- В женщине я всегда ценил красоту, соблазнительность и покорность. И если в постели Инга отвечала этим критериям, то в социуме она вела себя, как Элла. Была излишне деятельной и желала славы писателя. Я же этого просто не мог допустить. Писателем был я! Женщина вообще не может создать стоящее произведение. Ты согласишься со мной, Феликс. Вспомни Хемингуэя, Ремарка, Бунина, Чехова... Перечислять всех их не имеет смысла. Что хорошего написали дамы? Агата Кристи стоит особняком, но в ней было много мужского - весьма своеобразный склад ума. Элла должна была служить мне музой и быть хорошей, и умной женой. Красивой женщиной, которая настолько умна, что не соперничает с супругом! - подчеркнул Адам.
- Так значит ты, считал Эллу соперницей? - спросил Феликс, пытаясь держаться спокойно.
- Мы так считали, мой друг. Мы оба! Только ты, по своему обыкновению отмалчивался и делал "хорошую мину при плохой игре". Как всегда пришлось все делать самому...
- Что же ты сделал? Что?
Феликс судорожно сжимал пальцами конячную рюмку. Тонкое стекло лопнуло и алая кровь заструилась по его кисти, плюхаясь тяжёлыми каплями на дорогое дерево стола. Адам молча пододвинул к нему коробку с салфетками. Феликс вытащил целый ком и зажал рукой:
- Продолжай! - прохрипел он оппоненту.
- Изволь... Я долго терпел такое поведение жены. Но потом понял простую истину: не можешь изменить женщину, измени своё отношение к ней. И весь интерес к ней пропал. Элла стала лишь помехой, избавившись от которой, можно жить счастливо. Развод не решил бы нашу проблему, ведь она остаётся в выигрыше в таком случае. И в материальном, и в моральном смысле. А я этого допустить не мог! - сказал Адам и зло усмехнулся.
Феликс вжался в стул и смотрел на чудовище, так похожее на него, не мигая! Он боялся услышать продолжение и хотел знать истину... Собеседник это понял и понимающе кивнул, продолжая:
- Ты же помнишь тот день, верно? Когда наша жена погибла? Помнишь... Вижу, что помнишь.
- Я ничего не помню! И не знаю! Элла уехала утром на съёмки телевизионного репортажа и всё... Потом я увидел её лишь в морге! - кричал Феликс.
- Конечно. Очень удобно, не правда ли? Ты, как всегда предпочёл проспать нервирующие тебя события. Как угодно... Я поехал за ней, зная, что Элла всегда приезжает раньше съёмочной группы на час-полтора. Предусмотрительно взял старую машину, купленную за полгода до этого у одного алкаша. Он даже не переоформил её, кретин. И уж точно, не запомнил моё лицо. Съемки были на строительном объекте высотного комплекса. Я переоделся в форму рабочего и пробрался на верх, предусмотрительно избегая камер, которых практически и не было... Всё жадность человеческая. Экономия! Пока Элла фотографировала действительно прекрасный рассвет, я просто толкнул её в пропасть двадцати восьми этажей. Ты когда-нибудь видел, как падает человек, Феликс? Как манекен! Ничего красивого и завораживающего. Не дано людям летать - это сразу видно при падении! Потом я спустился вниз, сел в машину и уехал. От машины избавился просто - утопил в Глухом озере. Помнишь, мы купались там в детстве? Хорошее место. Действительно - глушь! Ну-ну, перестань! Соберись, тряпка!
Феликс трясся в судорожных рыданиях. Он понимал, что каким-то невероятным и страшным образом, сидящий напротив "Он" - реальность! И всё это правда!
- Почему же ты рассказал мне все сейчас? Зачем?
- А я и не собирался. Просто эта дурочка накропала роман, косвенно изобличающий меня. Нас! Похоже, что я недооценил её предчувствие опасности... А ты прочёл. У тебя появились страхи и начались угрызения совести. Мне пришлось проявиться. Я не могу позволить тебе все испортить и погубить нашу жизнь! Ты ведёшь себя, как истеричка! - Адам презрительно посмотрел на Феликса.
- Ты чудовище! - прошептал тот.
- Да неужели? В таком случае, друг мой - это касается и тебя! То, что ты ничего "не помнишь", не избавляет от ответственности. Впрочем, мне была вполне удобна такая сделка с совестью. Но сейчас ты начал бунтовать, а мне это не нравится. Поэтому из нас обоих останется лишь один. И это точно не ты, Феликс. Без обид, старина... Выживает лишь сильнейший!
И Адам быстрым, молниеносным движением, перерезал куском разбитого стекла сонную артерию на шее Феликса... За столом теперь сидел лишь один мужчина, а напротив была разбитая рюмка и разлитая лужа коньяка. Адам вытер пальцы от крови и улыбнулся - порезов на них не было, как и предполагалось. Все шрамы ушли вместе с той, неудачной копией. Оригинал будет жить свою новую и успешную жизнь!
Конец.
Предыдущая часть тут:
https://zen.yandex.ru/media/id/5ec1188c7401d07f3dee0422/62bb31c8452c6a1be17