В стародавние времена на восточном побережье Северной Америки, по вечерам обычно сидели перед своими жилищами, изо всех сил напрягая слух и пытаясь уловить хотя бы какой-то звук из земли мертвых, что лежала по ту сторону воды, но была скрыта. Шаманы говорили, что было время, когда живые забирались и туда. Но постепенно граница между миром действительности и миром волшебным, миром живым и миром мертвых, закрылась. Сейчас лишь одно-единственное создание могло свободно перемещаться туда и обратно. Это была сова-сипуха, и когда люди видели ее, проносящуюся над головами, или слышали ее плач, так похожий на человеческий ‚ они вздрагивали, думая о том месте, откуда она прилетела.
Одна легенда минувших дней рассказывала о последнем человеке, побывавшем в потустороннем мире. Это была молодая женщина, дочь Великого вождя. Девушка была прекрасна, и много молодых людей хотели взять ее в жены. Но ее отец хотел, чтобы она оставалась с ним, а потому отказывал всем, какая бы высокая цена за невесту ни предлагалась. Молодая девушка прятала свою печаль, но ее предполагаемые женихи не скрывали своего гнева. Все эти отказы вождя выглядели как признак высокомерия и презрения с его стороны. Люди говорили, что он будет наказан за свою гордыню. Вскоре они получили этому прямое подтверждение.
Однажды вождь отказал сыну шамана этого племени. Сам шаман был известен тем, что хорошо знал мир духов. За бесчестие семьи он задумал отомстить и искал средство достаточно могущественное, чтобы наказать вождя. Он отправился в лес, в пещеру - место тайных сил, где во мраке сверкали кристаллы кварца. Покачивая в ладони каменный осколок, он нараспев читал песнь до тех пор, пока не ощутил вибраций могущественных камней вокруг, и тог да он попросил духов взять дочь вождя в качестве невесты для себя. Той ночью пение голосов, доносящихся с водной поверхности, выманило дочь вождя из дому. Смоляные факелы рассеивали темноту; к деревне направлялось множество каноэ. Она увидела, что это не что иное, как свадебная процессия, поскольку лодки были доверху наполнены дорогими подарками. И когда прекрасный молодой вождь сошел с первого каноэ и дотронулся до ее руки, она поняла, что может стать невестой. Она и не заметила шамана, стоящего неподалеку на берегу с бесстрастной улыбкой. Молодой вождь приказал своим людям разгрузить лодку и внести подарки в дом. Выкуп, предлагаемый за невесту, далеко превосходил те, что прежде видели в деревне. Были внесены кипы одеял, сотканных из шерсти горных коз и крепких волокон красного кедра. Ящики с затейливой резьбой, изображавшей, как танцевали широко ухмыляющиеся мистические существа, за ними последовали резные каменные трубки ‚ отполированные раковины моллюсков, маски, украшенные бисером и волосами, корзины из еловых корней, сплетенные так плотно, что могли удерживать воду. Далее следовал будущий жених, за которым внесли самые редкие сокровища блестящие щиты из драгоценной меди далекого севера, каждый такой щит стоил много сотен одеял.
Девушка увидела, что на ее отца произвели глубокое впечатление щедрость юного вождя, как и его вежливые, обходительные манеры. Он был сражен. К ее молчаливой радости, он дал свое разрешение на свадьбу с молодым вождем. Вскоре все было готово к празднику, на котором жители деревни пели о прошлой славе и подвигах своих предков. После того как свадебные ритуалы были закончены, пришельцы и улыбающаяся невеста уселись в каноэ и исчезли в ночи. Казалось, поездка заняла считанные минуты, и когда они прибыли на место, было еще темно. Несмотря на поздний час, в деревне было полно людей. Невесту со всех сторон приветствовали смеющиеся, счастливые толпы. Муж привел ее к самому чудесному семейному жилищу, какое ей только приходилось видеть. Даже в темноте оно выглядело и больше и лучше отцовского, здесь могло бы разместиться на ночь больше дюжины семей. Ее охватило чувство гордости не от того, что клан, в который она попала, был такой многочисленный и богатый, а от того, что ее муж такой сильный и пылкий, она чувствовала себя еще счастливее. Свадебная ночь была длинной и страстной, но, в конце концов, она уснула, прижавшись к новобрачному, на мягких шкурах, служивших им постелью. Но что-то тревожило ее, какие-то призраки подступали из темноты ночи. Еще окончательно не проснувшись, находясь между сном и явью, она видела обрывки праздника, словно не хотела просыпаться. Когда же она, наконец, открыла глаза, бледный свет пробивался сквозь щели бревен. Зловоние паленых волос и сгоревшей плоти наполняло семейный дом, а вокруг стояла странная пугающая тишина.
