Собственная дорога.
Айгуль, во-избежании неприятностей, устроилась на работу в колхоз телятницей. Труд этот с детства привычен, да и дочери помочь очень хотелось, поэтому уходили они на ферму в одно время. В коровнике возле каждой коровки клеточка для телёночка стоит. Только не в каждой есть телёночек. Основной растёл идёт весной. Тяжёлое время для доярки.
У Анисьи двенадцать коров, восемь уже растелились. Бычков возле мамы держат двадцать дней, потом отправляют в телятник. Тёлочки возле мамы стоят месяц. Тёлочки и бычки в телятнике содержатся в разных клетках. Там бычков ещё два месяца поят обратом, а потом кашу с травяным отваром дают, а тёлочки ещё два месяца молочком отпаиваются. Чтобы корова к молоку хороша была, нужно её молоком и выкормить.
Айгуль с вечера набирает травяной трухи в вёдра, Максим Максимыч, как вскипятит воду, так и зальёт кипятком труху, чтобы она к приходу телятницы настоялась.
Максим Максимович оказался заботливым и работящим человеком. Все мужские заботы двух домов взвалил на себя. Новое место, и новая семья пришлись ему по душе.
Женщины были очень благодарны Безродному, за его участие в их жизни.
Аграфена была благодарна Максиму Максимовичу ешё и за то, что он спас её от выселения из дома. Она буквально окружила его своим вниманием и заботой. Вся одежда её брата Михаила, была ему впору. Аграфена следила за тем, чтобы все вещи были во время постираны, и аккуратно сложены в его шкаф.
В доме чистота, уют, всегда сварены свежие щи, каши. Испечён свежий хлеб и пироги, для него всегда находилась кружка парного молока.
Уходя на работу, Максим Максимыч получал из рук Аграфены узелок с пирогами, шаньгами или просто два яйца, кусок сала и краюху хлеба. О таком он и мечтать не мог, более того, такого к себе отношения он вообще никогда не испытывал и благодарил Бога, за позднее счастье.
Работа у него была не тяжёлая, Безродный охранял скот, корма, да топил печь для подогрева воды дояркам. Воду носил из реки, поэтому запасался ею с вечера.
Были случаи, когда Безродному приходилось и роды принимать у коров. Всё всегда разрешалось благополучным образом.
Случалось и сморит его сон, но он у Максима Максимовича был чутким. Если заведующая фермой прибежит его проверить, то зимой, он скрип снега издалека услышит, а летом, Жулька всегда во время голос подаст, он и поспешит навстречу.
Доярки довольны, всегда в комнате натоплено и воды горячей много. Зимой у пристройки, где доярки переодеваются, да набирают в подойники горячую воду, всегда снег убран, дорожка хорошо разметена. Жулька сыт, и всех радостно встречает.
Анисья очень рада была тому, что они теперь всегда вместе с мамой. Андрей, когда привозит сено в сарай или убирает навоз, на Анисью старается не смотреть, делает это с большим усердием. Анисья это видит, но уже не страдает так, как раньше, смирилась и слово себе дала, что всю жизнь одна жить будет.
Айгуль задалась целью, узнать всё подробно об Илье. Она сходила к Степану Петровичу, расспросила, где в Барнауле можно узнать об Илье и, как только выдался выходной, отправилась в город. Там она быстро нашла необходимое здание и, так же быстро отыскала в нём нужный кабинет
На её стук, никто не ответил и, тогда она тихонечко толкнула дверь и вошла. Перед ней был деревянный прилавок, за которым сидела молодая женщина. За её спиной, до самого потолка, стояли стеллажи, на полках каждого стопками лежало множество папок.
— Здравствуйте. Я хочу узнать про брата, его осудили, а мы ничего не знаем, сколько ему дали и где он.
— Фамилия, имя, отчество
— Моё? Скударнова Акулина Аркадьевна. Вот метрики — женщина взяла в руки документы, внимательно их просмотрела и, отдала Айгуль.
— Фамилия брата, имя, отчество.
Скударнов Илья Данилович.
— село, район, год.
— село Новоеловка Большереченский район. 1926.
— Присаживайтесь и ждите.
Айгуль села на скамейку и стала ждать. Женщина рылась в каких-то папках, перекладывала их с места на место, наконец, она нашла то, что нужно и стала листать, знакомясь с содержанием папки.
