Что нужно знать про героический эпос.
— Ты же сказал, что это древняя легенда.
— Просто я ее сочинил как древнюю легенду.
В. Пелевин, «Затворник и Шестипалый»
Тема, надеюсь, будет полезна при прочтении и другой литературы.
При столкновении с легендариумом Средиземья, даже с самым простым в виде «Властелина колец», у тебя есть две дороги. Либо ты еще ребенок, и тебе пофиг на многие вещи. Либо ты уже гик, и тогда тебе в помощь гугл и книжки. Да, тебе нужно еще много дополнительной информации, помимо десятка томов «Истории Средиземья». Поэтому ты рано или поздно докатишься в лучшем случае до Эдд и Калевалы, а в худшем начнешь учить старофинский язык, хотя есть шанс застрять на ирландском, в самом критическом случае даже занесет к Ведам. Для общего культурного фона это, может, и полезно, но не обязательно.
В прошлой статье я распиналась, что Арда — это вымышленный мир и блабла бла. Теперь я от своих слов отказываюсь как последний саруман. Всплываем обратно, на нашу многострадальную Землю-матушку, так как без знания основ самосохранения в героическом эпосе будет тяжело.
У нас есть две новости... и обе хорошие. Во-первых, мы входим в культурно-языковую индоевропейскую семью, которая таки предполагает одну мифологическую базу — забытую, запутаную, видоизменившуюся со временем, но одну. Какие-то вещи мы интуитивно понять и вспомнить в состоянии. Во-вторых, мы таки даже из школьной программы имеем представление об основных известных и детально описанных мифологиях: античной, библейской, скандинавской, кельтской, финской и т.д. Имеем же? Иначе зачем нам читать фэнтези, всецело на них построенное?
И еще маленький бонус. Если вы вдруг уловили аллюзию из любого произведения (сказки, песни, басни, тоста), то вам не показалось. Оно там есть. В принципе, при желании можно дополнительно осилить только Эдды или ирландский/германский фолклор. Вангую, что у вас при этом пропадет часть очарования миром Толкина (на меня лично как холодный душ подействовали оперы Р.Вагнера с тем вот самым первым кольцом), но часть вопросов отпадут, и появится даже какой-то гуманитарный снобизм.
А теперь секретный инструмент, который реально облегчает жизнь читателя любой художественной литературы.
Каждое произведение, вне зависимости от времени и страны создания, обладает рядом законов (модусов), по которым живут его герои. В теории их 7: героика, трагика, комизм, идиллика, элегия, драматизм, ирония*. Нас интересует самый древний модус — героика.
В героическом мире персонаж идеальным для себя состоянием будет считать гармоничное объединение со всем сущим посредством исполнения подвига: долга, задания, победы над врагом, достижения цели и т.д. Не особо важно, останется он жить или нет — это никого не волнует, так как ему прозрачно ясны все механизмы мироустройства, он лично знаком с богами и их законами, наизусть знает кодекс чести и т.д. Нежелательной ситуаций являются препятствия на пути и, в более поздних произведениях, собственная воля и желания. Желания и всякая фигня могут погубить антогониста, потому что он, гад такой, знал правила, но поступил нехорошо, а не потому что более высокоразвит по природе своей. А герой же частенько делает все необходимое, чтобы красиво умереть.
Так к чему я веду...
Если в голове сидят отвлекающие вопросы из 21 века по поводу: «Зачем он это вытворяет?», «Какого ... так произошло?» и «Что вообще?», — все вопросы к модусу художественности.
Знание модуса помогает подружиться с героем, который в своём мире действует абсолютно логично, а не приставать к нему с вопросами.
Если в голове вопросы по поводу: «А это вот было там-то, и в каком-то кино и вообше на все похоже», — да, похоже. Потому что вещь написана качественно, с фанатичном воспроизведением деталей очень серьезного эпоса, и не может там не быть отсылок к легендариуму живых человеков.
Если вдруг и теперь что-то идет не так, то даю уже более поздний элемент, который иногда встречается в героике, хотя больше определяет трагику. И элемент этот — «Судьбина горькая погубила молодца». Речь идет о Роке — высоком такой предопределении, которое никак не обойти, все равно помрёшь. Сильнее всего на него опирались классические трагедии и, внезапно, Виктор Гюго. Нормальный эпические персонаж его принимает как данность (может, песню жалистную споет напоследок, но сильно выпендриваться не будет), трагический — ну тоже принимает, куда деваться-то, но с крайнем возмущением и собственным видением. Также именно в трагике очень важную роль играет элемент Клятвы (он бывает и у героев, но реже, так как им не нужен дополнительный стимул).
Я рискую, говоря о Роке в контексте модуса легендариума Толкина, но мне кажется, он тут все же присутствует. Повлияло на это время написания — мы и сейчас живем не в самых оптимистичных реалиях, а две мировых войны и подавно обрадовать никого не могут. Именно само мироздание Арды трагично по сути своей, переплюнув в этом даже христианский канон, не предполагая райского будущего. Поэтому именно отношение к своей доли и определяет многих героев. Поступить-то ты можешь как угодно, но есть большой шанс, что единственное, что тебе остается — это красиво помереть. В случае «Сильмариллиона» история у нас безусловно грустная, в случае «Властелина колец» (если рассматривать его отдельно) — с переменным успехом. В общем, осознать и принять.
Зачем я про это все рассказываю?
Ведь вроде как интересно разбираться в деталях и находить аллюзии? Нет — не столько, и не так. В первую очередь книга у нас художественная, которая помимо всего прочего должна приносить эстетическое удовольствие и формировать нейронные связи. Отрываешь себя у одного хорошего произведения для того, чтобы некачественно просмотреть по диагонали другое хорошее произведение, причем им-то обоим от этого вреда никакого не будет, а ты сможете «лишь искажать и разрушать то, что было изобретено или сделано силами добра».
...кроме классического эпоса, Профессор оперирует еще христианскими темами, бытовым фолклором, куртуазной поэзией, рыцарскими авторскими произведениями и т.д., но это, как говорится, совсем другая история... а в следующий раз я все-таки начну про эльфов.
* См. работу Валерия Игоревича Тюпа «Художественность литературного произведения».