Мой приятель Валерка до недавнего времени очень не любил бомжей. Дело даже не в том, что они плохо выглядят и ещё хуже пахнут. Тут другое.
Нелюбовь Валерки к бомжам началась ещё с института. На первом курсе в летнюю сессию шёл он как-то на экзамен по сопромату.
Настроение - тревожное. Сопромат предмет сам по себе страшный. Как говорится, сдал сопромат - можно жениться. А тут ещё жара, тополиный пух, июнь. Да и сопромат, мягко говоря, не очень выучен.
Идёт Валерка на экзамен и видит: у самого института на газончике сидит бомж и пьёт кефир. Бомжи обычно что-нибудь другое пьют, а этот - кефир. Ну, пьёт и пьёт, ладно. Пей, бомж, кефир! Пожал Валерка плечами и пошёл себе дальше. Приходит на экзамен, вытягивает билет - ничего не знает. Ноль. Попытался что-то списать - не удалось. Двойка! Пересдача.
Зубрил-зубрил Валерка сопромат, что-то выучил, что-то - нет. Идёт на пересдачу, подходит к институту и видит: на газончике беззаботно сидит тот же самый бомж и пьёт кефир. Тут у Валерки уже началось лёгкое сомнение: идти ему пересдавать или нет. Но делать нечего - надо идти. Пришёл, вытянул билет - ноль. Двойка. Комиссия. Последняя пересдача.
Опять зубрил сопромат Валерка, почти всё вызубрил. Но что-то, как всегда, осталось. Идёт на пересдачу и глазам своим не верит: сидит на газоне всё тот же знакомый бомжик, улыбается и мирно пьёт себе кефирчик. Вот сволочь!
Что тут делать? Прогнать бомжа? Ну допустим, а дальше что? В общем, пришёл Валерка на экзамен. Весь мокрый, колени трясутся. Тянет билет - ноль. Двойка! Отчисление!
Валерка накатал заявление на имя декана с просьбой сделать исключение в связи с... Тут уже в ход пошли и многодетность семьи, и особые условия проживания, и много ещё чего. И деканат сжалился - Валерке пошли навстречу.
На этот раз Валерка вызубрил уже всё. А к институту подошёл на всякий случай с другой стороны, чтобы не встретить ненароком кефирного бомжа.
Предварительно договорился с уборщицей тётей Фирой, чтобы она окно на первом этаже в туалете для него открыла. Объяснил, мол, так и так - примета. Тётя Фира всё поняла без лишних слов - за свою жизнь и не такого навидалась. Влез Валерка в окно, пришёл на экзамен. И сдал сопромат!
С тех пор прошло уже много лет. Но Валерка почему-то с того самого случая возненавидел бомжей. Гонял их из подъезда, принципиально не давал милостыню и так далее. А уж если завидит бомжа с пакетиком кефира или ещё с чем-нибудь кисломолочным, вообще обходил огородами за три версты - на всякий пожарный, как говорится.
Но вот однажды ехал Валерка из Москвы в электричке в свой родной подмосковный город навестить родителей. Электричка полупустая.
Ясный летний день. Ветерок. Хорошо. И вдруг уже почти перед самым городом, станции за три-четыре, входит в вагон бомжик. На вид довольно интеллигентный, пожилой. Не очень пахучий. Подпухший, но относительно чистенький. Пьяный, но в меру. Садится прямо напротив Валерки, улыбается... достаёт кефир и пьёт! Валерка прямо поперхнулся. Наверное, у него так лицо вытянулось, что бомжик слегка даже испугался. Говорит он Валерке:
- Извините, я вам не помешал? Извините, опять же, если...
Валерка фыркнул, отмахнулся, промямлил что-то невразумительное.
А бомжик и говорит:
— Извините, судя по всему, вы нашего брата не очень любите?
— Не очень, - буркнул Валерка.
— А за что, позвольте полюбопытствовать? - неожиданно насел на него интеллигентный бомж. - Нет-нет! Если не хотите - не говорите. Просто интересно. Вижу я, что дело не только, так сказать, в моём внешнем виде. Чувствую, что у вас есть какие-то более веские причины такой нелюбви.
Такой вежливый, культурный бомжик. Валерка даже слегка ошалел от такой изысканности. Растерялся он, а потом взял да и рассказал своему нечаянному попутчику историю про того бомжа с кефиром и сопромат.
Бомжик рассмеялся и говорит:
- Это по-латыни называется post hoc non propter hoc. Или, если по-нашему: «После - не значит вследствие». На этом основаны все приметы вроде чёрной кошки, перебегающей дорогу, и тому подобное. Людям свойственно думать, что событие, которое произошло раньше, есть причина того, что случилось потом. Подмена временных связей причинно-следственными.
«Ну и ну! - удивился Валерка. - Никак этот бомж какой-нибудь бывший академик!» А бомжик продолжает:
- Зря вы, ей-богу, так бомжей не любите. У каждого из них, то есть из нас, очень даже интересная судьба. Я, например, знаю одного бомжа-доцента, двух бомжей-майоров, трёх бомжей - мастеров спорта, даже одного бомжа-менеджера. Но это уже из нынешней эпохи.
- А вы кем работали, если не секрет? - спросил Валерка.
- Не секрет, - улыбнулся бомж. - Я работал акушером. Много родов принял, не одну тысячу. И очень даже сложные были. Помню, в 197... году очень тяжёлый был случай. Мальчик недоношенный, да ещё обвитие. Представляете? Это когда пуповина обвернулась вокруг шеи. А тут малыш пошёл выходить рукой. А надо-то головой или попой на худой конец - чтобы вы представляли. Еле спасли. Да... Много всего было.
— Кстати, вот и моя остановка.
— Вон роддом... Видите? - и он ткнул пальцем в серое баракообразное здание.
— А где вы акушером-то работали? - спросил Валерка, уже собираясь выходить.
— Да вот тут же. Я же вам его, этот роддом, и показываю, - отвечает бомж.
Валерка что-то промямлил на прощание и выскочил на платформу, а бомж поехал дальше.
Мой приятель минут десять стоял на платформе и тупо смотрел на асфальт. И дошло до него не сразу. Это ведь он родился в том самом году в том самом роддоме. И был он недоношенный, с обвитием, и стал выходить рукой. Мать ему об этом много раз рассказывала.
Валерка потом целый месяц катался на электричке в надежде встретить бомжа-акушера с кефиром. Но так и не встретил. Навёл справки в роддоме. Ему назвали фамилию, имя, отчество того акушера.
Но найти его Валерка не смог. Бомж - он и есть бомж.
С тех пор Валерка стал к бомжам относиться с уважением и всегда им подаёт. На кефир. И не только.