— Кто он вам, Илья Данилович Скударнов?
— Брат, сводный. Родных у него больше никого нет, кроме сыночка. Жена умерла.
— Да, вижу, что вдовец. Да, сын имеется. Так вот вашему брату дали десять лет, как врагу народа.
— Как враг? Как десять лет? Он же добрейший человек. Фронт прошёл, инвалид.
— Это не ко мне. Всё что вы хотели, выяснили, теперь не мешайте работать.
— А куда услали-то? Скажите куда, где он?
Женщина ещё раз перелистнула последний лист и сказала.
— На Соловки — после чего закрыла папку и, положила её в стопку других папок.
— А это где, где эти Соловки?
В это время в кабинет вошёл мужчина, женщина переключилась на него. Айгуль некоторое время постояла, а потом вышла из кабинета.
— Надо узнать у Степана Петровича, кто может сказать, где эти Соловки — подумала она, возвращаясь домой.
Как только Айгуль приехала из города, она сразу поспешила к Степану Петровичу.
— Ну что, Акулина Акшановна, что узнала про Илюшку-то? — спросил он сразу, как увидел Айгуль.
— Узнала, Степан Петрович. Узнала. Осудили его на десять лет, за то, что поддержал Евстафия, в намерении свергнуть власть. В Соловках он. А где они, Соловки эти, я не знаю.
— А ты у председателя спроси, у него знакомых много. Кто-нибудь, да что-то про эти Соловки и знат. Сходи, сходи к председателю. Он человек уважительный и грамотный.
На другой день, напоив телят после утренней дойки, Айгуль отправилась к председателю в сельский совет.
— Товарищ председатель сельсовета, а скажите мне, где находятся Соловки? — выпалила она, переступив порог сельского совета.
— Добрый день, Акулина Аркадьевна — поднимая голову от бумаг, произнёс председатель. Он поправил очки и пристально посмотрел на Айгуль.
— И вам доброго дня. Я ездила в город, узнать, куда отправили Илью Данилыча отбывать присужденный срок. Мне сказали, что отбывать послали на Соловки. Вот я и пришла узнать, где эти Соловки?
— Соловки, Акулина Аркадьевна, находятся на севере. Это острова в Белом море. Соловецкие острова состоят из шести крупных островов. Каждый остров имеет своё название и на каждом из них лагеря осужденных.Понимаете?
А вообще островов там больше ста штук - архипелаг Белого моря.
Если нужно, то я сделаю запрос, и мы узнаем, где отбывает срок Илья Данилыч, в каком лагере и на каком острове.
— Нужно, конечно нужно! У него ж сынок растёт, а от него нет ни слуху, ни духу. Ну как же так? Жив или нет, тоже не знаем.
— Он политический, отбывает без права переписки. Заскочи ко мне Акулина Аркадьевна, на той неделе, ближе к её концу, что-то, да узнаю про Илью.
— Спасибо вам большое. Узнайте. Если он не может письма писать, то мы ему писать будем. Вы главное, узнайте, куда ему писать, какой адрес, узнайте. Ещё раз спасибо вам.
— Пока благодарить не за что — ответил председатель и опять склонился над бумагами.
Айгуль поняла, что разговор окончен и пошла домой. Весна. Солнце светит прямо в глаза. Над головой кружатся стаи воробьёв, да синиц.
— Радуетесь? Пережили зиму, теперь щебечите без умолку — улыбаясь, бросила она вслед улетающим стайкам.
Во дворе, Айгуль столкнулась с Аграфеной.
— У председателя сельсовета была, обещал узнать про Илью и про адрес, куда ему писать. Соловки, это острова на севере, на Белом море, их много, больше ста и вот где там Илья, на каком острове отбывает срок, нужно точно знать.
— О Господи! Север. Поди, совсем места-то гиблые. Коли север, да море, это ж как холодно – то! От реки, вон какой ветер, а с моря и вовсе тянет, не приведи Господь. Стало быть, болота сплошь да рядом. Гнус, поболе, да похлеще нашего, будет.
За что мается человек, а дитё без отца растёт. Сёдня опять рёвушкой ревел по Пелагее, да Миколаю. Вот вроде всё для него делам с Максим Максимычем, а он всё по ним ревёт.
Оно и понятно, он с Миколкой и на лошади скакал, и рыбу удил, и на костре печёнки пёк. А чё с нами-то? Не молоденьки ведь,по полю скакать, костры жечь, да печёнки печь. Вот и тоскует мальчонка по ним.
