Люди, которые работали с магическими зеркалами, пользовались немалым уважением за способность гадать по зеркалам. Но предсказание будущего было не единственной их способностью. Некоторые могли использовать свои зеркала для того, чтобы раскрыть тайны настоящего, рассказать правду о скрытых секретах. Один из людей, обладавших таким зеркалом, жил некогда в Англии. Легенда не сохранила нам описания его внешности, но историю его схватки с лекарем-демоном из Фолкстоуна вспоминают по сегодняшний день. Лекарь, обладавший определенной известностью в своей местности, одиноко жил в холодном каменном доме, стоявшем на высоком берегу, откуда открывался вид на гавань. О нем мало что было известно. Случайных посетителей редко приглашали переступить порог, несчастных пациентов обычно проводили в буфетную, безликую и мрачную комнату, отличавшуюся только большим количеством полок с бутылками, где в каких-то темных жидкостях неясно вырисовывались странные предметы. Ходили слухи, что лекарь проводит мало времени в своем доме, так как целые дни работает в погребе, где соорудил обширную подземную лабораторию. Тем не менее, жители Фолкстоуна не боялись обращаться к нему за советом. Они втайне восхищались загадочным ореолом, окружавшим их доктора, и хвастались перед гостями методами его лечения.
Однако одному из пациентов после его лечения становилось все хуже и хуже. Это был некий Томас Марш, хозяин Марстон-Холла - поместья, земли которого окружали Фолкстоун. Томас многие месяцы страдал от мучительных болей в желудке, которые во время очередного приступа доводили его почти до безумия. Застав однажды Томаса в такой ситуации, лекарь немедленно сделал ему сильное кровопускание, выписал груду лекарств от порошков до припарок из удивительно приятно пахнущих мазей, составленных им самим. Симпатичная жена Томаса Изабелла, родом из Андалузии, скрупулезно проводила весь курс лечения несколько следующих месяцев, но состояние мужа только ухудшилось. В дни столь тяжкого испытания, выпавшего на долю Томаса, лекарь регулярно заходил в Марстон-Холл. Томас, несмотря на свои непрекращающиеся страдания, считал интерес доктора вполне оправданным и полностью доверял его проницательности и аналитическим суждениям. Потому он легко позволил лекарю провести решительное наступление на болезнь. Подвергнув живот пациента яростной атаке ос, запертых в узком кувшине, врач внезапно поставил Томаса на ноги и заявил, что лечение закончено. Обрадованный Томас вынужден был заметить, что по-прежнему испытывает острую боль. Ободрив его странной улыбкой, лекарь заверил, что боли, которые еще сохраняются, - это просто отголоски прежних мучений. Нужно проехаться верхом на лошади, и свежий ветер быстро унесет все боли прочь. Сердце Томаса забилось от возбуждения. Он крикнул в окно конюху Ральфу, чтобы тот оседлал лошадей, - сегодня же они должны поехать в соседний поселок на ярмарку гусей. Конюх так и сделал. Томас с немалым трудом взгромоздился на чалую лошадь и с искаженным от боли исхудавшим лицом поскакал в поле, Ральф ехал рядом. Жена некоторое время бежала за ними следом, на смеси испанского и ломаного английского умоляя мужа не ехать. Затем она остановилась и надолго замерла, словно ожидая чего-то.
Их шестилетняя дочь Мариана наблюдала за этой сценой из расположенного неподалеку фруктового сада, где играла никем не замеченная. Видя, что мать стоит в задумчивости, она уже собралась было к ней подбежать, но тут заметила лекаря. Мариана спряталась за изгородью и непонимающе смотрела на то, как врач обнял женщину, долго ее целовал, а затем они оба вошли в дом. Смущенная и заинтересованная Мариана побежала следом. Они направились прямо в спальню ее матери. Заглянув в щелку, Мариана разглядела, что они стояли возле стола, держа в руках какую-то маленькую вещицу. Мать рассмеялась и снова поцеловала лекаря. Потом они разделись и легли в постель. Серый день постепенно перешел в вечер, и парочка наконец-то заснула. Осторожно, как кот на охоте, Мариана проскользнула в комнату, взяла предмет, лежавший на столе, и убежала в сад. Только там она осмелилась взглянуть на свою добычу. Это была кукла, представлявшая фигуру мужчины, маленькая, но изготовленная с большой тщательностью. И в животе у нее торчало множество металлических булавок. Недовольно сморщив носик, маленькая девочка изрядно потрудилась, выдергивая булавки из тела своей новой игрушки. В то время, когда она была занята своим делом, Томас лежал у дороги за много миль от дома. Его стоны, разносившиеся далеко вокруг, были слышны только Ральфу, крепко державшему за руку своего хозяина, который корчился и извивался в пыли. Но неожиданно Томас перестал стонать. Весь мокрый от пота, он неуверенно сел и сказал, что приступ кончился. Некоторое время спустя мужчины неторопливо продолжили путь.
