По возвращению на блок-пост нас ожидал сюрприз. Молодые и нестойкие бойцы нашей роты, поддались на уговоры своих старших товарищей-алкоголиков и всей дружной толпой ушли в ночь вслед за нами. Но не в горы и не на охоту. А в ближайший дачный массив и за водкой. Но пешком идти очканули, бо, федералы по ночам не ходят, но стреляют. Поехали на бэхе, придурки. А так как денег был весьма скудный запас, решили разыграть "спецоперацию", хорошенько запугать и сильно сбить цену. Потом уже, один из молодых шепнул, что "контрабасы-алкаши" предлагали бесплатно водяру отжать и передумали только потому, что им напомнили, что с ними сделают ветераны-сержанты за мародёрство.
Рассказанное в красках действо выглядело так. Бэха проломила хлипкий заборчик и врубив прожекторы, подъехала к дому, нацелив пушку на окно. Короткая очередь из курсового пулемёта туда же, придала вес блажным крикам: "Всем выйти из дома! Работает спецназ!" (фейс палм). Спустя некоторое время из окон посыпалось оружие, а из дверей с криками "Донт шут!" вышли шестеро англоязычных наёмников. После загрузки этой публики в десантный отсек бэхи был небольшой допрос "чеха" на предмет "Чозанах". Тот только пучил глаза и свою причастность всячески отрицал. Но "подарил" ящик палёной водки с заверениями в вечной дружбе. Как выяснилось чуть позже, один автомат ушлый чечен всё-же зажал себе, чем осложнил наш план.
Своего собственного зиндана на нашем блок-посту не было, поэтому пленных так и держали в бэхе до нашего возвращения. И когда мы вернулись, один из бойцов, участников "водочного разбоя", осторожно кося взглядом на завёрнутое в плащ-палатку тело, бурно размахивая руками, радостно докладывал о проведении спец. операции и пленении шести пиндосов. И состоялся примерно такой диалог:
-Зачем вы их сюда притащили? - спросил я, присев на лавочку у командной землянки.
-Так, пленные же! Пиндосы!
-Пиндосы не пленные. Это наёмники и у них нет никаких прав, тем более на гуманный плен.
-Нам за них орден дадут или даже Героя!
-Вот как? - усмехнулся я - ты у нас недавно, так? Давай-ка я тебя немного просвещу. Ты можешь припомнить хоть раз, чтобы мы приводили с собой пленных с боевых? Нет? А знаешь, почему? Потому, что тогда враг не будет боятся нас, не будет испытывать животный ужас и давать нам свои устрашающие клички-прозвища. Потому, что после встречи с нами нет никакой возможности переиграть партию заново. Проигрыш в бою всегда означает смерть. А если он уверен в том, что в случае плохого расклада можно сдаться в плен, а потом, всего через пару дней, снова бегать по горам с оружием - эта война не закончится никогда. И эта идея тоже является одной из причин, почему наша рота никогда и ничего не получит за свои достижения. Хочешь много блестящих медалей? Тогда ты точно не туда попал служить. У нас можно получить только цену. За голову. И чем цена выше, тем должна быть выше твоя мужская и профессиональная гордость. Тебе этого мало, что ли? Тогда попробуй перевестись поближе к штабу.
Пока мы беседовали мне пришла в голову замечательная, как мне тогда казалось, идея, как легализовать гибель Саши и сделать так, чтобы хотя бы он получил признание в виде ордена.
-Ты, это... забудь про пленных. Ночью ничего не было, а вы все крепко несли службу и ни в какие криминальные самоволки не ходили. Ясно?
-Но... как же, это же пиндосы...
-Не было никаких пиндосов, боец. Отставить разговоры на эту тему! Приступить к чистке оружия. Задача ясна?
-Так точно, тащ сержант - глухо пробормотал боец, но по острому, из подлобья брошенному недоброму взгляду, понял, что он решил стоять на своём. Так и вышло. Но это было потом.
А пока мы вывезли на бэхе тело Саши вместе с наёмниками в поле. Там, метрах в трёхстах от линии окопов и почти посередине поля, было врыто в землю бетонное кольцо. Для каких оно там целей было, неясно до сих пор. Вот в это кольцо мы и положили Сашу, предварительно обложив импровизированную позицию подобием бруствера и пристроив на него любимую Сашкину винтовку, которую он называл то ли "Назохин", то ли "Назахин", он так и не сказал, что это за имя такое. Потом густо посыпали всё вокруг стрелянными винтовочными гильзами. Затем выгрузили наёмников у края "зелёнки" и расстреляли их из пулемёта. Вложили им в руки их-же автоматы, правда, хватило только на пятерых. Шестому в руку вложили трофейный боевой нож. И уехали обратно.
Потом был доклад и рапорт о ночном нападении на блокпост, которое доблестно и бесстрашно отразил рядовой такой-то, при котором получил ранения, от которых и умер. Ротный без звука подал представление на орден "Мужества".
А потом меня привезли на "беседу" в ФСК. Потому, что молодым очень уж хотелось медалей. А тут... как ни крути, а за расстрел, хоть и наёмников, но без суда, по головке точно не погладят. Тем более нас. То ли алкаши, то ли молодые, это было неважно. Нас сдали со всеми потрохами. Но мы не могли поступить иначе. Это было той малой данью уважения к Саше, который совершил подвиг и не должен был просто молча закопан на своём кладбище.