— А где счас Ванюшка?
— Ну да, в ограде, сена быкам дают с Максим Максимычем. Травы- то ещё нет, грязь одна. Быки – то голоднёхоньки пришли, вот и подкармливают их мужики.
Акулинушка, может одного быка сменям на телушку, покроется, коровой станет, телёнка принесёт?
— Да. Одной коровы нам на всех маловато. Осенью поменять надо бы бычка в колхозе на тёлочку. Я поговорю с заведующей. У меня в группе есть очень ладная тёлочка, шерсть короткая, гладкая, блестит. К молоку видать, хороша будет.
— Акулинушка, так ты поговори с заведующей, поговори милая. А то мы и без творога и без масла, с одной-то коровой — чуть не плача говорила Аграфена.
— Поговорю, а ты скажи Ванюшке, что я вечером с работы прибегу и, с ним удить на реку пойдём. Пусть удочки готовит
— Так чё их готовить, вон под стрехой они. Червей готовить надо. Ну так я скажу Максим Максимычу, пусть они с Ванюшкой червей накопают. Всё парнишке заделье будет, червей копать — обрадовалась Аграфена..
С этого дня стали Ванюшка с тётей Акулиной большими друзьями! Вместе картошку пекут на костре, вместе по полю скачут на коне, вместе рыбу ловят и червей копают, тоже вместе. Ванюшка так привязался к Айгуль, что ночевать стал в их с Анисьей, доме. А однажды, она ему предложила.
— Ванюша, сынок, трудно тебе говорить, "тётя," да ещё и, "Акулина", говори просто, "мама" и, всё.
Мальчик обрадовался и с удовольствием стал Айгуль называть мамой. Аграфена не протестовала. Наоборот, она была рада, что у мальчика появилась мама. Он повеселел, стал больше смеяться, радоваться и всюду, как хвостик, стал бегать за своей новой мамой.
В положенный срок, Айгуль пришла к председателю сельсовета.
— Доброго вам дня, товарищ председатель, узнали что-нибудь про Илью?
— Доброго, доброго, Акулина Аркадьевна. Конечно, узнал, вот пришёл ответ на мой запрос — он развернул телефонограмму и прочёл вслух.
"Осужденный по статье 58 Скударнов Илья Данилович этапирован в лагерь Особого Назначения населённого пункта Большие Соловки Архангельской обл.
— Всё ясно, спасибо. Теперь можно письмо туда написать?
— Думаю, что написать-то можно, вот не ясно, получит ли он его. У него срок без права переписки. Но напиши, напиши, а вдруг он его получит.
— А как туда поехать? Поезд туда идёт?
— Ну, зачем тебе туда ехать, а вдруг там саму арестуют? В 36-ом освободят. Дождитесь, уж почти половина миновала. Вторая половина быстрее пройдёт. Договорились?
— Договорились — тихо, онемевшими губами, ответила Айгуль и вышла.
— Уф — выдохнула она и подумала — Меня-то за что арестовывать? — и заспешила домой.
Она шла домой лёгкой походкой, словно огромный груз скатился с её плеч,
— Теперь ясно, что Илья жив! Ну и, слава Богу.
Весна пришла и в Саяны.
Долго собиралась, да наступила быстро. Солнце с каждым днём поднималось всё выше над горами, задерживалось всё дольше.
Лёд на реке набух и, в один из дней, река вскрылась. Раздался шум, треск, грохот лопающегося льда.
Всё говорило о том, что весна пришла и, её уже не остановить! Хотя ещё зима и преподносит свои сюрпризы, то снега навалит, то мороза напустит, а то и вовсе завьюжит, как зимой, никак не хочет смириться с тем, что время её ушло и, власти она уже не имеет.
Зима была снежной. Тёплая земля, да весенние лучи быстро растопили снег. Земля, насытившись влаги, и уже не впитывала снежную воду. Она звенящими ручьями растекалась по огромной поляне, устремляясь к горному ручью, который с каждым днём становился всё больше, и всё шире. Спадая с горы, он перекатывался по огромным валунам, грохоча сильнее и громче реки, неся ей свои весенние воды.
Угрюмые старые пихты, обрамляющие всё поле, сбросили свои снежные шапки. Каждое утро они встречали ласковые лучи солнца, подставляя им свои мохнатые хвойные лапы, нежно источая смолистый аромат.
