Вода быстро заполняла просторную и довольно глубокую ванну. Я не пожалела пенной соли и теперь пыталась расслабиться и насладиться видом разноцветных пузырьков, разбросанных по пенной поверхности. Они весело поблёскивали в мягком свете, льющемся с потолка. Воздушная пенная шапка разрасталась на водной глади, на глазах превращаясь в величественные барханы. Их довольно высокие пирамиды – верхушки обступали меня по кругу, слегка щекоча спину и плечи. Вскоре и вовсе на поверхности остались заметны лишь лицо и верхние контуры плеч.
Но, как ни странно, даже в такой плотной «броне» психологически я не чувствовала себя в безопасности. Смутное беспокойство не давало расслабиться и насладиться отдыхом. Оно поселилось во мне ещё вчера и продолжало бередить душу, словно червячок, неустанно прорывающий тоннели в спелом сочном яблоке. Я отчего-то нервничала и подсознательно готовилась к чему-то неожиданному. И интуиция меня не обманула.
Началось с того, что на мои плечи легли чьи-то цепкие руки. Я дёрнулась от неожиданности, нырнула в толщу воды и спряталась под рыхлым пенным барханом. Но вряд ли это смогло бы мне помочь. Моё укрытие было ненадёжным и даже опасным, а пенная защита – зыбкой. Распластавшись на дне и ухватившись за небольшой поручень у боковой стенки ванны, я цепенела от страха и изо всех сил пытаясь сохранить крохи самообладания. Мой страх был жутким, со скверным привкусом безысходности. Он лишал меня сил к сопротивлению, как тогда – полгода назад.
От недостатка кислорода начало мутить. Каждая секунда в этом вакууме отдавалась в ушах тупым «бом». Словно запущенный метроном принялся отсчитывать оставшиеся мгновения моей жизни.
Отсчёт этих мгновений убыстрялся и всё громче отдавался в ушах. Мне стало казаться, что любой из следующих ударов такой силы может разорвать меня в клочья, и тысячи мельчайших Кать рассыпятся по поверхности воды, словно шарики от пинг-понга, и смешаются с пузырями, которыми ещё совсем недавно я любовалась.
И когда удушающая духота окончательно затянула меня в плотный кокон, а резкие удары молота в висках стали просто невыносимыми, непонятная сила потянула меня вверх.
– С ума сошла? – сквозь вату в ушах я расслышала злобный бас Новикова.
Всплыв на поверхность, я жадно хватала ртом воздух и дико отплёвывалась. Схватив меня за плечи, Миша наполовину вытащил меня из воды и несколько раз сильно встряхнул. Вода больше не согревала и меня затрясло от холода, а голова моталась как у китайского болванчика и, казалось, вот-вот слетит с шеи и покатится по холодному мраморному полу.
Я взглянула в мокрое сердитое лицо однокурсника и внутренне сжалась. Зрачки его глаз всегда были разного размера, создавая удивительный эффект загадочного, проницающего взгляда, что странно воздействовало на особо впечатлительных. Казалось, будто Новиков видит тебя насквозь и способен читать мысли. Но сейчас этот эффект усилился в разы!
В карих глубинах его радужки плескалось нечто тёмное, бурлящее, как закипающий в турке кофе. Это бесовское нечто сгущалось вокруг обсидиановых зрачков, казавшихся мне сейчас просто огромными.
Его лицо находилось так близко к моему, что я чувствовала его ритмичное дыхание на своём.
Гул в ушах стал постепенно стихать, и я смогла расслышать его злой шёпот.
– Отвечай! Я жду, – зло шипел он мне лицо.
Я смотрела в его напряженное лицо, с которого напрочь слетела привычная маска равнодушия, и была в состоянии лишь стучать зубами и дрожать. То ли от холода, то ли от стресса.
– Зачем ты это сделала? – повторил он вопрос, видимо, сообразив, что я не расслышала.
– Ис-пу-га-лась… – непослушными губами прошептала я, заикаясь, – хватит… мне больно…
– Испугалась? – удивлённо переспросил он, – Кого? Меня?!
И снова встряхнул меня словно тряпичную куклу.
– Отпусти… меня… в воду, – пробормотала я дрожащими губами.
Никак не получалось выровнять дыхание. Всё тело било мелкой дрожью. Чтобы больше не видеть его горящих глаз, я опустила взгляд и ужаснулась: грудь, сплошь покрытая гусиной кожей, бешенно вздымалась, а облачка пены, неприятно щекоча кожу, стремительно скатывались в воду, лишая меня последних крох защиты.
– Так ты считаешь, что лучше утонуть, чем быть со мной? Так? – донёсся до моих ушей его четкий низкий голос. – Отвечай!
Я не успела. В ванную ворвался холодный воздух, я задрожала сильнее и услышала:
– Новиков, – на выход!
– С чего вдруг? – жёстко бросил он, на секунду обернувшись к двери. – Закрой дверь с той стороны, Стоцкая! Не до тебя сейчас.
– И не подумаю! Выметайся, пока не случилось непоправимого.
– Непоправимого? – недобрая усмешка кривила его губы.
– Именно! – не сдавалась подруга, – Давай, Новиков, – на выход! Заработай себе пару очков в карму! Её давно пора отбелить.
– Она у меня белая и пушистая. К тому же не тебе судить о чистоте моей кармы, Стоцкая, – холодно выплюнул он, искоса взглянув на подругу, – И я просто до неприличия терпим к выкрутасам твоей подружки!
– Да неужели! – не отступалась Марья.
– Хватит меня динамить! – прошипел он мне в губы.
– Отпусти меня – потребовала я. Злость на себя придала мне сил. Как я позволила себе оказаться в такой ситуации! Да ещё и при свидетелях.
Захват за плечи резко ослаб, и я плюхнулась в совсем остывшую воду.
– Готов выслушать твои условия. Обдумай их и предоставь мне при следующем нашем разговоре, – негромко процедил он, глядя на меня сверху вниз. Затем развернулся и вышел из ванной, громко хлопнув дверью.
– Ух, волчара, – холодно процедила Марья.
– Что вы там говорили о карме?
– Забудь.
– Что значит забудь? Он намекнул, что его карма чище твоей. Что это значит?
– Банальная ход. Называется «защита в нападении», – ответила она, пожав плечами.
– Не замечала раньше … ваших натянутых отношений.
– Поговорим позже. Выбирайся из воды, а то зуб на зуб не попадает, – распорядилась она и вышла из ванной, плотно прикрыв дверь. Я включила воду погорячее и режим турбо массажа. Необходимо было согреться и привести мысли в порядок.