В палатке кто-то довольно громко ругался. Другие голоса было не разобрать, но из контекста было понятно, что кого-то опрашивают по поводу нелегальных боевых выходов. Затем из палатки буквально вырвался на улицу крепко сбитый капитан с посылом к матери собеседника. Резко вырвал из кармана пачку "Петра", закурил и, глубоко втянув табачный дым, с проговором "Вот же, суки", выдохнул. Присел рядом со мной и предложил сигарету. Я отказался.
-Ты чего тут? Тоже из этих? - с усмешкой спросил он.
-Из кого "этих"? - переспросил я.
-Из дерзких. Которые спать не дают. По ночам.
-Да. Наверное.
-Знаешь, что тебе скажу, дружище - капитан затушил недокуренную сигарету и выбросил окурок в самодельную урну из гаубичной гильзы - чем бы тебя не завлекали, не соглашайся. Если хочешь дожить до дома.
После чего резко встал и исчез за рядами штабных палаток. Спустя некоторое время меня пригласили в палатку, где двое офицеров представились сотрудниками ФСК и, для начала попросили разоружиться. Очень перепугались, когда выдавил им на кровать ВОГ из подствольника. Они были почти убеждены, что ВОГи взрываются от любого прикосновения к взрывателю и, вряд ли поверили моим словам, что ВОГ взводится от сильной инерции и приведётся в боевое действие при нынешней температуре воздуха лишь через 15-20 метров полёта, примерно. Затем заставили отсоединить сдвоенный магазин от автомата и второй раз подпрыгнули, когда я выдернул патрон из канала ствола. И я, хоть убей, так и не понял их вопроса, почему мы так опасно снаряжаемся. Как им это объяснить? Что в этом случае ты практически одновременно и сбрасываешь ВОГ и автоматным огнём не позволяешь противнику уйти из точки его прилёта? А они поймут?
Попеременно начали валить вопросами. Конечно, наша постановка была шита белыми нитками и они оба это прекрасно понимали. Особенно про вооружённого одним ножом наёмника. Но, ситуацию с пиндосами они лишь использовали как рычаг давления и пытались вызнать, имеет ли наша МСР отношение к ночным боям в нашем районе.
Спустя много лет я не прекращаю удивляться филигранности извивов Замысла. Насколько точно были подогнаны все жизненные шурупчики, где каждая мелочь играла огромную роль. Мне легко было включить образ деревенского простака, потому, что родом я был из такого глухого Приморского села, что само по себе оно уже было райцентром! Представляете? И в личном деле, которое лениво перелистывал один из офицеров, значился мой уровень образования - средне-специальное по профессии "механизатор", проще говоря - тракторист. Я, в принципе, не подходил на ту роль, которую на меня пытались примерить. Может, в этом был смысл отказа от ВУЗовского физико-математического факультета в пользу ПТУ? Шутка, конечно. Но всё это мне здорово помогало.
Когда угрозы не возымели действия, в ход пошли пряники. Прежде всего, дали понять, что за такое полагается давать Героя. Сказал им, что очень рад за ребят и желаю им удачи. Они очень разозлились, но, скорее от бессилия. Потому, что один из них, листая мой военник, наконец-то, увидел мой защитный оберег. Я же не просто так восхищаюсь тонкости Замысла. Когда я пришёл в военкомат своего района, меня направили на сборный пункт Уссурийска, который был развёрнут на базе уссурийского военкомата. Так вот. Ни мой, ни уссурийский военкомат меня не призвал на воинскую службу! Каждый понадеялся на других, а дело было осложнено ещё и промежуточным призывом в танковую бригаду (просто очень захотелось погонять на танке, но это другая история) и на странице призывного учёта стояло четыре печати. На отсутствие пятой никто не обращал внимания. Наверное, потому, что такая ситуация даже в голову не могла прийти.
Они долго о чём-то шушукались в углу, перелистывая военник, очевидно, пытаясь найти недостающую печать военкомата и, вероятно пришли к выводу, что так как я оказался формально гражданским лицом, то привлекать меня к ответственности по военному ведомству никак не получится. А уж, по гражданскому и вовсе. Бошки начнут отлетать вместе с погонами. Вот, наверное, и решили, не будить лихо, пока спит тихо.
Слова предостережения того капитана, вероятнее всего, военной разведки (СН ГРУ), были отнюдь не пустым звуком. Наши вылазки радостно растаскивали себе в коллекции боевых успехов все, кому ни лень. Ходили увлекательные истории, как "спецназ УФСИН" такого-то числа порвал группу "чехов" у такого-то села или как "спецназ МинЮста" такого-то числа порвал группу "чехов" у другого села. Наши рейды растаскивали с удовольствием. Все до единого, кроме этого. Я так и не услышал, чтобы кто-то заявил ликвидацию элитного спецназа в нашем районе. А это подтверждает догадку того капитана. Именно этот рейд был продан. Кто-то предложил много денег за информацию об исполнителе. Поэтому, конечно, ФСК-шники не допускали, что это могли бы быть мы. Если уж даже на некоторых офицерских должностях у нас контрабасы-сержанты числились. Но у меня было подозрение, что им нужна была "подстава" или, проще говоря, кто-нибудь, на кого это можно было бы повесить и срубить бабла влёгкую. Но всё могло быть и не так и мне с капитаном ГРУ просто показалось. Мне разрешили вернуться обратно, но хмуро пожелали удачи в завтрашнем бою о котором я ещё ничего не знал.
Так закончилась история Саши и моё участие в первой чеченской КТО тоже подходило к своему завершению. Уже завтра меня почти убьют, а я ехал на броне бэхи на наш блок-пост и никак не мог понять, почему так сильно "в душе" звонят тревожные колокола предчувствия, если очень опасная ситуация разрешилась вполне благополучно.