От прогретой, солнцем земли, поднимался пар, наполняя воздух ароматом прелой травы и парного дёрна. Пар поднимался к небу и затягивал густым туманом лес. Отчего на ветвях деревьев свисали крупные хрустальные капли.
Проснулись лесные пауки, и словно тонким кружевом, стали украшать деревья своей серебристой паутиной.
Быстрокрылые пташки, пережили нелёгкую зиму и, теперь радостно наполняли лес своим весёлым щебетанием.
Вот и пережили Николай с Пелагеей первую свою зиму на новом месте.
Пелагея поправилась, но боль утраты никуда не ушла, она только притупилась.
Одна не прошедшая боль, наслаивалась на другую, третью и, всё это сковывало душу Пелагеи, леденило сердце, лишало радости. Она замкнулась в себе и не принимала никакого участия в своей новой жизни.
Исправно выполняя всю домашнюю работу, Пелагея всё больше молчала. Весной работы у неё прибавилось, появился телёночек и четыре ягнёнка, однако это не было для неё тяжёлой ношей, наоборот, она отвлекалась на своё маленькое хозяйство и казалось, обо всём забывала.
Заботы появились и у Николая, ему пришлось срочно делать хлев для скота. Борис во всем старался ему помочь. Он оказался настоящим охотником и словно книгу, читал следы зверя на снегу, и поэтому их походы за диким мясом всегда были успешными.
Заходили они далеко в тайгу, обошли вокруг своего стойбища всё вдоль и поперёк. Николай не переставал искать село, к которому он так спешил зимой. Как-то возвращаясь с охоты снизу по реке, он вдруг увидел тот самый выступ, к которому тогда вёз Пелагею. Выступ этот был ниже их стоянки. Значит, тогда он проскочил это место.
Выбрав время, Николай решил всё же найти то место со стогами и село, которое должно быть где-то рядом. Он спустился по реке до выступа скалы и, пошёл между огромными камнями, которые были обильно засыпаны снегом.
— Зима- то позаснеженней будет, чем тогда, когда табун сюда ушёл — подумал Николай, выходя из снежно-каменного лабиринта на открытое место.
— Вот и нашёл я это место. Но по всему видать, стогов тут осенью не ставили. Куда же делись люди? Ушли в другое место, дальше вглубь тайги? Но как это возможно?
И тут его осенило!
— Дети! Умерев, они спасли нам жизнь. Ведь если бы тогда они не остановились и не перестали искать это село, то в дороге, когда разыгралась пурга, они бы просто не выжили. А в глубоком снегу, в шалаше под снегом, пурга им не была опасна и, они спаслись. Боже мой, я ведь мог сам сгинуть и погубить Полюшку. Господи, спасибо Тебе, что помнишь о нас — Николай перекрестился и постарался быстрее вернуться на место своей стоянки.
Ещё издали, он увидел Бориса, который колол дрова.
— Борис, я нашёл то место, где в ту зиму было много стогов, но я не обнаружил следов того, что стога там были нынче зимой и, вообще нигде рядом нет никакого села. А тогда оно было! Куда оно делось?
— Это же, сколько лет спустя было? Лет двадцать? Так вот, в то время село могло быть, а сейчас люди ушли глубже в горы. Дело в том, что шорцы – кочевники. Они на одном месте долго не живут. Зверя мало стало, значит, пора сниматься с места. Ты не знал?
— Нет, не знал — честно признался Николай — а я - то думаю, почему нас никто не наказывает за самовольный отстрел зверей. На Алтае все урочища поделены. Там так не поохотишься. Селения тоже сотни лет стоят на одном месте..
— Там народу больше проживает. На Алтае благодатные места. Там теплее. Весна на две-три недели раньше приходит. Но люди везде приспосабливаются. Шорцы любят свои горы, свои места. Здесь много святых мест. Каждый ручей, родник, это святой источник, который несёт силы земли человеку — поделился мнением Борис.
Он стал, словно членом их семьи. Пелагея делила продукты на троих, на троих и готовила.
Весной питание свелось в основном к рыбе, лепёшке, кипятка, заваренного веточками смородины и, забеленного молоком. Большая часть молочка уходила на отпаивание телёночка.
