и пошли искать кабанов и лосей. «А я, – говорит дядька, – со скуки просто пошел за ними. В отдалении. Иду себе, руки в брюки, смотрю по сторонам, и вдруг мне чудится, что в кустах растет дикая малина. Я полез в кусты, запутался там, зашебуршал, зашелестел, а охотники услышали и решили, что это лось или кабан. Ну и выпалили в меня азартно, всем хором. Подстрелили как лесного зверя, в четырех местах».
Дядька разводит руками, словно растягивает гармонь. Продолжает: «Очнулся я на кровати. Весь в бинтах. Думал, что в больнице, а оказалось, что нет, на даче у одного из охотников. Все они были директора-начальники, хорошо зарабатывающие личности, и у каждого имелась дача. И все они стоят тут же передо мной и говорят: «За то, что ты кабана сыграл, тебя следовало бы, конечно, утопить. Надо же, из-за такой дешевки жизнь перечеркивать! Ну да ладно. Что случилось, то случилось. Ты жив, и это главное. Наш знакомый доктор тебя поднимет. Но самое важное – это твое поведение. Если рта не раскроешь – не обидим. Обрадуешься». И действительно: не обидели. Перевели меня в другой район, на хорошую должность – замначальника автобазы. Там выделили из какого-то особого фонда двухкомнатную квартиру. Выписали премию. Потом еще одну. Потом выдали премию за рационализаторское предложение. За какое именно – до сих пор не знаю. Подарили кое-какую мебель. Посуду прислали хорошую. Почти сразу же портной позвонил, спросил, когда я костюм заранее оплаченный заказывать буду. Две путевки в санаторий выписали – мне и жене. Ну и наконец автомобиль прислали импортный. Подержанный, но на ходу. Вот ведь сказка какая! Но… На этом все и закончилось. И жизнь потекла обычно, обыкновенно. Так откуда же, скажите, такая жестокость? Почему счастье не возвращается? Три пятилетки минули – и ничего. Раза три в год жена говорит мне одно и то же: «Почему тебя, Степа, никто на охоту не завет? Уж ты бы там показал себя, постарался бы». Это верно. Сколько было случаев, когда я мысленно репетировал свои действия на охоте! Много, много раз. Но ничего не происходит. Поэтому я такой грустный».