Она повернулась, чтобы посмотреть на лежащего рядом человека. Дотронувшись до него, она замерла от ужаса. Ее пальцы наткнулись не на упругую кожу и твердые мышцы, а на что-то холодное и мокрое. Молодой человек, за которого она вышла замуж, исчез. На его месте лежал труп на последней стадии разложения. Она отдернула руку, неловко задев череп, который упал и уставился на нее пустыми глазницами. Пробежав через дом, девушка стремглав выбежала наружу, в туманное утро. Берег был усеян бесчисленным множеством костей. Все счастливые люди, которых она видела предыдущей ночью, исчезли; сейчас она была единственной уцелевшей в этом склепе с костями. Рыдая, она подбежала к краю воды и вошла в нее. Холодная вода залива успокоила ее. Поняв, что ее никто не преследует, она начала думать, как спастись, и вспомнила о каноэ, на котором приехала из дома. Она повернула назад к берегу и поспешила к месту стоянки. Там она увидела, что крепкие лодки, еще ночью доставившие их сюда, к утру стали негодными. Прогнившие днища заливала вода, и они были покрыты морскими водорослями. Однако она не впала в отчаяние, поскольку увидела дымок, поднимающийся над соседней бухточкой. Наконец-то хоть какой-то признак жизни! Она решительно бросилась туда, больше не обращая внимания, что ступать приходится по рассыпающимся грудам человеческих костей. Хозяйкой огня оказалась крепкого сложения старуха. Девушка побежала к ней, засыпая ее на ходу вопросами. Но когда незнакомка сказала, что ее зовут Сова Сипуха, последние надежды девушки рухнули. Теперь она твердо знала то, о чем могла лишь догадываться: она находится в стране мертвых, поскольку Сова Сипуха - иногда в облике птицы, иногда женщины - была духом.
Сова Сипуха рассказала ей все о земле, жить на которой теперь девушка приговорена. Каждую ночь ее обитатели обретают плоть и ведут себя так, как вели, когда были живыми. Но с приходом зари они падают наземь там, где стояли, превращаясь в безжизненные трупы. Старуха стала уверять девушку, что та будет счастлива в своем новом доме, если научится спать днем и бодрствовать ночью, когда мягкая кожа и упругая плоть снова покроет кости ее товарищей. Вскоре упали сумерки, а вместе с темнотой забормотали просыпающиеся мертвецы. Голоса их не были такими счастливыми, как предыдущей ночью, они стонали и плакали. Испугавшись, девушка прижалась к старухе, когда уродливые фигуры начали приближаться. У кого-то из них недоставало рук и ног, другие были с изуродованными телами. Все обвиняли девушку, крича, что это она причина их уродств, это она по их костям бежала по берегу. Там, где череп под ее ногами откатывался в сторону, в лунном свете виднелось безголовое туловище. Там, где она наступила и сломала кости женской руки, ожившая покачивала искалеченной конечностью. Сова Сипуха сказала им, что они сами виноваты в своих несчастьях, поскольку, не удосужились объяснить новобрачной, как ей следует вести себя в ее новом доме. Что-то бормоча себе под нос, тела стали расходиться. Молодая женщина вернулась к своему мужу. Он тоже был искалечен. Когда она утром отдернула руку, то нечаянно задела его шею. Но время постепенно залечило раны, и девушка на свой лад научилась жить со своими странными хозяевами. Теперь она помнила о том, что нужно держать глаза закрытыми, пока не услышит голос мужа, и больше никогда не просыпалась рядом с мертвым. Благодаря осторожности и терпению она, как и предсказала мудрая Сова, даже сумела почувствовать себя почти счастливой в том странном месте. Прошло какое-то время, и она поняла, что ждет ребенка.