Весна всё расставила по своим местам. С её приходам стало ясно, где нужно дом ставить, а где лучше огород распахать. Только вот пахать-то нечем, но и в этой ситуации Николай нашёл выход.
Как-то под вечер, он притянул к землянке, выкорчёванный берёзовый пень. Увидев, как он отвязывает его от ремней, Борис спросил
— Что-то опять придумал, что собираешься с ним делать? —
— Плуг мы будем делать, Борис, плуг. Берёза очень крепкий корень имеет, вот мы из него плуг и вырежем. Скоро земля поспеет, пахать надо будет, а пахать-то и нечем. Целик, пахать, да перепахивать понадобится.
Ты вот Борис, наведался бы в Турачак, картошку на ягнёнка надо бы выменять. Походи, разведай, что к чему, да свезём ягнёнка, одного, двух, сколько понадобится, только картошку на посадку достать надо. У тебя же там родственники?
— Да. Брат жены, а в деревне рядом, родители жены — быстро ответил Борис.
— На коня лучше. Его и возьмут скорее, и картошки больше взять можно будет — вступила в разговор, ранее молчаливая Пелагея.
Николай обрадовался.
— Оживает, моя Полюшка, оживает. Всё ладом будет — подумал он, а вслух сказал.
— Права Пелагея Петровна, лошадь и вброд хорошо вести, а с овечками морока одна. С одним делать нечего, не меньше парочки брать надо. Только вот про Эркеша ничего не известно. Всё ли ладно у них? — сказал и подумал про винтовки, которые он привёз Эркешу несколько лет назад. Но говорить об этом не стал и продолжил
— Беда в том, что сейчас туда не пройти. Там так ручьи разливаются, что пройти невозможно. Земля напитывает воду и становится зыбкой, в иных местах, как в болоте, можно провалиться под землю.
— Бывало, Михал Петрович и весной хаживал — заметила Пелагея.
— Хаживал, это верно. Один раз я был с ним по весне, навсегда запомнил, чуть не утонул в грязи вместе с Орликом. Вот тогда отец и напутствовал меня, что весной не ходить, реки сильно разливаются, а земля от глубокого снега не промерзает, в себя снежную воду напитывает так, что наступишь и весь в эту трясину уйдёшь. Батя, хорошо дорогу ногами чуял, знал, где ступить.
Было и рёлками шли вокруг Алтын озера, там ручьи сильные, глубокие, но бегут меж камнями, перепрыгнуть можно. Идёшь по верху, а под тобой водопады грохочут. Ручьёв там много в озеро падает. До урочища Обого дойдёшь, а там и свернёшь на исток Пыжи и, дале по реке и спустишься. Но лучше по Пыже вверх идти, чем вниз, ближе.
Торопиться не нужно, вот как снежная вода сойдёт, вот тогда мы и отправимся.
— Но и мешкать не следует.Когда вода сойдёт, конец июня будет— уточнила Пелагея.
— Июнь, а картошке три месяца хватит, что б она созрела. Вот в июне посадим, в сентябре копать станем, всё как обычно — подвёл итог Николай.
— Кроме картошки и другие овощи сеять надо, лук, морковь. Мы же не привычные на одном мясе жить — не сдавалась Пелагея.
— Ну что делать, идти на удачу, к Эркешу? — прямо взглянув в лицо жены, спросил Николай.
— К Эркешу пойдёшь, когда дорога доступной станет. Кобылицу приведёшь себе и Борису жеребца. А сейчас одного коня продать придётся. Да не в Турачаке, там скот дешёвый, а овощ дорогой. В Бийск идти надо.
Дорога до Бийска сейчас хорошая, сладишь телегу, колёса и всё остальное, ты взял. Вот вдвоём с Борисом в Бийск и отправитесь. Борису всё обскажешь, научи торговаться, а сам схоронишься, и жди. Как коня продадите, так семян закупите. Вот и вся недолга — закончила Пелагея и пошла в землянку.
Весна, а дни холодные, с гор дует ледяной ветер. Простывать нельзя.Да и обед готовить нужно, мужиков кормить надо.
Николай понял, что Пелагея права. Более того, он очень удивился, тому, что эта мысль ему даже в голову не пришла, а она вон как всё разложила.
— Николай, пока второго коня не продали, давай сруба перевезём на постоянное место. Ты уже выбрал, где дом поставишь? — поинтересовался Борис.