К тому времени, когда они приехали, ярмарка была в полном разгаре: глотатели огня, карлики и факиры с Востока и из Аравии совершенно очаровали толпу. Томас был мужчиной рослым, и, взглянув поверх голов, он обратил внимание на пожилого человека в одежде колдуна, опиравшегося на посох перед входом в шатер. Чародей пристально смотрел на него. Движимый какой-то силой, явно большей, чем простое любопытство, Томас обнаружил, что уже проталкивается сквозь толпу к колдуну, который жестом пригласил его в колышущуюся палатку. Внутри Томас увидел большую железную ванну, выкованную в форме гроба. Какая-то грязная на вид жидкость наполняла ее почти доверху. Старик молча показал, что Томас должен раздеться и залезть в ванну. К своему собственному удивлению, тот послушно все так и сделал. Но когда он опустился в ванну, сильный шок от ледяной воды привел Томаса в чувство. Со сдавленным воплем, выпрямившись, он поспешно оглядел ужавшие его странные вещи. Все вокруг было задрапировано богатыми шелками и толстыми гобеленами. В воздухе висели скелеты неизвестных животных, а над всем господствовало огромное зеркало, в котором Томас увидел свое отражение. В свете свечи он казался бледным и растерянным. Старик усмехнулся, казалось, ему доставляет удовольствие сложившаяся ситуация. Дрожа от холода и буквально кипя от ярости, Томас захотел узнать, в какую еще неприятность он влип.
Плавным жестом, удивившим Томаса своей элегантностью, старик снял свою ермолку колдуна и низко поклонился. Он представился как Альдовандо, заявив, что, несмотря на такое имя, он англичанин, а искусство чтения в магическом зеркале - его профессия. Он извинился за то, что позволил себе загипнотизировать Томаса, но времени было слишком мало — слишком мало, чтобы объяснять все ритуальные сложности, которые привели пациента в его нынешнее состояние.
Не удовлетворившись столь странным объяснением, Томас нервно ухватился за края ванны. Для чего времени было слишком мало? Альдровандо не ответил. Его внимание было приковано к зеркалу. Колдун что-то бормотал, покачивая головой, затем его пальцы прошли сквозь стекло. Тут, к удивлению Томаса, зеркало загудело, как веретено. На его испещренной пятнами поверхности одна за другой стали появляться различные картины. Пораженный Томас затаил дыхание. Он отчетливо увидел свою собственную дочь, скорчившуюся в углу темной комнаты. На лице ее были видны следы жестоких побоев, она громко плакала, в ужасе прижав руки ко рту. Альдровандо пригнул голову и сосредоточился. Его заклинания стали громче. Изображение в зеркале потускнело, затем снова стало ярким, даже ярче, чем прежде, в этот раз на нем были видны Изабелла и лекарь, в нерешительности, склонившиеся над потрепанной куклой. Внезапно старик повернулся. Его взгляд был предельно серьезен. Он приказал Томасу немедленно погрузиться в ванну. Томас молча кивнул, не в силах оторвать взгляда от странной сцены, разворачивавшейся в зеркале. Лекарь в этот момент изучал лезвие рапиры, а затем поднял ее на уровень груди куклы. Внезапно Альдровандо пронзительно закричал: « Срочно! Под воду! » Задержав дыхание, Томас поспешно нырнул в жидкость. Зловоние гнили ударило ему в нос, и он почти тотчас же снова вынырнул, задыхаясь от кашля и ругаясь, как последний трактирный пьяница. Альдровандо стоял почти вплотную к зеркалу и сосредоточенно в него всматривался. Томас тоже протер глаза и наклонился вперед, чтобы лучше видеть. Лекарь жестикулировал и размахивал рукояткой рапиры перед Изабеллой. Сломанное лезвие рапиры лежало у их ног. Альдровандо удовлетворенно что-то проворчал, а затем снова предостерегающе громко крикнул, так как лекарь неожиданно вытащил из кармана булавку, чтобы вонзить ее в куклу. Томас снова нырнул, но на этот раз недостаточно быстро.
В тот момент, когда лекарь нанес первый удар, руки Томаса еще оставались над поверхностью омерзительной жидкости. Закричав от боли, он сел и тотчас увидел, что верхняя сторона его левой кисти рассечена, словно бритвой. Альдровандо снова был поглощен изучением зеркала. Лекарь исчез из виду. Теперь Томас видел только плачущую Изабеллу. Она закрыла руками лицо, на котором тоже виден был след удара. Потом в зеркале вновь появился лекарь, он тащил с собой старую аркебузу Томаса. Это чудовищное ружье, память о давно закончившейся войне, лекарь торопливо установил на подпорке, нацелив прямо в голову куклы. Альдровандо повернулся и махнул рукой, указывая вниз. Набрав в легкие воздуха, Томас снова погрузился в зловонную жидкость и оставался там до тех пор, пока не почувствовал, что больше не выдержит. Вынырнув, он обнаружил, что остался совершенно один. Изображение в зеркале побледнело, но Томас смог различить тело лекаря, распростертое на полу, - лицо его превратилось в сплошную кровавую маску.
Прошло некоторое время, прежде, чем Ральф, начавший беспокоится о хозяине, обнаружил Томаса, в палатке, сидящего на краю железного гроба, голого, покрытого отвратительной вонючей грязью и разглядывающего свое собственное отражение в старинном зеркале. С этого вечера и до самого последнего дня Томас Марш отличался небывало крепким здоровьем. Об Изабелле больше никто ничего не слышал. Некоторые говорили, что она сбежала в Андалузию, а другие утверждали, что муж принял суровые меры, чтобы излечить ее от неверности. Ходили разговоры о том, что лекаря видели в разных местах Англии, несмотря на то, что его тело было публично погребено в Марстоне. Однако Альдровандо еще долгие годы после спасения души и тела Томаса Марша продолжал заниматься белой магией, появляясь в разных обликах перед людьми, ставшими пленниками сил зла, и освобождая их с помощью магической силы зеркал.