Когда она родила здорового, крепкого сына, всю деревню охватило уныние. Духи говорили, что ребенок живой и ему не место в их мире. Опечаленный муж сказал, что она и ее ребенок должны вернуться в отцовский дом. На четвертый день после рождения мальчика деревенский шаман омыл его в водах залива, чтобы он был сильным и крепким. Под грохот барабанов он поднял мальчика к небу, вверяя тотемному животному племени, медведю. Потом запел священное магическое заклинание над полосками коры кедра и осторожно обернул ими младенца, положив его потом в прекрасную колыбель. Шаман велел матери не разворачивать младенца, пока не пройдет полных двенадцать дней в мире живых. Если она сделает это до времени, он станет, подобно отцу, и должен будет вернуться жить в землю мертвых навсегда. Когда каноэ были нагружены подарками для племени девушки, племя молодого вождя еще раз пристала к берегу мира живых. Там с великой радостью приветствовали девушку ее отец и семья. Племена обменялись подарками, отважные воины запели вместе песни о доблести - праздник продолжался до глубокой ночи. Затем, в последний раз взглянув на жену и сына, муж со своими товарищами покинул деревню. Ночная тьма быстро поглотила их лодки. Девушка стояла на берегу до тех пор, пока последние звуки пения не затихли, прежде чем рассказать своей семье, что ее муж и его люди - призраки.
Старейшины племени кивали головами - такое уже случалось в их дни. Они посмотрели на младенца, которого она принесла с собой, отметив, что он очень похож на одного из их собственных детей. Молодая женщина объяснила, что он полностью станет человеком, как только истекут двенадцать дней, если не нарушить предостережения шамана. Каждое утро она выходила собрать густой зеленый мох, чтобы выстелить им дно колыбели, оставляя свою мать присматривать за младенцем. Женщина проводила время, разглядывая лицо младенца. А младенец смотрел на нее с непостижимым выражением своими черными глазами. С каждым днем любопытство бабушки росло. Пока, наконец, она была уже не в силах совладать с ним. На одиннадцатый день, когда молодая женщина вернулась домой, она застала свою мать, разворачивающей младенца. Останавливать ее уже было поздно, предначертанное свершилось. Под одеялом из пуха синиц и колибри лежали крошечные, выбеленные кости на слое мелкой пыли. Натолкнувшись на взгляд дочери, в глазах которой стояли боль и ужас, она, чувствуя свою вину, схватила колыбель с ее содержимым и вышвырнула ее из семейного дома. Глядя на останки своего дитя, разбросанные по земле, молодая женщина поняла, что ей надо сделать.
Ее малыш никогда не присоединится к миру живых, значит, они должны вернуться во владения ее мужа. Собрав маленькие косточки, она сложила их в колыбель так, чтобы они составляли тело ее ребенка. Он должен быть целым и невредимым, когда возродится в мире призраков. Потом она присела на корточки перед домом, пристально вглядываясь в водную даль, в то время как все племя вокруг нее оплакивало потерю. Призраки прибыли за нею в ту же ночь. Но на этот раз о их приближении возвещало не пение, а тупые удары о борта каноэ - холодный ритм, говорящий о смерти. Когда прибывшие достигли берега, люди почти не говорили, и не было никаких подарков. Женщина успела лишь торопливо попрощаться с горюющими родителями, как каноэ выскользнуло в узкий пролив и растаяло во мраке ночи. С того дня контакты между миром живых и миром мертвых прекратились. Некоторые старейшины утверждали, что это молодая женщина держит племена на расстоянии в отместку за глупость матери. Другие думали, что такова воля призраков, которые открыли людям больше своих тайн, чем хотели, позволив женщине вернуться. Как бы там ни было, их каноэ больше никогда не причаливали у деревни. Последующие годы, тем не менее, остроглазые воины в ясные ночи, при свете луны, могли разглядеть очертания одинокой лодки далеко посреди залива. Фигура в лодке сидела прямо и неподвижно, глядя в сторону деревни. Если ветер стихал, сквозь лепет волн можно было расслышать тихий женский плач.