— Я то, выбрал, да надо с Пелагеей согласовать, вдруг у неё другое место на примете? Мы Борис, перво-наперво, баню поставим, а потом уж дом ставить будем. Баню у ручья, на высоком берегу поставим.
— У нас же есть земляная баня! Чем плоха? Ты вот как пихтовым веником нахлещешься, так красней мака в ручей падаешь.
— Эх, Борис, для русского человека баня, это жизнь! Устал, а в баньке напарился, да с берёзовым веником и, усталость как рукой сымет. Заломило кости, прогрелся и, опять как новенький! Зачихал, закашлял и скорее в баню, прогреешься, пропаришься, в студёну воду окунёшься, всё и пройдёт. Опять жив-здоров! Куда с добром! — весело засмеялся Николай.
— А если ничего не болит, ну, помылся, да и ушёл. А что ты там пол -дня, то сидишь? Я уж, порой боюсь, что кожа твоя, от жара или пихтовых веток, полопается — засмеялся Борис.
— Эх, Борис, Борис, ничего ты в бане не понимаешь! Это ведь не только сверху, с кожи грязь отпарить, да её смыть. В бане ведь ещё и нутро вычищается. Надо только правильно баниться. Баню иметь настоящую, чтобы в ней не только дух от камня был, а ещё и от дерева!
Да и в жар тоже ходить нельзя! Жар, он кожу палит. Эх, протопил баньку, да нагнал жару, чтобы стены зазвенели и, открывай отдушины, распахивай дверь и, пробздани камни, чтобы угару не было!
Дурной жар сойдёт, вот тогда и заходи.
На горячие камни, немного горячей воды плесни и, гре-е-йся Как только пот с тебя пойдёт, так стало быть, жар внутрё зашёл. Да! Теперь с полка слазь, тёплой водой пот сполосни, потом холодной окатись и в предбанник на лавочку, на отдых. Так то.
— Ну, а ты отдыхать идёшь, только после того как веником нахлещешься!
— Так не правильно это. Рано ещё париться, рано. Ещё только кожа пропотела, из себя грязь выгнала. Надо её водичкой сполоснуть, а баньку проветрить. Как отдохнёшь, так и второй заход делай. Так батя учил.
Выпей калиновый отвар, чтобы сердце сдюжило, и чтобы пот изнутри погнало, и иди, поддай на каменку и на полок, грейся, да потихонечку, не шибко так, веничком похлопайся.
Потом ещё на каменку плесни, пусть немного жаром обдаст. Ох, тут пот и пробьёт, у-у-у, градом пойдёт! Ну и хватит, боле нельзя. А то уж не пот пойдёт, а соки жизненны. Сигай в холодную воду, чтобы кожа сжалась!
Как себя помню, мы всей мужской семьёй в реку прыгали, что летом, что зимой, всё одно! И тут жар такой хлынет с тебя, да с густым паром! Садись на лавку и отдыхивайся. Охолонился, ну и бери в руки веник и на полок.
Всякий раз не забывай баню проветрить, потом отдушены закрой и поддай от души! Вот тут и нажваривай себя веником. Выбивай из нутра всю грязь! Тут уж себя не жалей. Кожа не треснет! Она вся размякла и, будет только продавливаться, зато все внутренности получат твои прохлёсты веником и будут выбрасывать всё худое из себя.
А потом окатись тёплой водой, да в ручей!
Вот тут все части твоего тела и захотят очиститься, аж зуд по всему телу пойдёт! Жар в тебе, как в преисподней полыхнёт! И, такой пар с тебя подымется! Отсидись, отдышись, как жар схлынет, банной водицей ополоснись и домой.Так-то!
А дома кружку, капустного рассола хватишь, внутрях-то всё расслобонится и грязь, что внутрях осталась, вся в нужник вылетит. И песок и булыжники, всё вывалится. Вот это и есть русская баня!
— Не знал такого. Я думал, что только моются в бане, а ты мне целый целительный процесс поведал — удивился Борис.
Пелагея спустилась в землянку, подбросила в печь дров, привалила топку камнем и поставила на огонь сковороду. Налила в неё немного воды и. как только вода закипела, уложила на сковороду рыбу.
Каши она давно не готовит, крупа кончилась. Зимой, в сильные морозы, суп с крупой и диким мясом готовила. Мужчины мясом всю зиму обеспечивали.. Каждый раз, когда они уходили на охоту, то приносили зайца или козла, а иногда Николаю с Борисом удавалось завалить лося или марала. Часть мяса она использовала сразу, а часть солила впрок, для лета.
Как крупа закончилась, пришлось тратить муку, но только на лепёшки. Мужики много трудятся, кормить нужно хорошо.
— Вот как трава пойдёт, так легче станет. Пучка пойдёт, сныть, конский щавель или ещё какая съедобная травка попадётся, так до огородных растений и дотянем. Вот только бы удалось семян закупить, да отсеяться во время — думала Пелагея, готовя обед.
.
Собрать телегу из привезённых с собою заготовок, дело не долгое, главное дорогу нужно найти. Река разлилась, вдоль её и в хорошее время не пройти, горы да скалы, а сейчас и подавно.
— Нужно искать дорогу. Новая власть уже больше двадцати лет, за это время по всей Шории дорог-то наторили, то уголь берут, то золото добывают, то лес валят, да по Кондоме сплавляют. На Алтае и раньше дороги были, даже мосты хорошие стояли через реки, лиственные — заметил Борис
— Ну, вот телегу доделаю, сядем мы с тобой на коней и пробежимся по окрестным местам, может, что и отыщем. Ну а не отыщем, придётся вьючным путём продукты завозить. Летом лодку сладим, река летом тихая, порогов мало, перекатов тоже. Обживёмся, всё ладно будет — заверил Николай. А Борис и не сомневался.
Несколько дней ушло на поиски дороги на Турочак, искали переход через реку внизу, ближе к слиянию Лебедь реки с Бией, но тщетно. Местами, даже близко подойти было невозможно. Решили обследовать реку вверх по течению и обнаружили очень удобный брод. Река растекалась хоть и широко, но не глубоко, там даже колёса телеги не потонут.
Перешли вброд реку и остановились, не зная, куда теперь идти, вглубь тайги по горам, или вдоль реки, обходя горы.
— А знаешь, что-то мне приглянулась вон та пологая гора, и леса на ней мало, давай-ка попытаем счастье — предложил Николай Борису.
— А что, гора пологая, лес только в логу, а так вся сторона подходящая будет. Лог хороший, удобный, рядом тоже гора без леса, но уж больно крутая, да скалистая. Надо поближе подойти, да хорошо рассмотреть. Ну, давай, попытаем счастье — сказал Борис и погнал коня вперёд.
Они отправились к пологой горе, в сторону от реки. Шли по открытому месту, от самой реки и до горы. Леса было мало, но встречалось много огромных камней. Если пробираться с телегой, нужно будет выбирать, где камни поменьше, чтобы можно было откатить их в сторону.
Добрались до лога. Между горами бежал небольшой ручей, заросший густым лесом. Они перескочили через ручей и стали подниматься в гору, на перевал.
Поднимались вверх по диагонали по очень удобному пути, словно кто-то специально вымостил дорогу под колёса. Больших глыб не было, от начала горы, лентой шла, почти ровная плотная осыпь, она даже не покрылась дёрном. Так по этой осыпи легко добрались до верха, и вышли на рёлку. Она была широкая и местами скалистая, но проехать на телеге вполне было бы возможно.
Находясь на вершине, Николай увидел внизу под этой грядой гор, колёсную дорогу. Пройдя ещё немного по рёлке, они остановились над дорогой.
. Откуда шла дорога, они не знали, но было ясно, что дорога шла на Турочак, а там для Николая всё было, как перечитанная много раз, книга.
— Смотри, эта дорога в Турачак, но мы по ней отправимся в другой раз. Сейчас уже поздно и нужно засветло вернуться. Мы ведь почитай около ста вёрст прошли. — сказал Николай, рассматривая дорогу сверху.
— Навершны мы быстро вернёмся, а вот с телегой, да ещё гружёной, нам потом понадобится где-то здесь заночевать — ответил Борис.
— Местами под телегу прорубать дорогу придётся — заметил Николай.
— Придётся, но зато у нас будет собственная дорога! — засмеялся Борис.
На другой день они запрягли коня в телегу и, отправились торить дорогу.
Несколько дней ушло на прокладывание дороги, и когда всё было готово, мужчины отправились в путь, на Турочак.
Спасибо за прочтение , дорогой читатель!!!
начало : Скудара-1
Продолжение Скудара 65
Свидетельство о публикации №222071301709